Райчел Мид - Сны суккуба
- Я не стеклянный, - сказал он в машине. - Нечего со мной так носиться.
- Инстинкт, - сказала я небрежно.
На самом деле я вспомнила о грустном разговоре, который вели они тогда с Эриком. Оба были смертными. Оба могли покалечиться. И умереть.
На протяжении веков я теряла тех, кого любила. Всякий раз, сближаясь с кем-то, усердно делала вид, что с ними этого случиться не может. И, когда все-таки случалось, я снова и снова сталкивалась с жестокой реальностью, от которой так старалась убежать.
Весь вечер и почти всю ночь я не могла перестать об этом думать. Глупо, конечно, было придавать столько значения какому-то падению, но слишком много несчастий в моей жизни начиналось с таких же мелочей. Об одном из них я и вспоминала, уже лежа с Сетом в постели.
Тогда, несколько веков назад, я жила в маленьком городке на юге Англии. Меня звали Сесили, у меня были огненно-рыжие волосы и огромные, сапфирового цвета глаза.
У современных людей довольно забавные представления о тех временах. Они думают, что все тогда были благочестивы и богобоязненны и подчинялись закону Божьему. Да, были благочестивы, конечно, и подчинялись, но и плотским желаниям оставалось место - даже у священников. Нет, не так. Особенно у священников. Церковные служители высокого ранга жили очень хорошо, в то время как простолюдины отчаянно боролись за существование. По иронии судьбы, их отчаяние и способствовало благосостоянию церкви, ибо деньги ей давали бедняки, надеясь, что в ином мире их будет ждать лучшая участь. Власть и богатство развращают, как известно, и епископ города, в котором я жила, был из самых развращенных.
А я была его любовницей.
Считалась в доме епископа служанкой, но обслуживала его в основном в постели. Он с ума по мне сходил, дарил красивую одежду, всякие безделушки, и о наших отношениях знали все. Хотя и понимали, что это грех, но смирялись. Ведь любовниц содержали и другие епископы - и даже папы, - и никто, как я уже сказала, не был так благочестив, как нравится думать современным романтикам.
Однако жизнь во грехе с престарелым епископом меня не удовлетворяла. Я была уже в полной силе в те дни, сбить его с пути истинного никакого труда мне не составило. Не сделай этого я, нашлась бы другая женщина. Поэтому я спала с ним, получая регулярные дозы, да еще и на стороне развлекалась.
Упомянутое развлечение в один прекрасный день приняло облик двух монахов, которые, обнаружив, что я переспала с обоими, кинулись друг на друга с ножами. Не знаю, чего они этим думали добиться. Вряд ли я увидела бы их еще когда-нибудь, поскольку монастырь находился довольно далеко от города. К тому же оба как любовники были настолько заурядны, что второй раз иметь с ними дело не хотелось.
Тем не менее бились они свирепо и пролили много крови, пока их не разнял местный священник.
Я, спрятавшись в толпе, наблюдала за дракой с самым невинным видом. Что дерутся из-за меня, не знал никто, кроме этого священника.
Его звали Эндрю, и мне он очень нравился. У епископов помимо служения мессы и отправления прочих церковных таинств имелись еще и административные обязанности. Поэтому за нашего большую часть треб ежедневно совершал Эндрю. К нам в дом он приходил часто и в свободные минуты охотно беседовал со мной - как друг и как пастырь.
- Вы меня ненавидите? - спросила я его после драки.
Мы сидели в саду возле дома, в стороне от тропинки, по которой ходили слуги, и разговора нашего никто не слышал. Епископу Эндрю о моей причастности к драке ничего не сказал, посетовал только, какой это стыд, что братья дошли до подобной крайности.
Он закрыл глаза, запрокинул голову, подставив лицо солнцу. На груди его сверкал тяжелый золотой крест - подарок моего епископа, который Эндрю подумывал продать.
- Ну разумеется нет.
Любуясь его молодым, красивым лицом, я подумала, что истинный стыд - это его обет целомудрия. Шелковистые темные волосы Эндрю ерошил ветер, и так сладко было представлять, что это я провожу по ним рукой.
- Но осуждаете.
- Я осуждаю грех, а не тебя. - Он открыл глаза, выпрямился. - За тебя я молюсь.
Я смущенно заерзала. Мысль о том, что за меня молятся, мне не нравилась.
- Что вы имеете в виду?
Он улыбнулся, и у меня зашлось сердце от его красоты. Я так хотела его завоевать, но он успешно сопротивлялся. И потому, конечно, притягивал еще сильнее. Мне казалось порой, что сила его души, ощути я когда-нибудь ее, напитала бы меня на всю оставшуюся жизнь.
- Я молюсь за твое здоровье - телесное и духовное. Молюсь, чтобы ты не грешила больше. Чтобы нашла подходящего мужчину, вышла замуж и родила детей. - Он немного помедлил. - Но больше всего мне хотелось бы, чтобы ты принесла обет.
Я удивленно подняла бровь.
- Почему?
- А почему бы и нет? Ты умеешь читать и писать. Образованней половины монастырской братии. И могла бы стать ценным приобретением для аббатства.
Неотрывно глядя ему в глаза, я слегка наклонила голову. На лицо мне упала прядь волос и запылала в солнечном свете.
- Это единственная причина? Или вам было бы приятно знать, что я никогда не буду с другим мужчиной?
Эндрю отвел взгляд. И долго молчал, прежде чем ответить.
- Мне было бы приятно знать, что ты - моя сестра во Христе, - сказал он. - Все мы боремся с искушением. И я бы радовался за тебя, удались ты от него.
Потом он встал, слегка потянулся.
- Мне пора. Уже поздно.
Я осталась сидеть. И, когда он двинулся прочь, спросила вслед:
- А вы… вы тоже боретесь с искушением?
Он остановился, посмотрел на меня через плечо. С едва заметной грустной улыбкой на губах ответил:
- Конечно. Ты - мое великое искушение, и знаешь это прекрасно. Я бы радовался еще и за себя, если б освободился.
- Вы уверены? - тихо спросила я.
Он покачал головой и, все так же улыбаясь, вышел из сада.
То был наш последний по-настоящему счастливый день…
Сон начал меня одолевать, и я вернулась к реальности. Не хотелось расставаться с воспоминаниями об Эндрю и временах, когда жизнь еще казалась светлой и прекрасной. Изменить конец той истории я была не в состоянии. Но, посмотрев сейчас на спящего Сета, поклялась, что она, во всяком случае, не повторится.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда на следующий день я вернулась домой, в двери торчала еще одна записка - уведомление о посылке. Прихватив ее, я вошла в квартиру и удивилась, обнаружив Винсента. Думала, бегает где-нибудь по ангельским делам.
- Как успехи? - спросила я, заглядывая в буфет в поисках еды.
У Сета я не позавтракала.
- Если, конечно, мне можно узнать об этом и не умереть.
Винсент сидел за столом и просматривал газеты.
- Ну… подробностей не могу поведать, но скажу, что дело… э-э-э… движется не так быстро, как хотелось бы. В холодильнике есть остатки лазаньи.
Я открыла дверцу. И правда…
- Ого. Наколдовал кто-то из ангелов?
- Да, если считать колдовством стряпню Ясмин.
Я приподняла крышку. Выглядела лазанья чудесно. Может быть, даже и колдовски. Положив кусочек в микроволновку, я включила таймер. Села напротив Винсента, посмотрела на ворох газет и вспомнила, что уже видела их разбросанными на днях.
- Какие новости?
Он поморщился.
- Кошмарные в основном.
Глядя на заголовки, не согласиться было трудно. Убийства. Взяточничество. Воровство.
- А про недавнее убийство полицейского слышал? - спросила я. - Вот уж действительно кошмар.
Винсент оторвался от статьи о насилии в семье.
- Нет, а что там было?
- Коп стоял перед магазином. Услышал, по его словам, что внутри стреляют в напарника, забежал, выхватил пистолет и открыл огонь. Кончилось тем, что убил напарника сам.
Винсент нахмурился. Пробормотал:
- Хм. Нет, этого я не слышал. - И задумался, судя по выражению глаз, о чем-то таком, чего мне знать не полагалось.
Я прищурилась.
- Для тебя это что-то значит? Касается твоей божественной миссии?
Он улыбнулся.
- Перестань. Ты же знаешь, сказать я не могу. Звякнула микроволновка, я вынула лазанью.
Впившись в нее зубами, вспомнила его слова о стряпне Ясмин. И меня одолело любопытство. Как случалось частенько.
- Винс… - начала я, глядя не на него, а на лазанью. - Это, конечно, не мое дело…
Он засмеялся.
- Меня всегда забавляли подобные вступления. За которыми в любом случае следует вопрос.
Я вспыхнула и заткнулась.
- Нет-нет, - сказал он весело. - Давай свой вопрос. Что тебя интересует?
- Да ничего особенного на самом деле… мне, в общем-то, все равно… только я заметила, что вы с Ясмин вроде бы… не просто друзья.
Он сразу посерьезнел. Я смущенно покосилась на него.
- Извини, - сказала торопливо. - Забудь.
- Нет… - Он отложил газету и уставился на нее невидящим взглядом. - Так и есть. Мы с ней давно знакомы, и… понимаешь, она не может не нравиться.
- Понимаю.
Он немного помолчал. И, когда заговорил снова, в голосе его слышалась нежность.
- Впервые я встретил ее на ярмарке в Акроне… лет пятнадцать назад. Не знаю, что она там делала - про ангелов никогда этого не знаешь, - но в тот миг, когда я ее увидел, она отходила от кондитерского киоска, держа в руках сладкую вату - целую башню. Выше ее самой, честное слово. Это было особенно забавно, потому что я сразу понял, что она ангел.
