Майкл Боккачино - Шарлотта Маркхэм и Дом-Сумеречье
Вставало солнце. Я переложила корзинку в другую руку и резко постучала в дверь. Послышались спотыкающиеся шаги, недовольное бурчание сквозь зубы, дверь рывком открыли — и на пороге возник мистер Скотт.
— Миссис Маркхэм? — Его карие глаза заслезились в рассветных лучах.
— Доброе утро, викарий. Надеюсь, я вас не потревожила?
Волосы его были в беспорядке, воротничок съехал набок. Он неловко пытался привести то и другое в порядок.
— Ну что вы, что вы! Для людей набожных у меня всегда найдется время. — И он поманил меня в дом.
Внутри коттеджик оказался таким же маленьким, как виделось снаружи, и очень скромно отделанным, зато все поверхности были заставлены скворечниками в разной степени готовности. Мистер Скотт убрал скворечник с одного из стульев и жестом пригласил меня садиться рядом.
— Итак, что вас беспокоит?
— Скажите, богоугодны ли духи?
Священник разочарованно нахмурился.
— Откуда бы мне знать? Я-то духами не пользуюсь, зачем бы мне?
— Нет, не духи, а духи. Ну, в смысле призраки умерших.
Мистер Скотт помолчал, потер подбородок.
— Ну, по правде сказать, за всю свою жизнь я ни одного не видел.
И он посмотрел на меня как-то странно, как будто у меня вдруг отросли рога. Я поспешила пояснить:
— Я, конечно, тоже. Но я читала детям рассказы о привидениях, и Джеймс спросил меня, призраки — они злые или добрые? Прежде чем ему ответить, мне захотелось посоветоваться со специалистом.
— Со специалистом? — Мистер Скотт недоуменно сощурился и тут же покраснел. — А, это вы про меня? Миссис Маркхэм, вы мне льстите. Боюсь, я знаю о призраках и духах не больше вашего.
— Но наверняка в Библии сказано хоть что-нибудь на эту тему?
— Ну… — Священник поднялся со стула и принялся расхаживать по комнате. — Мне вспоминается стих из Евангелия от Луки. Кажется, там говорится, что духам не дозволяется возвращаться на землю без веской причины, как, например, предостережения ради.
— То есть не все духи злонамеренны?
— Трудно сказать. В Книге Иова говорится, что у демонов нет власти, кроме той, которую попускает сам Господь. Так что думаю, что и с духами дело обстоит примерно так же. Они могут желать человеку зла, но только как испытание в вере.
— Понятно. А как бы защититься от духов и демонов, если Господь назначил человеку такое испытание?
Мистер Скотт открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его снова. И весело сощурился.
— Джеймс задает весьма своеобразные вопросы. Похоже, ума этому молодому человеку не занимать.
— У этого молодого человека превосходная гувернантка.
— Вижу, вижу! Ну, если Господь посылает кому-то испытание, то на самом-то деле защиты от него никакой нет, но в ней нет и нужды. Господь — благая сила мира, Он любит всех своих детей до единого. С другой стороны, демоны и духи, о которых вы говорите, возможно, что и получили свою силу от Бога, но чаще всего становятся орудиями Люцифера в его потугах обречь человека на вечные муки. Подобные существа прибегают к искушениям и обманам в придачу к телесным повреждениям и увечьям. Лучшая защита от их действий — это здравый смысл и достойное поведение.
— Понятно. — Я обвела взглядом комнату и заметила над дверным проемом небольшой крест. — А как насчет реликвий и священнодейственных предметов? Кресты, святая вода, такого рода вещи?
— Хуже от них не будет, полагаю, но, опять-таки, все это непростые вопросы. Как могут помочь реликвии против сил, дозволенных Господом, независимо от того, поставлены ли они на службу дьяволу?
— Жизнь полна непознанных тайн, что правда, то правда, — проговорила я, досадуя на двусмысленность своего положения.
— Воистину так, — многозначительно кивнул священник.
Я встала и направилась к двери.
— Прошу меня простить, викарий. Я не хотела нарушить ваш утренний распорядок. Вы мне очень помогли.
— Не за что, не за что, всегда рад оказаться полезным. Полагаю, в воскресенье увидимся?
— Я очень на это надеюсь, — мрачно процедила я сквозь зубы, памятуя о договоренности, заключенной с покойной миссис Дэрроу. Я вышла за дверь и по тропке направилась обратно в деревню.
В швейной мастерской Сюзанна составляла вместе бумажные коробочки из-под пуговиц. По всей видимости, миссис Уиллоби отыскала-таки перламутровый комплект для платья миссис Риз. Я переступила порог — и Сюзанна вздрогнула: о моем появлении резким звоном возвестил колокольчик над дверью. Вскрикнув, она выронила коробки из рук, и лакированные пуговицы всех размеров раскатились по полу. Молодая женщина, зажмурившись, кинулась подбирать их.
— У вас все в порядке? — Я опустилась на колени помочь ей, и вскорости мы собрали все пуговицы, разложили их по коробкам и убрали на заднюю полку. Я усадила Сюзанну на стул за прилавком.
— Нет, не все в порядке. Миссис Уиллоби знает, что я боюсь оставаться одна, и все-таки ушла выпить чаю с Корнелией Риз. Я с тех пор прямо комок нервов.
— Да почему бы? Солнце ж только взошло!
Сюзанна сощурилась и заговорщицки прошептала:
— В Блэкфилде неспокойно.
— Вот уж неудивительно: некоторые наши общие знакомые ни себе, ни другим покоя не дают, — весело улыбнулась я. Но Сюзанна была настроена серьезно, и я тут же отбросила шутливый тон.
— С той кошмарной ночи в лесу я все время чувствую, что за мной наблюдают.
— Вы кого-то видели?
— Да в том-то и дело — я не уверена! Я готова поклясться, что, идя через деревню; я краем глаза различаю ту самую фигуру, но стоит посмотреть прямо — и она исчезает.
— После того, что вам довелось пережить, всякий бы разнервничался. Может, это Роланд? Он, похоже, неровно к вам дышит.
— Это смотритель-то? Нет, тут что-то другое. Когда я одна, у меня постоянно свет гаснет, будь то свеча или газовая лампа. А еще — этот запах, тот же самый, что мне почудился над телом няни Прам. Боюсь, меня кто-то преследует.
— А вы Лайонелу говорили?
— Конечно! Он с ума сходит от тревоги, бедняга. Каждое утро провожает меня до мастерской, а вечерами встречает и отводит домой. И в пабе работать больше не позволяет.
— Может, стоит кому-нибудь обо всем об этом рассказать?
— Кому, например? Брикнеру? Да он мне и так не верит.
Тем не менее после беседы с мистером Дэрроу констебль продолжал расследование, хотя никаких свидетельств, почитай, что и не было, так что дознание не продвинулось ни на шаг.
