Нелла Тихомир - Призрак гнева
— Ты меня звал, конунг? — спросил Бран.
— Звал, звал. Ты вчера за обедом не объявлялся, вечером тоже. Проголодался, небось? Ты хоть и колдун, а колдовством, поди, особо сыт не будешь. Так что — садись за стол, угостись, чем боги послали.
Конунг сделал приглашающий жест рукой. Если б Бран был глухим, этот жест и тогда бы его не обманул. Но Бран глухим не был, к тому же, он мог видеть чужие мысли.
Впрочем, не нужно было иметь сверхъестественных способностей, чтобы понять сейчас, о чем думает конунг. В его голосе звучала неприкрытая враждебность, это и дурак бы мог услышать. А его мысли кричали: чтоб ты сдох, колдун, видеть тебя не могу. Однако ты мне нужен, поэтому садись и жри, чтоб ты подавился.
— Спасибо, — ответил Бран.
Он приблизился к дальнему концу стола, где сидели слуги, остановился, отыскивая место.
— Да не садись там, колдун, — в голосе конунга послышалась досада. — Поди и сядь сюда.
— Спасибо, я могу и тут… — начал Бран, но конунг оборвал:
— А я говорю, сядь здесь! Не хватало еще, чтоб ты меня позорил, молоко на губах не обсохло, а туда же. Ты у меня в дому все ж таки вроде как гость. Негоже гостю со слугами сидеть. Совсем, что ль, не соображаешь?
Бран вспыхнул, однако промолчал. Прошел вглубь дома и сел на табурет, который предупредительно отодвинул раб.
Постепенно застольный разговор вернулся в прежнее русло. Бран поднял голову и увидел, что сидит между Харалдом и каким-то парнем, тоже ярлом по виду и одежде. Харалд подмигнул, добродушно усмехаясь. Парень хмурился. Когда Бран посмотрел, тот отвернулся и незаметно отодвинул табурет.
Опустив глаза, Бран начал рассматривать снедь на обшарпанной, чисто выскобленной столешнице. От запаха еды сразу замутило, и он облизал сухие губы. Поднял голову — и уткнулся взглядом в Уллу. Она тихо, несмело улыбнулась.
— Привет, — промолвил Бран.
— Привет, — она быстро огляделась, однако люди не обращали на них внимания.
— Ты вчера был на охоте? — спросила Улла.
Ты ведь сама прекрасно знаешь, хотел ответить Бран, но вместо этого сказал совсем другое:
— Ага, был. А что?
— Так, ничего, — ее взгляд ушел в сторону, а лицо вдруг сделалось как захлопнутая дверь. Чего с ней? Злится, что я давеча поехал с Асой? Но какое ей до этого дело? Она ведь тоже могла поехать. Какая-то странная девчонка.
Молчание становилось неловким, и Бран спросил:
— А ты чего не поехала?
Она подняла ресницы. Пламя отразилось в больших карих глазах.
— Меня никто не приглашал, в отличие от тебя, — в голосе прозвучала затаенная обида. Бран смешался. Не хватало еще вместо дела начать тут с бабами разбираться. Улла сидела со взглядом, точно вбитым в стол, руки машинально крошили лепешку.
— Эй, парень, — знакомый голос оторвал Брана от раздумий. — А ты чего ж не ешь?
Брану пришлось поднять голову, чтобы посмотреть Харалду в лицо. Тот дружелюбно улыбнулся и пробасил:
— Ешь, не стесняйся. Вон, отведай кабанчика, я его вчера самолично на охоте подстрелил. Кстати, ты куды давеча в лесу-то запропал? Уж мы и рабов посылали тебя искать, а ты как сквозь землю… Где был-то, а? — голубые глаза Харалда глядели открыто и простодушно.
— Спасибо, — ответил Бран, игнорируя вопросы. — Лучше я вон ту лепешку возьму.
— Как знаешь, — прогудел Харалд. Орудуя кинжалом, отхватил от истерзанной кабаньей туши пласт мяса, потом взял кувшин и стал лить в кружку темное, пахнущее солодом пиво.
— Ты чего вчера за обедом не объявлялся, парень? — спросил Харалд. — Так недолго и с голодухи помереть. Тебя, говорят, и в поселке не было?
— Ну… — буркнул Бран. — Я вернулся очень поздно.
— А где ж был?
— Гулял. — Бран принялся ломать лепешку. Однако Харалд не отставал.
— Где ж гулял? — запихнув в рот кусок мяса, полюбопытствовал он. Бран сделал вид, что не расслышал.
За столом было шумно. Люди разговаривали, передвигали блюда и кувшины. Вокруг сновали рабы. От гомона, колеблющегося света и затхлого воздуха у Брана все сильней ломило в затылке. Он оперся локтями о стол, прижав к щекам ладони, чтобы хоть немного охладить пылающее лицо.
Конунгова сына, Видара, и его ватаги не было нынче за столом. Аса устроилась на лавке, около отца. Словно ощутив, что на нее смотрят, она обернулась и улыбнулась Брану. Тот поспешно перевел взгляд на конунга.
Торгрим сидел мрачнее тучи. Перед ним на столе стояли два кувшина, и, судя по виду, конунг успел хорошенько приложиться к спиртному. Он вертел в руке глиняную кружку, а черные глаза упорно смотрели в одну точку. Интересно, для чего он меня звал? Голова болела, и шумело в ушах. Надо пойти, поговорить с ним. От этой мысли Бран ощутил прилив дурноты. Посмотрел на мрачное конунгово лицо, на гневные глаза, налитые пьяной кровью… Господи, как раз то, чего мне недоставало! Но выхода нет. Я обязан это сделать. Обязан ему рассказать.
Конунг вдруг выпрямился на стуле.
— Харалд, эй, Харалд! — позвал он, перекрывая шум.
— Чего, старшой? — воин отложил кинжал.
— Подойди на минуту.
— Иду. — Харалд поднялся во весь великанский рост, подошел и сел возле Асы на скамью. Конунг начал ему что-то говорить, сверкая глазами из-под сдвинутых бровей.
Надо идти. Но обычная решимость покинула Брана. Это ерунда, просто я болен, вот и все. Нужно с ним поговорить и сматываться отсюда.
Бран встал, и его качнуло так, что он едва не опрокинул табурет. Люди уставились на него с опаской и удивлением. Стараясь не обращать внимания на взгляды, Бран медленно обогнул стол. Конунг следил за тем, как он идет, и его лицо мрачнело, а брови наползали на ястребиные глаза. Приблизясь, Бран остановился. Несколько секунд оба молчали, потом Торгрим с неприязнью спросил:
— Ты чего тут делаешь, колдун? Чего надо?
— Нужно поговорить, — отозвался Бран. Голова кружилась все сильнее, его качало, будто он в шторм оказался на палубе корабля, и Бран изо всех сил старался держаться твердо.
— Не видишь, что я занят? — бросил конунг. — Подождать не можешь, колдун? Чего ты все лезешь?
— Надо, вот и лезу, — ответил Бран. Они с конунгом посмотрели друг на друга, и через мгновенье конунг отвел взгляд.
— Надо поговорить, — повторил Бран.
— Ну, и о чем же ты хочешь говорить, колдун? — голос конунга звучал отрывисто.
— Может, отойдем? Не хочу при всех.
— А у меня, колдун, от семьи секретов нету. Давай, говори, чего хотел сказать.
Стараясь сдерживаться, Бран хрустнул зубами:
— Смотри, конунг, не пожалей потом.
Торгрим широко раскрыл глаза:
