Александр Варго - Дикий пляж
«Дружище, у тебя начинаются галлюцинации. Сначала приступы, потом глюки.
Следующий этап – Кащенко. Или Ганнушкина.[4] Выбор богатый».
«Захлопнись!» – со злостью приказал я и протянул дрожащую руку к щеколде на двери.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и, когда я услышал скрежет вытаскиваемого из паза шпингалета, он показался мне колокольным звоном. Другой рукой я стал нащупывать выключатель, который зажигает лампу на улице, – правее.
Клик! Никакого результата.
Все верно. Генератор выключил Клим, зачем ему работать ночью?
На то, чтобы зажечь керосиновую лампу, ушло пару минут. Что-то во сне пробормотал Гуфи.
Лампа, хоть и тусклая, значительно прибавила мне смелости. Глубоко вздохнув, я открыл дверь, и в нос мне сразу ударил прохладный запах моря, доносимый ветром. Вдалеке шумел прибой. На черном, как сажа, небе вспыхивали все новые звезды.
Снаружи никого. Я уже собрался повернуться и нырнуть обратно в теплую постель, как услышал, что открылась дверь домика любви, и оттуда вышел Вит. Так это он, придурок, чуть не лишил меня рассудка от страха!
Выбрасывая пламя, щелкнула зажигалка, осветив на некоторое время его лицо. Выпустив дым, он подошел ко мне. На нем было лишь полотенце, небрежно повязанное на бедрах.
– Не спится? – Прищурившись, он посмотрел на меня.
– Это ты сейчас здесь околачивался, в дверь ломился? – процедил я.
На его лице отразилось изумление.
– Ты о чем, старик?
– Старика ты в зеркале увидишь, – пробурчал я.
Вит побледнел, это стало заметно даже в сумерках.
– Заткнись. – Голос его был безо всякого выражения.
– Что?!
– Когда она тебе успела рассказать?
– Кто?
– Ты знаешь кто. Диана.
– О чем ты? – уже теперь недоумевал я.
Вит приблизил ко мне свое лицо.
– Так ты не знаешь? – шепотом спросил он. Я почувствовал исходивший от него слабый запах вина и свежего пота.
«Трахались и винище жрали», – подумал я с нарастающей ненавистью.
– Знаю что? – уже с плохо скрываемым раздражением спросил я.
Я увидел, что его лицо покрыто мелкими бисеринками пота.
– Димон… Я знаю, между нами пробежала кошка. Свою вину с себя я не снимаю однозначно, мы к этому разговору еще вернемся. Сейчас дело в другом. Только прошу тебя, не смейся.
– Ну? – с нетерпением поторопил я его.
– Никакого паука не было! – выдохнул он. – Помнишь, она кричала?
– Как – не было?
– Не было.
Зато было кое-что другое. Что-то такое, о чем бы мне совсем не хотелось знать.
– Понимаешь, – его голос стал еще тише, – она уверена, что когда посмотрела в зеркало, то увидела какую-то кошмарную старуху, которая ей улыбалась. Она думает, будто это она в старости. И знаешь, что самое поганое? Мне кажется, она действительно что-то видела. Можешь считать меня сбрендившим идиотом, но это так. Я сам вчера чувствовал себя неуютно, когда вбежал в дом после ее криков.
Вит глубоко затянулся.
– Бред, – как можно безразличнее сказал я. – Перегрелась твоя красавица на солнце, понятно?
– Я бы сам хотел, чтобы так было. Но… Димон, здесь происходит что-то не совсем хорошее. Ты видел, что происходит с Зиной? Она ведет себя как бешеная.
– Я удивлен, что с таким хозяином, как наш Дэн, она не сошла с ума раньше. Короче, твои предложения?
Вит пожал плечами. В последнее время пожатие плечами вошло у него в привычку, равно как у Гуфи поправлять очки на носу.
– Какие здесь могут быть предложения?
– Насколько я знаю, вы собираетесь с Дианой завтра уезжать?
Вит смутился.
– Вообще-то до сегодняшнего случая все шло нормально, но теперь она ничего и слушать не желает о том, чтобы остаться здесь еще на несколько дней.
– Ладно, – я подавил очередной зевок, – утро вечера мудренее, верно? Вот завтра и определитесь.
– Димон…
– Ну?
Вит посмотрел мне в глаза.
– Не хочу терять друга из-за бабы. Понимаешь, о чем я?
«Ты уже потерял его, хрен моржовый! Думаешь, мне легко видеть, как мой лучший друг отдаляется от меня все дальше и дальше?!» – хотел закричать я ему в лицо.
Вместо этого я сказал, что иду спать.
Плотно закрыв за собой дверь (щеколда, не забудь про щеколду), я подошел к своей кровати и остолбенел. Натянув одеяло до самого носа, на кровати лежала Ольга.
– Ты чего? – прошептал я.
– Ничего. А ты?
– Я? – Ее вопрос окончательно сбил меня с толку. – Тоже ничего. Тебе что, холодно?
