Стефани Бодин - Садовник
И тут я замер.
Никто, даже самый последний придурок.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Парень мог занять любое место, но он уселся неподалеку — достаточно близко, чтобы наблюдать за нами. Однако в нашу сторону так и не взглянул. Или все-таки я ошибся? Объект моих подозрений был полностью погружен в свой айпод. Я присмотрелся к сумке, особенно к дырочке возле шва. Протер утомленные глаза и вновь уставился на нее. А вдруг там спрятана камера?
Так, стоп. Бред какой-то.
И все-таки.
Развернув газету, я снова закрыл нас от остальных пассажиров. В голове созрела идея: выходим!
Я разбудил девчонку.
— Уже приехали? — пробормотала она.
— Типа того.
Студент тоже поднялся. До выхода ему было ближе, чем нам. Парень стоял слева от меня, девчонка — справа. Трамвай замедлил ход и остановился. Девчонка сделала шаг вперед, но я задержал ее, а когда звонок возвестил, что двери вот-вот закроются, вытолкнул беднягу на улицу, выхватив у него айпод. Трамвай тронулся, парень бросил на меня гневный взгляд и полез в сумку: не успели мы отъехать на пятьдесят ярдов, как он уже что-то орал в телефон.
Дрожащими руками я сжимал злополучный айпод. Звучал голос какой-то певички. Я просмотрел содержимое устройства: кроме нескольких отстойных фильмов и девчачьих песенок, ничего!
— Ой! Кажется, я схожу с ума.
Девчонка положила руку мне на плечо:
— Подумал, что за мной следят?
— Один раз тебя уже нашли.
Мы вернулись на свои места.
Великолепно! Пытался помочь девчонке — и спер айпод у несчастного студента!
Скорее бы уже добраться, ведь, если парень позвонил в полицию, у нас возникнут проблемы.
— На следующей остановке можем сойти. Прогуляемся немного.
— Отлично. Мне нравится гулять. — Она улыбнулась и на секунду прикусила губу. — Я имею в виду, сейчас. А вот любила ли я гулять раньше — не знаю.
Через несколько минут объявили остановку, и трамвай замедлил ход.
Я поднялся:
— Пойдем!
Сеял противный мелкий дождь — достаточно сильный, чтобы вымокнуть до нитки. Одной рукой я держал газету над нашими головами, а другой — обнимал девчонку за плечи. Мы старались идти под навесами, но их было немного. Глупо, на мой взгляд, ведь Портленд на всю страну славится ненастной погодой. Навесы здесь должны устанавливать в обязательном порядке.
Мы вошли в кофейню «Старбакс», соединенную со старым отелем. В углу стоял огромный камин. Я указал на стоящий против него диван:
— Посиди пока тут, согрейся.
Выбросив намокшую газету в урну, я отправился заказывать кофе. В носу у бариста висело толстое серебряное кольцо, в фиолетовых волосах выделялась зеленая полоска. Меня он удостоил лишь мимолетным взглядом. Наверное, тоже знал, как это неприятно, когда тебя рассматривают в упор.
Девчонка взяла стаканчик с кофе. Мы сидели у камина, грелись и обсыхали.
— Сколько еще идти? — спросила она.
— Совсем чуть-чуть. — Я ткнул большим пальцем влево. — Два квартала.
В фойе вошла семейная пара. Я насторожился, но они безотрывно любовались сидящим в коляске малышом.
Неужели я как полоумный ищу вокруг злодеев? Что сделал бы тот тип у ворот, пусти я его в дом? Похитил бы девчонку?
Она сидела у пылающего огня и все равно дрожала.
— Как ты?
— Просто озябла. Немножко.
Я снял фланелевую рубашку и отдал ей, хотя меня и самого в одной футболке пробивала дрожь.
До сих пор я не донимал ее расспросами. Возможно, пришло время немного поднажать?
Вспомнилась ее история — о том месте, где она обитала, и как туда пришел садовник.
— Можешь рассказать еще о своих видениях?
Она кивнула:
— Это больше похоже на воспоминания, только какие-то туманные. Когда они возникают, я чувствую себя немного отстраненно. Не пойму, то ли все это действительно было, то ли просто приснилось.
— Когда ты вспоминаешь о том месте… — Подобрать правильные слова не получалось, и я спросил в лоб: — Нет ощущения, что тебя держали там, как в тюрьме?
Она покачала головой:
— Вряд ли. Когда мне тревожно, я ощущаю это вот здесь. — Она коснулась рукой живота. — Воспоминания меня не тревожат. Честно говоря, я вообще ничего не чувствую.
— А может, ничего такого и не было? — спросил я. История о месте, где она жила до «Гавани», казалась слишком странной. Вдруг мама права и девчонка помешанная?
Она взглянула на меня:
— Возможно. Только тогда почему я такая? Брожу, словно в тумане, и не знаю, кто я?
Ответа у меня не было.
Она подняла теплый стаканчик с кофе к лицу:
— Я не дурочка.
Я коснулся ее руки:
— Конечно нет.
Она ничего не ответила, и я добавил:
— Я так никогда и не думал.
Девчонка опустила стаканчик:
— Просто чувствую себя не в своей тарелке. Пожалуй, немного не хватает здравого смысла, не приспособлена к повседневной жизни… Одно могу сказать точно: мозги здесь что надо. — Она постучала себя по голове и улыбнулась.
— Не сомневаюсь.
Мы просидели уже минут пятнадцать, но она так и не притронулась к кофе.
— У тебя, похоже, есть один пунктик, — заметил я.
Она нахмурила лоб:
— Какой?
— Не выпускать из рук напитки. — Я указал на стакан.
И впервые за все время она расхохоталась — тем чудесным смехом, который заставил меня улыбнуться в ответ.
Однако пить кофе все равно не стала.
— Ты не голодна?
В ответ она покачала головой и протянула мне стаканчик. Кофе мне больше не хотелось, и я выбросил оба стаканчика в урну. А на выходе взял со стеллажа бесплатный буклет.
— Зонтик! — Когда мы снова вышли под дождь, я поднял буклет у нее над головой.
Наконец, не успев особо промокнуть, мы достигли огромного книжного магазина. Войдя внутрь, я первым делом схватил со стойки цветную схему.
— Иначе здесь можно заплутать, — объяснил я.
«Пауэллс», со своими четырьмя этажами, массой отделов и даже собственной кофейней, — зрелище эффектное. В изумлении девчонка застыла как вкопанная.
— Что?
— Ничего. — Она быстро повернулась ко мне — такую широкую улыбку на ее лице, от которой из уголков глаз побежали морщинки, я увидел впервые. — Посмотри, сколько книг!
Я улыбнулся в ответ и сжал ее ладонь.
— Да, странно ничего о себе не знать. Зато, похоже, я обожаю книги.
Мы подошли к справочному бюро. За деревянной конторкой стоял человек в футболке с надписью: «Пишу за еду». Волосы у него были стянуты в конский хвост, на носу сидели очки в роговой оправе. Оценивающе взглянув на девчонку, он повернулся ко мне — и тут же принялся старательно отводить взгляд от шрама. Я почти слышал его мысли: «Нашла же себе дружка!» Наконец он поинтересовался, чем нам помочь.
