Сущность - Де Фелитта Фрэнк
– Ты за это заплатишь, – тихо сказал он. – Я тебе покажу, что ты со мной сделала.
Франклин пошел к двери. Затем остановился и снова посмотрел на Карлотту. Казалось, он вот-вот снова заплачет.
– Я покажу тебе, Карлотта. – повторил он. – Я тебе покажу.
Пошатываясь, он вышел и хлопнул дверью.
Карлотта села на край кровати в слезах. В таком возрасте она не знала, что женщина может дать мужчине, чтобы наполнить его уверенностью и любовью к жизни. Она поняла гораздо позже. Но тогда, держа Билли на коленях, она могла только ненавидеть Франклина и желала, чтобы он отправился куда подальше. Она молилась лишь об одном – начать все сначала.
Он не вернулся в ту ночь. Как и на следующую. На третий день она спросила механиков. Ллойд сверкнул глазами, изучая фигуру под блузкой. Франклин уехал на гонки. «Хотел всем показать» или типа того. Да, Франклин был пьян. Карлотта вернулась наверх и заперла за собой дверь.
На четвертую ночь Франклина так и не было. В полночь Карлотта окликнула из окна Ричарда, который оторвал взгляд от токарного станка. Нет, Франклин не звонил.
Карлотта дрожала всю ночь. У нее было ясное предчувствие чего-то ужасного. Она не могла выбросить эту мысль из головы. Проснулась вся в поту, но никто ей не позвонил. Известий не поступало.
На пятый день, ближе к вечеру, она была уверена – что-то не так. Ричард и Ллойд стояли на пыльной дороге, их лица были белыми и пепельными. Время от времени они поднимали глаза на квартиру. Затем Ричард поднялся по шаткой лестнице. Он тихо постучал. Карлотта долго колебалась. Затем, пробравшись через беспорядок, открыла дверь.
– Франклин разбился, – почти невнятно выговорил Ричард.
– Что?
– Он мертв…
– Ты больной, Ричард. Что за шутки?
– Нет, это правда. Он сломал позвоночник…
Все ее конечности онемели. Как бы плохо ни было до этого, теперь ее жизнь скатилась в глубокую пропасть. Она видела Ричарда сквозь черный туннель, с трудом разбирая слова.
– Он слишком рисковал, на него не похоже. И он… он будто спятил…
– Ричард…
Ричард поймал ее. Карлотта поняла, что упала в обморок. Он отнес ее к креслу. Она потрясла головой, пытаясь избавиться от кошмара. Но когда открыла глаза, Ричард стоял перед ней на коленях с растрепанными волосами.
– Он все гнал! – плакал он. – И не останавливался!
Ее тело вдруг словно наполнилось камнями, и она, слишком юная для такого кошмара, погрузилась в темные воды. В комнате будто потемнело, ее засосало в пустоту.
– Господи, Ричард, не плачь. Что мне делать?
Карлотта неуверенно стояла, оглядывая комнату, хаос, в который превратилась ее жизнь. Ей было невыносимо думать о похоронах Франклина. Похоронах всего, во что она когда-то верила. Она закинула какую-то одежду в сумку. Взяла Билли на руки и в последний раз оглядела крошечную, промозглую квартирку. Теперь в ней стоял пыльный запах осени, похожий на плесень. Карлотта отступила назад, на деревянное крыльцо. И закрыла дверь. Закрыла главу с Франклином. В комнате стоял неприятный запах амфетамина, мескалина и гашиша. На стенах и под заляпанным ковром пролегали трещины. Громкие споры, ненависть и ревностные обвинения остались за дверью. Все там, заперто. У нее появился шанс освободиться.
– Ричард, – сказала она, – отвези меня в Паса-дену.
Ричард поднял взгляд.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Идем к машине.
Карлотта вернулась в дом на бульваре Оранж-Гроув. На этот раз с ребенком. Семья, как и прежде, сидела за обеденным столом. У них, как и прежде, были воскресные бранчи. Но она с ними не разговаривала. И они ненавидели малыша. Хотели отдать его на усыновление. И быстрее. Но Карлотта все еще видела Франклина во снах. Он проезжал по бульвару, чтобы постучать в ее дверь, такой грозный, но такой мальчишка. Хотел поговорить с ней. Но он умер. Как-то раз она видела мотоцикл, перелетающий через бочки на краю поля. Он катился и катился, запутавшись в спицах и пыли, постоянно кружась. Ей снились такие сны почти год. Потом она видела только вонючую квартиру, то насилие, что происходило в темной комнате далеко отсюда. Затем Франклин совсем исчез из ее памяти, образовалась странная пустота, и в конце концов он полностью перестал существовать.
