Элджернон Блэквуд - Рассказы
— Только не подумай, что его пришлось долго уговаривать, — сказал Джон. — Девушки для него не проблема. Дело-то молодое.
На это она ничего не ответила, только слегка покраснела.
Сразу после чая они выехали из дома на Саут-Одли-стрит, миновали Севеноукс и добрались до Кентиш Уилд. Чтобы предприятие получило как можно более широкую огласку среди местных жителей, шоферу было приказано никому ничего не говорить. Пристроили его на ночлег в деревенскую гостиницу. Он должен был забрать их из поместья через час после восхода солнца. Завтракать собирались уже в Лондоне.
— Он, естественно, все разболтает, — заметил Джон Бэрлин, человек практического и несколько циничного склада ума. — Завтра же прочитаем о себе в газетах. Несколько часов неудобства стоят того, чтобы рассеять вздорные суеверия. Мы будем читать, курить, а Мортимер поможет нам скоротать время байками о кораблекрушениях.
И он ушел вместе с шофером в дом, чтобы проверить все ли в порядке с освещением, запасами провизии и прочим, оставив молодых людей вдвоем на лужайке перед домом.
— Жаль, что у нас всего четыре часа, но и это кое-что, — прошептал Мортимер, пользуясь случаем. — Просто потрясающе, что ты затащила меня сюда. Выглядишь ты сегодня божественно, как ни одна другая женщина в мире, — его голубые глаза голодно сверкнули вожделением. Смуглый, с выгоревшими на солнце волосами, он словно только что сошел с корабля. Взяв молодую женщину за руку, он завел ее под сень рододендронов.
— Не я тебя сюда затащила, глупыш. Джон сам предложил, — с подчеркнутым усилием она высвободила руку. — К тому же ты переборщил с этой выдумкой про танцы.
— Но ты же не стала возражать, хотя могла, — сказал он живо. — О, ты чудо, ты прелесть! — и он вдруг страстно поцеловал ее. Она пыталась сопротивляться, но сдалась слишком легко, что не укрылось от внимания Мортимера.
— Гарри, ты болван — воскликнула она, тяжело дыша, когда он отпустил ее. — Как ты смеешь?! Ведь Джон твой друг. И ты должен понять, что здесь это небезопасно, — она огляделась по сторонам, глаза сияли счастьем, щеки раскраснелись. В этот момент она полностью себя раскрыла — молодая, красивая, похотливая самка, чуждая всяких идеалов, думающая только о себе и своих страстишках.
— К счастью, — сказала она, — Джон слишком слеп и доверчив, чтобы что-то заподозрить.
Молодой человек рассмеялся, с восхищением глядя на нее.
— Что дурного в поцелуе? — сказал он. — Для мужа ты дитя, он вообще не видит в тебе женщину. Да и голова у него забита лишь пароходами, грузами и сургучными печатями, — так он ее успокаивал, интуитивно чувствуя, что не надо пока к ней больше прикасаться. — Он ничего вокруг себя не замечает. Даже в десяти ядрах…
В двадцати ярдах от них загремел бас, заставивший Мортимера замолчать. Джон Бэрли вышел из-за угла дома, пересек лужайку и подошел к ним. — Шофер внес багаж в комнату на втором этаже и уехал в гостиницу, — сообщил он. — Пойдемте, прогуляемся по саду, а за пять минут до заката вернемся в дом и поужинаем, — он рассмеялся. — Условия нужно соблюсти до последней буквы, не так ли, Нэнси? От наступления темноты до первых проблесков зари. Идем, Мортимер, — он взял молодого человека под руку, — последний глоток воздуха, прежде чем мы окажемся в доме и повесимся рядом друг с другом на крюках в комнате экономки! — другую руку он протянул жене.
— Боже, Джон, что ты городишь — испуганно воскликнула она. — Мне это не по душе. Уже сгущаются сумерки.
Она зябко поежилась, но губки поджала так, что получилось это немного кокетливо, хотя и фальшиво. Он сразу же с силой привлек ее к себе, извинился и поцеловал туда же, куда ее поцеловал Мортимер две минуты назад. Мортимер молча наблюдал эту сцену.
— Не волнуйся, вдвоем мы сумеем позаботиться о тебе, — сказал Джон Бэрли. Через его широкую спину парочка обменялась быстрыми, но многозначительными взглядами, потому что обоим почудился в его тоне намек на иронию.
Вдруг он не так слеп, как они думают? «Все обошлось, — прочитал он в ее взгляде, — но в следующий раз будь осторожнее».
Оставалось еще несколько минут до того, как огромный огненный шар пропадет за поросшими лесом холмами, и наша троица, лениво переговариваясь, немного побродила между кустами роз. Вечер выдался превосходный — ясный, теплый, насыщенный ароматами. Когда они пересекали лужайку, гигантские безголовые тени двигались впереди, противоположная сторона дома уже начала погружаться во тьму. В воздухе промелькнула пара летучих мышей, над азалиями и рододендронами мельтешили мотыльки. Разговор вертелся по преимуществу вокруг проблемы превращения усадьбы в санаторий: во что это обойдется, сколько понадобится персонала и так далее.
— Все! — сказал вдруг Джон Бэр ли, прерывая беседу и резко поворачиваясь в сторону дома. — Нам необходимо войти в дом до того, как закатится солнце. Условия должны быть соблюдены в точности, — повторил он. К любому делу этот человек привык относиться серьезно, раз уж он брался за него.
И вот это странное трио вошло в дом и поднялось на второй этаж. Уже в холле было достаточно темно, чтобы нельзя было обойтись без электричества. Шли они осторожно, включая один светильник за другим. Дом встретил их сыростью и прохладой
— Как в заброшенном музее, — заметил Мортимер. — И даже запах такой же.
Они осмотрелись и принюхались.
— Здесь пахнет человечиной, приправленной цементом и известкой, — сказал хозяин дома. Все трое рассмеялись, а миссис Бэрли тут же пожалела, что они не срезали букет роз, чтобы поставить в комнате. На лестнице первым оказался ее муж, Мортимер следовал за ним.
— Я не хочу идти последней. Дайте-ка, я пойду между вами, — после чего молодой моряк взял ее за руку и, помогая подняться, едва заметно пожал ее.
— Должна быть фигура, помните, — поспешно сказала она, чтобы отвлечь внимание мужа. — Согласно легенде, мы должны увидеть фигуру человека, — она схватилась за руку мужа, снова не очень натурально изобразив испуг.
— Вот и хорошо, увидим, так увидим, — сказал он равнодушно.
— А я очень надеюсь, что нет, — сказала она с ударением. — Она появляется как раз перед тем, как что-то должно произойти.
Муж ничего на это не ответил, а Мортимер легкомысленно сказал, что будет жаль, если они приехали напрасно.
— Хотя нас здесь трое, и вряд ли с нами может что-нибудь случиться, — добавил он, когда они вошли, наконец, в большую комнату, где очень кстати стоял забытый обойщиками грубый деревянный стол. Миссис Бэрли, поглощенная своими мыслями, принялась распаковывать провизию и вино. Джон Бэрли подошел к окну. Он казался неспокойным.
