Александр Варго - Людоед (сборник)
– А где его обувь?
– А черт его знает. Скинул, наверное. Сейчас мы его во что-нибудь обуем.
– Ищите, у воды его отчетливый след… Так что без его обувки никак.
Ильин был уверен, это дело рук пятнадцатилетнего переростка. Дело закрыто.
2
Анна Рыжова, капитан полиции, смотрела сквозь разводы, оставленные «дворниками» на лобовом стекле. Говорили ведь ей – машину продавать надо. Эта рухлядь вставала как вкопанная в самые неподходящие моменты. Но Анна надеялась. Думала, побегает еще ее старушка. Она ведь с каждым годом новее не становится. Чем дальше, тем больше требует затрат, а продать ее можно только за сущие копейки. Аня жаловалась на свою машину, но продать ее не могла. Не могла, и все. Ведь машина как друг. А разве можно продать друга? Имени, конечно, Аня ей не дала, но всякие ласкательные прозвища у «девятки» имелись. И они были особенно актуальны, когда машина не хотела заводиться. Сейчас никакие эти «кошечки», «зайчики» и «ласточки» не давали положительного результата, и Аня позвонила Мишке Леонову, чтобы он забрал ее из этого богом забытого места.
Она даже не предполагала, что такие деревни еще существуют. Из транспорта – старый ослик Захар да кляча Маруська. Деревня Мамоново располагалась в лесу. Из двадцати дворов жилых осталось семь. В одном из домов жила старушка лет семидесяти. Для своих лет резвая старушенция. У старушки начали пропадать куры. Вот Елизавета Матвеевна и решила подкараулить расхитителя. Как она потом призналась, ожидала-то она Федьку-лоботряса подловить да окучить его поленом.
– Сорок лет, – причитала старушка, – а работать не хочет. Вот и подергивает курочек, жрать-то хотца!
В общем, дождалась бабка Лиза своего обидчика и пожалела о том, что не позвала с собой хоть бы того же Федьку – не так страшно было бы. Чудовище размером со среднюю собаку в зубах тащило к заброшенной конюшне курицу. Дальше старушка ничего не могла вспомнить. Когда она очнулась – уже светало. Бабка хорошо запомнила отвратительный вид существа. Сморщенная кожа была белой и абсолютно лысой. Только кое-где на хвосте торчали клочья шерсти. Старушка клялась, что за семьдесят лет жизни она не видела ничего похожего на этакую страсть.
Придя в себя, баба Лиза собрала небольшую экспедицию в лес. Немногочисленное мужское население, кто с бодуна, а кто и вовсе еще не протрезвел, согласилось помочь перепуганной старушке. Собрались и пошли по следам ночного монстра. Далеко им не пришлось идти. Сразу за конюшней они нашли трех обезглавленных куриц. Дед Ефим – бывший ветеринар – обратил внимание, что крови почти нет.
Баба Лиза подоспела позже и поэтому прослушала высказывания деда Ефима об упырях и других представителях нечисти. Но, увидев трупики своих курочек, она все поняла. Она поняла, что кем бы тварь ни была – надо прекращать это безобразие. И эти пропойцы ей не помощники. Старушка рассказала все своему сыну. Ну а тот, в свою очередь, предчувствуя появление чупакабры в российской глубинке, решил выловить диковинку живой (а может, и неживой) природы для последующей продажи. На тот момент мексиканская загадка была уже разгадана – вампирами оказались лысеющие старые койоты, поэтому у жильцов Мамонова был шанс прославиться. В первую же ночь сын бабы Лизы и тунеядец Федор убили тварь, которая оказалась вполне земным существом. Старая лысая лиса и сама бы умерла от старости через пару месяцев, если б не Федькина двустволка. Она действительно сосала кровь, потому что во рту не осталось ни единого зуба. А что ей еще оставалось? Как говорит бабка Лиза: кушать-то хотца.
Но самое страшное случилось немного позже. Чуть дальше от подстреленного «вампира» они нашли человеческую голову. Вот тогда-то здесь народу и прибавилось. Мамоново со дня основания не видело такого наплыва: «Скорые», поисковая бригада, опера, эксперты.
Тело без руки нашли в паре километров от конюшни. Руку мог забрать маньяк. Как сувенир. И без дотошных экспертиз было понятно, что тут действует ненормальный… Спецы разъехались, а капитан Рыжова опросила людей. Может, видели кого чужого, не знают ли убитого? Получив на эти важные вопросы отрицательные ответы, Анна решила, что здесь ей больше делать нечего.
Сложив руки на руле, она всмотрелась в пелену дождя. От Москвы до Мамонова минут двадцать езды. Но… Она едва успела выехать из деревни, когда ее «ласточка» увязла, а потом и вовсе заглохла. Аня попробовала своими силами завести «девятку», но не смогла. Возвращаться в деревню не хотелось, да еще и ливень начался. Хотя, если честно… Аня поймала себя на мысли, что будь сейчас самый ясный день, она все равно не смогла бы заставить себя вернуться в деревню.