Земля задрожала.
Карлотта, пробуждаясь от крепкого сна, скорее почувствовала, чем услышала странный металлический грохот. Она знала, что это не землетрясение. Затем осторожно открыла глаза.
Стена будто светилась. Издалека в темноте раздался одинокий гудок поезда. Карлотта медленно поднялась с дивана. Свет завис на стене, переместился, а затем заскользил к окну. Поезд яростно взревел, как огромное раненое животное.
– Билл! – прошептала Карлотта.
Ответа не было.
Она повернулась к коридору. Там было темно. Билли либо спал, либо до сих пор был в гараже. Она встала и попятилась к дальней стене, подальше от света.
– Билл!
Область света задрожала и расширилась. Доползла до окна. Лампа на столе засветилась. Прямоугольник света неподвижно висел за ней примерно в трех футах над полом.
– Боже правый! – прошептала Карлотта.
Лампа взорвалась, погрузив комнату в темноту. Голубое свечение начало формироваться, пока не зависло над сломанным проволочным каркасом абажура. Оно росло и переформировывалось, как шарик желе в черноте.
Карлотта закричала.
Два огонька перетекли друг в друга. Они образовали нечто вроде зеленого потока между стеной и столом. Комната наполнилась жутковатым сиянием. Карлотта увидела, как ее руки светятся в холодном воздухе.
Затем огни медленно погасли. Стали тоньше. Прозрачнее. Затем исчезли. Комната погрузилась во мрак. Дверь комнаты Билли с грохотом распахнулась, ударившись о стену.
– Что такое, мам?
Карлотта вдруг осознала, что прижимается к дальней стене, не в силах говорить. На лбу выступил холодный пот.
– Где ты, мам? Я тебя не вижу!
Карлотта повернулась, дрожа, и заглянула в коридор. Где-то там был черный силуэт ее сына.
Включился свет. Билли заморгал от яркости.
– Что такое, мама? Это опять случилось?
– Ничего не было.
– Я слышал грохот.
– Это лампа.
Карлотта вышла из состояния шока и увидела, как Билли тянется к обломкам на полу.
– Не трогай!
Но он поднял разбитую лампу.
– Она холодная, – удивился он.
Карлотта вдруг почувствовала мороз и задрожала.
– Передай мне одеяло, ладно, Билл?
Мальчик накинул одеяло ей на плечи.
– Мне позвонить врачу?
– Нет, я уже в порядке.
Билли вдруг стал выглядеть неуверенным, смущенным.
– Точно?
– Да. Все хорошо. Иди спать.
– Ты уверена?
Билли пошел по коридору в спальню. Но оставил дверь открытой. Карлотта попыталась уснуть, сидя в кресле и завернувшись в одеяло, лицом к разбитой лампе на полу.
Шнайдерман поджег сигарету для Карлотты и положил зажигалку обратно в карман. Сейчас она казалась спокойнее, чем в начале сеанса. Она была умна. Теперь он знал, что ее IQ − 125. Ее черные глаза следили за каждым его движением, не зная, чему верить. Он говорил очень непринужденно, как ни в чем не бывало. Так можно унять ее беспокойство.
– Каждый когда-нибудь оказывался в ситуации, которую мы называем паникой, – сказал он. – Например, когда вы попали в аварию. Вы сказали, что все вокруг словно зависло перед ударом. Это типичное восприятие при панике.
– Да. Я помню.
– И когда вы проснулись ночью, вы пережили паническое состояние. Ну, это то же самое. Мысли бегут с невероятной скоростью. Очень четкие. Все кажется замедленным.
Карлотта медленно затянулась. Ее глаза четко выражали недоверие. И все же за этим фасадом Шнайдерман видел, как она жаждет объяснений.
– Помните, что вы мне сказали? – спросил доктор. – Вы сказали, раздался какой-то звук.
– Нет. Кажется, я закричала.
– До этого.
– Я не помню.
