Стивен Кинг - Бессонница
— Сью, возьми ребенка. У Билла нет никакого навыка, — попросил он.
Девушка нежно и умело приняла Натали. Мак-Говерн благодарно улыбнулся Сью, и Ральф внезапно понял, что же в облике Билла было не так. На Мак-Говерне не было его излюбленной панамы, казавшейся такой же неотъемлемой его частью (по крайней мере, Летом), как и бородавка на переносице.
— Эй, мистер, что тут случилось? — спросил один из бейсболистов. — Ничего, что бы вас касалось, — отрезал Ральф.
— Похоже, она провела несколько раундов с Риддиком Боуи.
— Нет, скорее с Тайсоном, — предположил второй сорванец; невероятно, но — раздались смешки.
— Убирайтесь прочь! — заорал разъяренный Ральф. — Занимайтесь своим делом!
Подростки попятились, но расходиться явно не собирались. Они смотрели на кровь, к тому же это происходило не в кино.
— Элен, ты можешь идти?
— Да, — ответила она. — Думаю… Думаю, что могу.
Ральф осторожно провел ее сквозь открытую дверь в помещение магазина.
Элен шла очень медленно, переступая, как дряхлая старуха. Зловоние пота и адреналина исходило из ее пор, и Ральф почувствовал, как у него снова свело желудок. Но не только из-за запаха; в основном из-за того, что эта Элен никак не вязалась с образом оживленной, очаровательно сексуальной женщины, с которой он не далее как вчера беседовал, пока она возилась на цветочной клумбе возле своего дома.
Внезапно Ральф вспомнил кое-что еще из деталей вчерашнего дня. На Элен были довольно короткие голубые шорты, и он заметил пару синяков на ее ногах — огромное желтое пятно на левом бедре и более свежий темный кровоподтек на правой голени.
Ральф провел Элен за прилавок и, взглянув в специальное зеркало, позволяющее видеть все, что происходит в магазине, заметил Мак-Говерна, открывающего дверь перед Сью.
— Запри дверь на замок, — бросил он девушке через плечо.
— Но, Ральф, я не должна…
— Всего на пару минут, — попросил он. — Пожалуйста…
— Ну… Ладно.
Усаживая Элен на жесткий пластиковый стул, Ральф услышал щелчок закрываемого замка. Он снял телефонную трубку и набрал номер 911. Но прежде, чем раздался гудок, рука в крови нажала на разъединительную кнопку.
— Нет… Рол. — Элен с трудом глотнула, затем попыталась заговорить снова. — Не надо.
— Надо, — возразил Ральф. — И я сделаю это.
Тотчас в ее здоровом глазу он увидел страх и — ни тени безразличия. — Нет, — с трудом выдавила из себя Элен. — Пожалуйста, Ральф, не надо.
— Женщина смотрела мимо него, снова протягивая руки. Покорное, умоляющее выражение ее убитого горем лица навеяло на Ральфа ужас и уныние.
— Ральф? — окликнула его Сью. — Она хочет взять ребенка.
— Я и сам вижу. Отдай ей Натали.
Сью передала малютку Элен, и Натали — теперь ей было чуть больше года — обвила ручонкой шею матери, уткнувшись лицом в ее плечо. Элен поцеловала дочь в макушку. Было видно, что движение губ причинило ей боль, но она повторила это снова. И снова. Глядя сверху на голову Элен, Ральф увидел засохшую кровь, напоминавшую разводы грязи. Он почувствовал, как в нем вновь закипает гнев. — Это сделал Эд, правда? — спросил он. Конечно, кто же еще — разве стала бы она нажимать отбой при его попытке вызвать полицию, если бы ее чуть не до полусмерти избил незнакомец? — но спросить было необходимо.
— Да, — прошептала она едва слышно. Ответ, частично приглушенный облачком волос девчушки. — Да, это сделал Эд. Но не надо звонить в полицию.
— Теперь Элен смотрела на Ральфа снизу вверх, в здоровом глазу отражались страдание и ужас. — Умоляю, не звони в полицию, Ральф. Я не могу подумать даже, что отца Натали будут судить за… За… Элен разрыдалась. Натали, удивленно взглянув на мать, присоединилась к ней.
7— Ральф? — с сомнением в голосе окликнул его Мак-Говерн. — Может, дать ей тиленол или что-нибудь в этом роде?
— Лучше не надо, — ответил он. — Мы же не знаем, каково ее состояние и как сильно она пострадала. — Ральф перевел взгляд на витрину, не желая видеть происходящее снаружи, надеясь ничего не увидеть, и все равно увидел: алчные лица, облепившие стекло. Некоторые, чтобы было лучше видно, прикрывали лицо с боков ладонями.
— И что же нам теперь делать? — поинтересовалась Сью. Она смотрела на зевак, нервно теребя форменный передник продавщицы. — Если компания узнает, что я закрыла дверь во время рабочего дня, я наверняка потеряю место. Элен тронула Ральфа за руку.
— Пожалуйста, Ральф, — повторила она, только вот сквозь распухшие губы у нее прозвучало: «Поталста, Рафф». — Не звони никому.
Ральф неуверенно взглянул на Элен. За свою жизнь он насмотрелся на женщин с синяками, видал и таких (хотя и немногих, если говорить честно), которые были избиты еще сильнее, чем Элен. Однако не всегда это выглядело так зловеще. Ментальность и нравственные устои Ральфа сформировались еще в то время, когда считалось, что все происходящее между мужем и женой за вратами супружества касается только двоих, даже если мужчины дают волю рукам, а женщины — острому языку. Попытка заставить человека изменить свое поведение, вмешиваясь в его дела — даже с самыми лучшими намерениями, — неминуемо превратит вас из друга в заклятого врага.
Но затем Ральф вспомнил, как Элен несла Натали: небрежно прижав к бедру, словно связку учебников. Если бы она уронила ребенка, пересекая улицу, то даже не заметила бы этого; Ральф считал, что лишь безотчетный инстинкт заставил Элен взять ребенка с собой. Женщина не хотела оставлять дочь с человеком, избившим ее настолько жестоко, что теперь она смотрела только одним глазом и говорила, превращая слова в кашу.
Подумал он и о другом — о том, что имело отношение ко времени, последовавшем за смертью Кэролайн. Ральф тогда поразился глубине и силе своего горя — в конце концов, ее кончина не была неожиданной; он считал, что испытал всю горечь утраты еще при жизни Кэролайн — тяжелая скорбь помешала ему сделать последние необходимые приготовления. Конечно, он позвонил в похоронную контору Брукингса и Смита, но именно Элен помогла ему написать некролог и поместила его в «Дерри ньюс», это она помогла ему выбрать гроб (Мак-Говерн, не переносивший вида смерти и всего связанного с ней, в те дни старался не попадаться ему на глаза), именно Элен посоветовала Ральфу купить траурный венок — на ленте была надпись «Любимой жене». И уж не кто иной, как Элен, организовала небольшой поминальный ужин сразу после похорон, заказав сэндвичи, напитки и пиво в «Красном яблоке».
Все это сделала Элен, когда сам Ральф оказался не в состоянии заниматься подобными хлопотами. Разве не обязан он отплатить за сделанное ею добро добром, даже если сейчас она и не воспринимает его действия как добро?
