Филип Фармер - Первокурсник
Десмонд был в бешенстве, но не настолько, чтобы себя выдать. Седые волосы вдруг почернели, лицо старика засияло светом. Придвинулось к нему вплотную, многократно увеличилось в размерах — и внезапно Десмонд оказался внутри сплетения серых морщин. И пренеприятное это было место.
На смутно подсвеченном горизонте танцевали крохотные фигурки — затем они померкли, и Десмонд провалился в ревущую черноту. Но вот воздух снова посерел — Десмонд стоял, наклонившись вперед и вцепившись в край стола.
— Мистер Десмонд, часто у вас случаются такие приступы?
Десмонд разжал пальцы, выпрямился.
— Просто переволновался, наверное. Нет, со мной в жизни ничего подобного не случалось — ни теперь, ни в прошлом.
Старик хихикнул.
— Да, эмоциональный стресс, не иначе. Ну, хотелось бы верить, что здесь для вас найдутся средства снять напряжение.
Десмонд отвернулся и зашагал прочь. Перед глазами плавали размытые силуэты и символы; только когда он вышел из здания, взгляд его прояснился. Ишь, старый колдун… мысли читает, что ли? Неужели он просто-напросто прочел несколько биографических описаний, навел кое-какие справки — и сложилась полная картина? Или… тут нечто большее?
Солнце зашло за густые, вязкие облака. За кампусом, за рядами деревьев, заслонившими городские домики, высились Тамсикуэгские холмы. В легендах давным-давно вымершего индейского племени (от которого и пошло название холмов) говорилось, будто злобные великаны некогда воевали с героем Микатоонисом и его приятелем-волшебником Чегаспатом. Чегаспат погиб, но Микатоонис превратил великанов в камень с помощью волшебной дубинки.
Но Котоиаид, главный из великанов, раз в несколько веков освобождается от заклятия. Иногда этому может поспособствовать какой-нибудь маг. Тогда Котоиаид некоторое время рыщет по земле, прежде чем снова погрузиться в сонное окаменение. В 1724 году однажды в грозовую ночь дом и множество деревьев на окраине города оказались вмяты в землю — как будто на них наступила гигантская нога. Причем ветровал протянулся до самого холма странной формы под названием Котоиаид.
В этих историях не было ровным счетом ничего, что не объяснялось бы склонностью индейцев, равно как и суеверных белых XVIII века, мифологизировать явления природы. Но случайно ли аббревиатура для обозначения комитета во главе с Лайамоном в точности дублирует имя великана? Это просто совпадение или нечто большее?
Внезапно Десмонд осознал, что направляется прямиком к телефонной будке. Он глянул на часы — и запаниковал. Небось телефон в его комнате уже соловьем заливается. Лучше бы позвонить ей из автомата и сэкономить три минуты пути до общежития.
Десмонд резко затормозил. Нет, если он позвонит из будки — услышит он только сигнал «занято».
«У вас впереди еще лет сорок жизни, как вы и сами знаете», — сказал председатель комитета.
Десмонд обернулся. Дорогу ему преграждал юнец воистину устрашающих габаритов. На целую голову выше десмондовских шести футов и такой тучный, что сошел бы за уменьшенную копию надувного Санта-Клауса на рождественском параде в универмаге «Мейси». На парне был выцветший свитер с вездесущей аббревиатурой «М. У.» на груди, мятые брюки и драные теннисные туфли. В пальцах размером с банан он сжимал сэндвич с салями, что не показался бы слишком маленьким даже Гаргантюа с его аппетитами.
Окинув парня взглядом, Десмонд вдруг осознал, что большинство здешних студентов либо слишком тощи, либо чересчур толсты.
— Мистер Десмонд?
— Я самый.
Они обменялись рукопожатием. Ладонь парня была холодной и влажной на ощупь, но в ней ощущалась немалая сила.
— Я Уэнделл Трепан. Вы наверняка слышали о моих предках — при ваших-то глубоких познаниях! Из них наиболее известна — печально известна, если угодно! — корнуэльская ведьма Рейчел Трепан.
— Да, верно, Рейчел из села Треданник Уоллас, близ бухты Полду.
— Я знал, что в вас не ошибся. Я иду стопами моих предков — хотя, конечно же, с осторожностью. Как бы то ни было, я — на последнем курсе и возглавляю комитет по рекрутированию в мужском землячестве Лам Кха Алиф.
Он на мгновение умолк и вгрызся в сэндвич. И, обдавая собеседника запахом майонеза, салями и сыра, продолжил:
— Вы приглашены к нам на вечеринку — сегодня, во второй половине дня.
Свободной рукой он пошарил в кармане и вытащил приглашение. Десмонд скользнул по нему взглядом.
— По-вашему, я подходящий кандидат в члены вашего братства? Боюсь, для таких развлечений я слишком стар. Я буду там абсолютно неуместен…
— Чепуха, мистер Десмонд. У нас там народ серьезный. На самом деле здешние студенческие братства — они не такие, как на других кампусах. Помните об этом. Мы считаем, ваше присутствие прибавит нам солидности — и, глядя правде в глаза, повысит престиж. Вы личность довольно известная, сами знаете. Кстати, Лайамон тоже из наших. И обычно благоволит к студентам, принадлежащим к этому братству. Сам он, разумеется, станет это отрицать — да и я стану, если вы вздумаете повторить мои слова. Но это чистая правда.
— Ну, право, не знаю. Предположим, я решу вступить — ну, то есть если меня пригласят, — значит ли это, что мне придется жить в доме сообщества?
— Да. Исключений мы ни для кого не делаем. Разумеется, это правило действует только в течение испытательного срока. Активные члены вольны жить где им угодно.
Трепан осклабился, демонстрируя недожеванный кусок во рту.
— Вы же неженаты, так что — никаких проблем.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ровным счетом ничего, мистер Десмонд. Просто женатых мужчин мы к себе не принимаем, разве что супруги живут раздельно. Тот, кто женат, теряет часть своей силы, знаете ли. Разумеется, мы никоим образом не настаиваем на целибате. И вечеринки у нас устраиваются недурные. Раз в месяц мы устраиваем знатный кутеж в роще у подножия Котоиаида. Приглашенные женщины по большей части принадлежат к женскому землячеству Ба Гхай Син. И кое-кто из них действительно западает на мужчин постарше, если вы понимаете, о чем я.
Трепан шагнул вперед, наклонился к самому лицу Десмонда:
— У нас там не только пиво, травка, гашиш и сестренки. Есть и другие завлекаловки. Братья, например, если вы к тому склонны. Кой-какое варево по рецепту самого маркиза Мануэля де Демброна. Но это все по большей части детские игрушки. Там еще и козел бывает!
— Козел? Черный козел?
Трепан кивнул, его тройной подбородок так и заходил ходуном.
— Ага. Заправляет всем старина Лайамон — под маской, конечно. Под таким руководством все пройдет на ура. Вот, например, в прошлом году, в канун Дня всех святых… — Толстяк выждал эффектную паузу и наконец обронил: — Ну, словом, это надо было видеть.
