Лори Хэндленд - Тень луны
Уилл скрылся в спальне и вернулся с ноутбуком. Сев за стол, включил компьютер и принялся искать очки.
— Вот они. — Я схватила очки с края стола, где Уилл оставил их перед сном.
Он всегда клал вещи не на свои места, и иногда не мог найти их даже у себя под носом. Не знаю, почему этот рассеянный профессор казался мне одновременно сексуальным и милым. Сочетание его лица, тела и очков в тонкой металлической оправе…
Короче, я просто скажу, что просила его носить очки почаще.
Очки, и больше ничего.
— Что? Где? Когда? — Длинные пальцы Уилла шустро забегали по клавиатуре.
— Деревня называется Ривервью, — продолжил рассказ Эдвард. — За последние несколько месяцев там настораживающе резко выросло количество случаев потери рассудка.
— Говоря о потере рассудка, вы… — Я намеренно повысила интонацию. В нашем мире понятие безумия имело очень много значений.
Были те, кто только верил, что они оборотни, и те, кто на самом деле превращались. Безумны и те, и другие, но у вторых достаточно сверхъестественных сил, чтобы совершить множество убийств и разрушений, не говоря уж о превращении нормальных обычных людей в злобных кровожадных чудовищ.
И это я только об оборотнях. Если верить Эдварду, вокруг разгуливает множество существ, о которых мы до сих пор даже и не знаем.
— В этом случае, — ответил Манденауэр, — я говорю о нормальном сумасшествии.
— Разве это не оксюморон? — пробормотал Уилл, не сводя глаз с монитора.
Эдвард не обратил на него внимания.
— Одержимые превращаются в бредящих идиотов. И этот процесс не останавливает ничто из имеющихся в распоряжении современной медицины средств.
Уилл оторвался от монитора:
— А современная медицина сумела определить, что именно свело их с ума?
Эдвард покачал головой:
— Они взяли пробы воздуха, воды, почвы, зданий, в которых эти люди живут, и еды, которой они питаются.
Уилл нахмурился и вновь уткнулся в монитор.
— Я понимаю, почему это вызывает беспокойство, — сказала я, — но при чем тут мы?
Влияние Манденауэра было обширным. Имея поддержку правительства США, хоть и тайную, он не только имел доступ ко многим сведениям, но и получал колоссальное финансирование. Его паутина оплетала всю страну. Каждый странный рапорт маркировался и отправлялся в штаб-квартиру ягер-зухеров в Монтане, где правая рука Эдварда, Элиза, командировала агентов проверить обстановку и, если требовалось, ликвидировать угрозу.
— В интернете ничего не могу найти, — пробормотал Уилл.
— Думаешь, я бы позволил этой новости получить огласку?
Эдварду не только направлялись любые странные сообщения. Также в его власти было и подавление распространения информации.
Не хватало еще, чтобы СМИ пронюхали про город, захваченный оборотнями. Это не только спровоцировало бы панику, но и привлекло внимание особо въедливых репортеров. Но если подумать, возможно, Эдвард уже успел разок-другой дать маху.
— Что же такого в Ривервью, раз эту новость направили в нашу штаб-квартиру? — спросила я.
В ответ на мой вопрос Эдвард одобрительно кивнул, отчего я сразу возгордилась бы собой, если бы была из породы самодовольных людей.
— Хотя сумасшедшие и в полном бреду, одно они произносят достаточно четко. — Эдвард перевел взгляд с меня на Уилла и закончил мысль: — Вервольф.
Он произнес слово на немецкий манер, но я все равно знала, что оно означает.
— Оборотень.
— Да.
Учитывая, как много людей немецкого происхождения проживало в Висконсине, я не удивилась, что термин «вервольф» получил широкое распространение. Но чтобы им пользовались умалишенные и только в одном городке… Напрашивались новые вопросы.
— Там кто-то встал и вышел из морга после ужасной кровавой смерти? Разорвал несколько глоток, выпил крови, принялся выть на полную луну, задрав к небу новообретенную мохнатую морду?
— Пока нет.
— Вы сказали, что это продолжается уже несколько месяцев.
Манденауэр кивнул:
— Прошло уже несколько полнолуний, но никто из одержимых не превратился в бесноватого монстра.
Хотя большинство преданий об оборотнях не имело под собой никакой реальной подоплеки, превращение в зверя в полнолуние все же было правдой.
— Возможно, бредящие всего лишь видели зверя, а не превращались? — предположил Уилл.
Я повидала достаточно оборотней. Безусловно, они внушают ужас, особенно когда смотрят на тебя глазами кого-то знакомого и любимого. Но одно лишь это зрелище вряд ли превратило бы нормального человека в сумасшедшего обитателя комнаты с белыми стенами.
— Вы вдвоем должны отправиться в Ривервью и узнать, что там творится, — велел Эдвард.
— А потом?
Взгляд его холодных выцветших голубых глаз переметнулся ко мне.
— Ты ещё спрашиваешь?
Да нет, в общем-то. Правила мира Эдварда, с недавних пор ставшего и моим, были просты.
Первое: в монстров стреляют серебром.
Второе: в людей не стреляют.
Третье: перед выстрелом определи, кто есть кто.
Ривервью находился в трех часах езды на северо-восток от Минивы, а значит, мы оказались в непосредственной близости к Верхнему полуострову[1]. Эдвард назвал его деревней, но на самом деле Ривервью оказался размером с Миниву. Возможно, даже немного больше, то есть — городком вполне приличного масштаба, каким ему и полагалось быть, чтобы содержать психиатрическую лечебницу с достаточным количеством палат для размещения половины населения.
Нам сказали ехать прямиком в клинику, и её оказалось несложно найти. Расположенная на холме в центре города психиатрическая лечебница Ривервью властвовала над городом.
— Думаю, нам не придется беспокоиться о ненормальном маньяке, забредшем в родильное отделение, — пробормотала я.
Одной проблемой меньше. Я терпеть не могла, когда чудовища подбирались слишком близко к маленьким беспомощным созданиям. После такого уж точно хорошего не жди. Но хотя я была рада узнать, что учреждение занималось только лечением психически больных, мне показалось странным, что в этой глуши вообще есть такая больница. Кто же занимал все эти койки до внезапной эпидемии сумасшествия?
Здание окружал густой хвойный лес, что было в порядке вещей в этой части страны. Небольшие города вырастали из лагерей лесорубов, разбитых посреди лесной чащи. В подобных лесах водились волки, и из-за обособленности городов часто никто не замечал, что звери становятся агрессивнее и намного умнее, а также размножаются быстрее. Пока не становилось слишком поздно.