Ольга прыснула.
– Ты что, дурак? – спросила она уже серьезно. – Я похожа на девушку, которая ложится к парню в постель только по той причине, что ей негде погреться?
– Не похожа, – согласился я, укладываясь в кровать и прижимаясь к ее теплому, восхитительно пахнущему телу. На Ольге, кроме футболки, ничего не было. Она обняла меня, уткнувшись носом в мое плечо.
Я задумался. В моей жизни это была первая девушка, которая была невинна, и мне пришли на память слова отца: «Запомни, старик, если ты спишь с девушкой, зная, что она девственница, будь готов к тому, что она влюбится в тебя. Если тебе не нужны такие последствия – не обрекай ее на страдания». Не очень-то хотелось затевать серьезные отношения, тем более в условиях, когда рядом Ди.
– Я слышала ваш разговор, – вдруг произнесла она.
Я почувствовал, как напряглись мои мускулы.
– И что ты думаешь по этому поводу?
Помолчав немного, Оля сказала:
– Мне кажется, завтра нужно уезжать. Слишком много неприятных совпадений. Кроме того…
– Что?
– Нет, ничего.
– Нет уж, леди, если сказали «А», говорите «Б», – заупрямился я. Моя рука нашла ее мягкую грудь, и я стал нежно поглаживать сосок, постепенно становившийся упругим.
– Мне снилась та старая цыганка, помнишь, в Соловках?
Желание вдруг пропало напрочь.
– И что она хотела? Продать старые брюки?
– Перестань. Я не помню, что именно мне снилось, но явно что-то плохое.
– Давай спать?
– Ладно, спокойной ночи.
Ночью мне снова привиделся кошмар.
Мне снилось, что мы с Ольгой опять оказались на болоте. Поражала реальность сна – я всем естеством чувствовал окутывающий запах застоявшейся воды и болотных газов. Мы осторожно идем по кочкам, и вдруг Ольга поскальзывается и летит в топь. Прямо как в тот раз. Только на этот раз палки у меня нет, я падаю на колени и протягиваю ей руки. Бесполезно – Ольга слишком далеко. Я пытаюсь подвинуться ближе и понимаю, что еще немного, и я окажусь рядом с ней. Ольга истошно вопит и медленно погружается в трясину. Я кричу.
Гладь болота взрывается пузырями, как если бы внутри лопнул баллон с кислородом, и неожиданно из зеленой слякоти высовывается голова мертвеца. Кожа висит, как старая отслаивающаяся краска, глазницы пустые, будто те несколько секунд Оля находилась не в грязной жиже, а в серной кислоте. Поросшая мхом тварь медленно выкарабкивается на кочку и скалится безгубым ртом. Я кричу не своим голосом, про себя понимая, что крика как такового нет, из моих губ вырывается лишь сиплый свист. Поворачиваюсь и как полоумный несусь прочь, едва касаясь ногами кочек. Сзади слышится мокрое шлепанье, и я осознаю, что эта мерзость идет за мной. Я бегу, передо мной домик Клима. Дверь открывается, и он стоит на пороге, в руках топор.
«Слишком поздно», – грустно говорит он. Я пытаюсь проскользнуть в дом, и он сторонится, пуская меня внутрь. Краем глаза я вижу, что преследовавшее меня существо приблизилось, оно двигается, как инвалид без ног, перекатываясь по-утиному, качаясь из стороны в сторону. Я кричу Климу, чтобы он закрыл дверь, но тот лишь скорбно качает головой, и я вижу, что волосы у него все седые. Взгляд мой падает на стол, и я вижу на нем головы своих друзей, аккуратно расставленные по всему периметру. Дэн, Ира, Ди… «Клим!» – кричу я, и в этот момент все начинает темнеть.
«Слишком поздно», – кряхтит Клим, и я вижу, что тело его начинает плавиться, как воск.
Застонав, я проснулся, обливаясь холодным потом. Я откинулся на подушку, прерывисто дыша, с дрожью вспоминая сон. Оля. Боже, какое счастье, она рядом, забавно посапывает, доверчиво прижавшись к моей руке.
Внезапно мозг раскаленной стрелой пронзила мысль: «Мы в беде. В большой беде».
* * *Наутро погода не изменилась. Дождь закончился, но все небо было подернуто серой пеленой, и от этого в лесу царил полумрак.
Завтрак прошел в молчании. Про наш ночной разговор с Виталием я решил пока никому не рассказывать, Ольга тоже обещала молчать.
После завтрака Клим взял свое подводное ружье и отправился с Ральфом на море.
Я нашел укромное местечко недалеко от костра и стал точить подаренный Климом нож. Точилом служил небольшой плоский камень.
Подошел Дэн с клеткой в руках. Лицо у него было серьезным как никогда, и я не упустил возможность ему об этом сказать, поскольку это никак не вяжется с его имиджем. Пропустив мою реплику мимо ушей, он присел возле меня и прислонил клетку к дереву.
