Ольга Манскова - Русь эзотерическая
— Что там происходит, бабушка? — спросил Василь у ротозеющей старушки, явно местной.
— А, кто его знаеть-то… Звонили, сказали, дом, мол, заминирован, кто пойметь-то — можеть, шутят, а можеть — нет. Минёры, вишь, приехали…
— И долго уже этот цирк продолжается? — спросил Василь.
— Поди, часа два. Можеть, и поболя. Жителей, вишь, повыгоняли, ждем теперь.
— М-да, — только и промямлил Василь, подумав, что невезение уже просто зашкалило. И теперь с ним был даже перебор: было уже около двенадцати, а поезд приходил в три с копейками, причём до поездки ещё нужно было и в общагу смотаться за вещами… И Василь, уже мысленно похоронив свою поездку, двинул обратно, в общагу.
Деньги он все же получил, но только около пяти, и только потому, что должник честно сам позвонил в общагу, договорился с Аликом, когда Василь сам его искал возле злополучного подъезда, и сразу после работы завёз долг Василю.
Но поезд уже ушел… Ведь Сергей, с которым он собирался вместе добираться до Поляны и который хотя бы по подробному объяснению Виктора знал туда дорогу, уехал на том самом трёхчасовом поезде и был, вероятно, уже в пути. Его сотовый отвечал заезженным голосом что-то там о полной недееспособности «абонента»…
«Как хреново-то всё складывается. Но я всё равно поеду, — вдруг упрямо решился Василь, — Главное, что деньги на билет теперь есть».
И он взял набитый ребятами рюкзак и отправился узнавать, когда будет следующий поезд, на котором можно будет добраться до станции, название которой он, к счастью, запомнил. Поезд в нужном направлении значился по расписанию в 21.30, и Василь, без труда взяв билет, решил уже с вокзала никуда не выходить, хотя до прихода поезда оставалось ещё около четырёх часов. При таком-то «везении» у него могли при входе на вокзал возникнуть неожиданные проблемы, поскольку мордовороты, стоявшие у «вертушки», даже среди бела дня, а не вечером, на него как-то странно посмотрели и потребовали паспорт. Видимо, им чем-то не понравилось его лицо.
Дожидаясь поезда, Василь сидел на платформе и думал под перестук проносившихся мимо вагонов о проходящих мимо него людях, наблюдая за ними от нечего делать. Он думал о них, как об энергетических телах, имеющих форму яиц, поскольку он знал, что, по Кастанеде, энергетические тела всех людей имеют именно такую форму. «Все мы — не более значимы в этом мире, чем пыль на асфальте. И все яйца, что ходят вокруг, даже и не знают, что они — яйца», — глубокомысленно решил Василь.
… И вот теперь поезд в кромешной тьме приближался к станции, от которой дальнейшей дороги, ведущей в горы, Василь не знал. И он «улыбнулся трудности пути», по совету какой-то эзотерической брошюры. Перед самой остановкой с первой верхней боковой полки, тяжело пыхая и чертыхаясь, сгрузился некий дядя-шкаф, молча отпихнув Василя, стоящего между тюками, и стал вытаскивать в тамбур вагона эту многочисленную поклажу, которая полностью захламила весь проход около «проводницкой».
Поезд резко притормозил и встал, как вкопанный. Проводница, вторично разбуженная Василём, уже после полной остановки поезда (ей удалось прикорнуть носом в полку для белья), теперь виртуозно перепрыгивая на каблуках-шпильках через огромные тюки, с трудом отыскивая незначительные пространства между ними и постоянно спотыкаясь и матерясь, стала с переменным успехом пробираться к выходу, и в конце концов завязла-таки где-то уже посредине плотно заваленного тамбура.
Наконец, после дальнейших её титанических усилий, где-то с лязгом откинулась какая-то железяка. Василь всё-таки умудрился под конец ловко просочиться вперед мужика, вернувшегося за очередным тюком, и теперь волочил свой рюкзак в руках, не пытаясь одеть его на спину, поскольку с ним он точно застрял бы в проходе. И вот он уже увидел долгожданный перрон — но тут поезд начал трогаться. И тогда Василь, находясь уже в тамбуре, с неожиданным остервенелым злорадством сорвал стоп-кран и лихо выпрыгнул наружу, придерживая впереди себя свой огромный рюкзак. Тут же следом за ним пошлёпались уже знакомые ему тюки и сам их хозяин.
Немного погодя поезд снова тронулся, предварительно лихо свистнув — только уже без Василя. Он огляделся. На платформе, вроде бы, вышедших из каких-либо других вагонов людей вовсе не наблюдалось. «С прибытием!» — сам себя издевательски мысленно поздравил Василь.
Мужика с тюками тем временем встречала парочка таких же увальней, как и он сам, с большой тележкой — и, по-видимому, то были муж и жена.
— Коленька, миленький! Я думала, когда поезд тронулся — всё, проспал! — заголосила женщина на весь перрон — и кинулась обниматься с мужиком-увальнем. Потом, бурно расцеловавшись, все трое взвалили тюки на тележку и вместе с ней начали перебираться через железнодорожное полотно. Они уходили в сторону, противоположную зданию вокзала.
Стало тихо. Где-то поблизости громко стрекотали цикады. Вокзал оказался маленьким и уютным и был окружён обилием сильно пахнувших по ночам цветов. Василь напился воды из питьевого фонтанчика и направился в светлое, полностью освещённое, пустое здание. Поездов больше, по-видимому, не ожидалось: ни встречающих, ни пассажиров ни на перроне, ни внутри здания вокзала не было. Ни одного. Даже окошко единственной кассы было прикрыто и наглухо зашторено изнутри. Абсолютная пустота! Огромное окно во всю противоположную входу стену, ряд твердых и гладких полированных стульев, перегороженных между собою металлическими ручками… Даже узнать, где в этом городе автовокзал, было не у кого. Все работники вокзальчика, вероятно, давно уже спали безмятежным сном. «Если бы стулья не были такими, даже на вид, страшно твердыми. Или хотя бы без этих дурацких ручек, чтобы, если не поспать, так хоть прикорнуть немного полулежа можно б было», — размечтался Василь.
Вокзальные часы показывали 3.02. Василь осторожно присел на краешек одного из жутких пыточных стульев и тупо уставился на циферблат. Мысли отсутствовали. Время шло медленно-медленно. «На полу было бы сидеть гораздо мягче. Но всё же, хоть совсем никого здесь и нет, как-то неприлично», — вертясь на стуле, как на сковородке, подумал Василь.
Прошло ещё минут десять… Василь поставил рюкзак к себе на колени и положил на него голову. Закрыл глаза, пытаясь заснуть. «Чёрта с два! Проклятые стулья!» — вздохнул он мысленно, и снова приподнял голову. Пока он пытался заснуть и отвернул голову к кассе, в здание вокзала бодро вошёл высокий подтянутый человек в защитного цвета робе. На плече у него висела средних размеров спортивная сумка. Он прошёл к стене, противоположной окошку кассы и той стороне вокзала, где стоял ряд жёстких стульев и где сидел Василь. Теперь незнакомец стоял к поднявшему голову Василю спиной и разглядывал расписание поездов. «Наш, — определил Василь. Только, скорее всего, из другого города. Может, попробовать у него дорогу на автовокзал спросить, а может, и сразу — на Поляну?»