После получаса неудачных попыток завести машину Анна всерьез задумалась о замужестве. Она усмехнулась. Сейчас ей мог помочь только Миша Леонов. Он будто ждал ее звонка – после первого же гудка поднял трубку. Но когда же он наконец приедет? Аня посмотрела на часы. После их разговора прошло сорок минут. Как время тянется! Аня опустила голову на руки и закрыла глаза.
3
Когда позвонила Аня, Миша Леонов сам собирался ей набрать и уже держал трубку в руках. Она вкратце рассказала о деле и попросила приехать в Мамоново. Ее «девятка» отказалась вывозить хозяйку за пределы умирающей деревни. Михаил был в Люберцах, до деревни Мамоново рукой подать. За холм и через лес.
До звонка Ани Михаил сидел в небольшом кафе, пил растворимый кофе и рисовал в своем блокноте неулыбчивую официантку. Только на его рисунке она улыбалась. Миша выслушал Аню, сказал, что выезжает, и подошел к прилавку. Купил два кекса для Анны. Подумал и достал блокнот, вырвал лист с портретом работницы общепита и положил на прилавок. Женщина склонила набок голову, по-лошадиному фыркнула и отвернулась. Перед выходом Миша оглянулся. Официантка держала лист в руке и улыбалась. Точь-в-точь как на рисунке.
Он думал, что доберется быстрее. Может, в сухую погоду до Мамонова и рукой подать, но в такой ливень… По М5 быстрее бы получилось. Но уже через сорок минут он увидел край леса и длинное строение. Скорее всего это и была та конюшня, за которой нашли голову.
Еще минут пять пути, и «Шевроле Блейзер» Леонова выкатил на другой конец деревни. Михаил увидел на холме «девятку» Ани, когда вдруг его внедорожник вынесло на обочину. Здесь и дороги не было. Все – сплошная обочина. Михаил попытался выровнять машину, но было поздно. «Шевроле» увяз всеми четырьмя колесами. Вот как бывает – ехал спасать, а сам застрял. Михаил всегда хотел внедорожник, но купил машину всего лишь с внешними признаками джипа. Внутри это был заднеприводный таз. Как говорится, хотел корову, а денег только на козу. Михаил чертыхнулся и набрал номер Ани. «Только 112», откликнулся мобильник. Еще лучше. Аня встала на холме, поэтому и дозвонилась ему. А здесь, в низине, нет приема. Черт!
Михаил осмотрелся. До ближайшего дома около ста метров. До «девятки» Ани около километра. В деревню возвращаться не хотелось. Какая-то она странная. Низкие покосившиеся домики и закрытые ставнями окна наводили на Мишу тоску и странное чувство жути. Миша вспомнил Чечню. Тот день, когда едва не погиб. Тогда они застряли на краю села. И именно из этого села их расстреляли. Один Мишка и выжил.
Михаил поймал себя на мысли, что непроизвольно прячется за джипом. Маловероятно, что из деревни начнут стрелять, но рефлекторно бывший боец ОМОНа ушел с возможной линии обстрела. «Как, интересно, прячась за машиной, ты собираешься выбраться из канавы?» – задал он сам себе вполне резонный вопрос. Следуя собственной логике, к «девятке» он подняться не сможет. Его застрелят раньше, чем он пройдет сто метров.
Да ну к черту! Если б хотели его убить, сделали бы это, когда он проезжал по деревне. «Не будь параноиком, Леонов! Иди, доставай домкрат и делай что-нибудь, чтобы укатить отсюда».
Миша подошел к багажнику своего «Шевроле». Еще раз оглянулся на деревню. И все-таки она была какой-то мертвой. Мишка чувствовал себя так, будто находился в комнате с покойником. И этот покойник норовил подняться и укусить. Вот если бы он увидел в огороде или на крыльце какого-нибудь из домов человека, то наверняка стало бы легче. Легче, даже несмотря на то что стоять в огороде под проливным дождем – полнейшее безумие.
Михаил достал домкрат и монтировку. Отнес к дороге, вернулся за брезентом. Расстелил его около увязшего колеса и, встав на колени, подсунул домкрат. Воткнув монтировку вместо ручки домкрата, начал интенсивно двигать рукой. Вверх-вниз. Но машина не поднималась, своим весом она вдавливала домкрат в грязь. Черт! Миша сплюнул, поднялся и осмотрелся. К деревне все равно идти не хотелось. Метрах в двадцати в сторону пролеска, окружавшего Мамоново, виднелся редкий частокол. Возможно, он и огораживал что-то, но Миша, кроме поля, ничего не увидел. Он подошел к забору, дернул первую дощечку. Она легко поддалась и упала к ногам Михаила. «Сейчас самое время меня застрелить. По крайней мере есть за что: приехал чужак и рушит заборы». Миша оглянулся – мало ли что? Собрал весь отодранный штакетник и пошел к машине. Вся последующая работа заняла не больше пятнадцати минут. Поставив домкрат на твердую деревянную основу, чуть приподнял машину, подсунул под колесо доски. Убрал домкрат и благополучно выехал из ямы.
