Стивен Кинг - Бессонница
— Да, но…
— Полиция объяснит, что нужно делать, да и твой босс тоже не станет ругать — возможно, он даже наградит тебя медалью «За отвагу».
— Если он это сделает, я разделю награду с тобой, — сказал он, переводя взгляд на Элен. Бледность постепенно сходила с лица Сью.
— Господи, Ральф, да посмотри же на нее! Неужели Эд действительно избил ее только за то, что она подписала какую-то дурацкую бумажку?
— Думаю, что так, — ответил Ральф. Смысл разговора доходил до него, но тема была слишком далека. А вот ярость находилась гораздо ближе, она сомкнула свои огнедышащие объятия на его горле. Он жалел, что ему не сорок или хотя бы пятьдесят, чтобы он был в силах дать Эду отведать своего собственного лекарства. Однако Ральф чувствовал, что может попробовать сделать это, несмотря ни на что.
Он уже поворачивал дверную ручку, когда Мак-Говерн схватил его за плечо:
— Ты соображаешь, что делаешь?
— Я иду разбираться с Эдом.
— Ты что, шутишь? Да он же разорвет тебя на части, как только ты попадешься ему под руку. Сам видишь, что он сделал с Элен.
— Конечно, вижу, — почти прорычал Ральф таким тоном, что Мак-Говерн быстро убрал руку.
— Тебе уже семьдесят, Ральф. Напоминаю, если ты забыл. К тому же сейчас Элен нуждается в друге, а не в разбитой рухляди, которую она сможет посещать только потому, что твоя больничная койка будет находиться через три двери от ее палаты.
Конечно, Билл был абсолютно прав, но это разгневало Ральфа еще больше.
Он предполагал, что в этом тоже виновата бессонница, разжигающая ярость и окутывающая туманом его мысли. Но в каком-то смысле гнев приносил облегчение. Это было определенно лучше, чем дрейфовать в мире, окрашенном в серые расплывчатые тона.
— Если Эд сильно поколотит меня, я приму димедрол и наконец-то высплюсь, — отрезал Ральф. — И пожалуйста, оставь меня в покое, Билл.
Он быстрым шагом пересек парковку перед «Красным яблоком».
Приближалась полицейская машина с включенной мигалкой. Вопросы из толпы — «Что случилось? С ней все в порядке?» — градом обрушились на него, но Ральф проигнорировал их. Он задержался на тротуаре, пережидая, пока полицейская машина въедет на стоянку, затем таким же быстрым, решительным шагом пересек Гаррис-авеню. За ним на разумном расстоянии шел Мак-Говерн.
Глава третья
Через три дома от них стоял аккуратный шоколадно-кремовый домик того типа, который женщины золотого возраста называют «миленьким». В этой «конфетке» и жили Элен и Эд Дипно. Кэролайн любила повторять, что семья Дипно принадлежит к церкви Свидетелей Иеговы, хотя ее искренняя привязанность к молодой чете лишала эту фразу едкой колкости. Они были laisser-faire <Laiseer faire (франц.) — давать волю, свободно действовать.> вегетарианцами, считавшими вполне приемлемым употреблять в пищу рыбу и молочные продукты. На последних выборах супруги голосовали за Клинтона, а на их машине — теперь это был уже не «датсун», а новая малолитражка — красовался лозунг:
— "РАСЩЕПЛЯЙТЕ ДЕРЕВО, А НЕ ATOM, ОХОТЬТЕСЬ НА ЖИВОТНЫХ, А НЕ НА ЛЮДЕЙ".
Очевидно, Дипно сохранили все музыкальные альбомы, купленные ими в шестидесятых, — Кэролайн считала это одной из самых милых привычек, и теперь, когда Ральф сжав кулаки, подходил к их дому, он услышал стенания Грейс Слик, распевающей один из старых хитов Сан-Франциско:
Приняв одну пилюлю, станешь больше, <В оригинале игра слов pill (англ.) — это и таблетка, и пилюля, и пуля.> Прими другую — ты уже малец.
Лишь той довольствуйся, не бойся, Что мать протянет, сорванец.
Ответ получишь от Алисы, <Героиня детской книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес».> Когда она на десять футов станет выше.
Музыка доносилась из закрепленной на террасе миниатюрной колонки размером чуть больше почтовой марки. Поливное устройство на газоне издавало хиша-хиша звук, разбрасывая радужные брызги и оставляя поблескивающий мокрый след на дорожке. Эд Дипно, голый по пояс, раскинулся в садовом кресле слева от бетонированной дорожки, ошеломленно глядя в небо с видом чудака, пытающегося понять, похоже ли облачко, проплывающее над ним, на лошадь или на единорога. Босой ногой он отбивал такт. Открытая книга, лежащая обложкой вверх на его коленях, как нельзя лучше сочеталась с доносящейся из колонки музыкой. Это был роман Тома Роббинса.
Прямо-таки летняя пастораль; сценка провинциальной безмятежности, запечатленная Норманом Рокуэллом на одной из его картин и названная (, «Выходной». Только не следовало обращать внимание на такие мелочи, как засохшая кровь на пальцах Эда да разбитое стекло его очков а lа Джон Леннон.
— Ральф, ради всего святого, не затевай с ним потасовку, — прошипел Мак-Говерн, когда Ральф, сойдя с дорожки, ступил на газон, даже не почувствовав, как его обдало холодной водой.
Эд обернулся.
— Эй, Ральф! — воскликнул он, расплываясь в лучезарной улыбке. — Рад тебя видеть!
Мысленным взором Ральф увидел себя сбрасывающим Эда с кресла на зелень лужайки. Более того, он увидел расширяющиеся от неожиданности и удивления глаза Эда Дипно. Видение было настолько четким, что он увидел даже то, как солнце отражается от часов Эда, когда тот пытается встать.
— Угощайся пивом, садись в кресло, — тараторил Эд. — Может, сыграем в шахматы…
— Пиво? Шахматы? Господи, Эд, да что это с тобой?
Эд ответил не сразу, взирая на Ральфа с выражением, которое одновременно пугало и вызывало ярость. Это была смесь удивления и стыда, взгляд милого растяпы, который вот-вот скажет: «О черт, дорогая, неужели я опять забыл убрать пепельницу?»
Ральф махнул рукой в сторону холма, мимо Мак-Говерна, стоящего — тот обязательно спрятался бы, будь рядом хоть что-то — возле влажной полосы от полива и нервно наблюдающего за ними. К первой полицейской машине присоединилась вторая, Ральф услышал доносящиеся из них слабые радиосигналы. Толпа зевак росла с каждой секундой.
— Полиция прибыла из-за Элен! — произнес Ральф, убеждая себя не кричать, ведь криком ничего не изменишь, и все же повышая голос. —Они здесь, потому что ты избил свою жену! Хоть это до тебя доходит?
— Это… — протянул Эд и потер щеку. — Это…
— Да, это, — зло подтвердил Ральф. Казалось, все его чувства притупились, осталась лишь одна ярость.
Эд бросил взгляд на полицейские машины, на толпу, собравшуюся возле «Красного яблока»… А затем увидел Мак-Говерна.
— Билл! — крикнул он. Мак-Говерн вздрогнул. Эд либо не заметил, либо сделал вид, что не заметил этого. — Привет! Присаживайся! Хочешь пива? Именно в этот момент Ральф понял, что ударит Эда, разобьет его дурацкие круглые очки, возможно, даже вдавит осколок стекла ему в глаз. Он сделает это, и ничто на свете не сможет остановить его — тем не менее в самый последний момент все же что-то остановило. Внутри него была Кэролайн, столь ясно слышимый им в последние дни — если только он не разговаривал сам с собой; хотя теперь это был вовсе не голос Кэролайн — этот голос, несмотря на всю невероятность подобного, принадлежал Триггеру Вашону, которого он встречал лишь пару раз после того случая, когда Тригг спас его от грозы в тот день, когда с Кэролайн произошел первый приступ. "Эй, Ральф, будь осторожен! Этот безумец хитрее лиса.
