Шеррилин Кеньон - Тяжелые будни ночного искателя [Рафаэль и Селена]
Не в силах больше читать описание, которое было настолько жутко похоже на него самого, что ему захотелось придушить своего оруженосца, Рафаэль раздраженно вздохнул.
— Хотя я одновременно и польщен, и в высшей степени оскорблен, уверяю тебя, премий «Хьюго»[2] или «Небьюла»[3] ты за это не получишь.
Джефф снова нахально выхватил журнал у него из рук.
— Ты ничего не понимаешь. Это отличная история. Да и татуировки у тебя не совсем такие, верно?
У Рафаэля от досады задергался правый глаз.
— У меня на шее вытатуирован сложный узор из завитков, и, как и у Ральфа, — прорычал он имя, — такой же у меня на руках. Они достаточно похожи на те, что ты описал. Неважно, как ты сформулировал этот банальный бред, но это моя жизнь, Джефф, причем не слишком хорошо изложенная. Это то, что я не хочу видеть напечатанным черным по белому. Тебе повезло, что за эти триста лет я размяк. В то время, когда я еще был человеком, я бы перерезал тебе глотку, вытащил язык через надрез и оставил тебя привязанным к дереву на съедение волкам.
— Фу, как противно!
— Верно, зато эффективно, — заметил Рафаэль, делая шаг в сторону подростка-переростка. — Поверь, никто не мог меня предать дважды.
— Как насчет парня, что тебя убил?
Глаза Рафаэля вспыхнули, пока он боролся с порывом убить мальчишку. Тому чертовски повезло, что Рафаэлю нравился его отец, верой и правдой прослуживший ему более двадцати лет. В противном случае Джеффа поджидал бы «несчастный случай» прямо… гм, сейчас.
Глубоко вздохнув и стараясь ничем не выдать свой гнев, Рафаэль спросил:
— У меня только один вопрос. Какой тираж у этой газетенки?
Джефф пожал плечами.
— Не знаю. Думаю, около ста пятидесяти тысяч по всему миру.
— Все, ты труп.
— Да ладно тебе, — сказал Джефф, не придавая значения очень реальной угрозе. — Ты слишком остро реагируешь. Всем плевать. Лучший способ спрятаться — на виду у всех. Неужели никогда о таком не слышал? Вылезай из Темных веков, Рейф. Вампиры повсюду, есть даже целая субкультура. Если откроешь рот и покажешь женщине клыки, она будет просто умолять тебя ее укусить. Поверь мне, у меня есть накладные, и я довольно часто ими пользуюсь, надевая на вечеринки. Сегодня за бессмертие не убивают. Оно просто помогает быстрее затащить девицу в постель.
Рафаэль покачал головой.
— Этот спор достиг высшей степени идиотизма.
— Пожалуйста, послушай меня, старый мудрец. Существует целое направление, касающееся того, как лучше всего вас, парни, защитить и спрятать. Если мы начнем рассказывать людям о Темных Охотниках, но позволим им думать, что это серия книг или какое-то городское фэнтези, то, когда они на самом деле встретят кого-то из вас, просто решат, что вы актеры или ролевики. В худшем случае они подумают, что вы психи, но никогда не поверят в то, что вы настоящие.
Рафаэль всерьез подумывал отправить Джеффа на компьютерную томограмму, чтобы убедиться, что у парня вообще есть мозг.
— И какой Эйнштейн до этого додумался?
— Ну… изначально это была идея Ника Готье.
— И теперь бедняга умер. Не лучше ли вам, ребята, последовать чьему-нибудь еще совету?
— Нет, все абсолютно логично. Вылезай из подпола, Рейф, и туси с новым поколением. Мы знаем все об экстренной помощи.
Рафаэль фыркнул.
— Для справки, Джефф, ты ни черта не знаешь. Но когда эта история дойдет до Совета, тебе самому понадобится экстренная помощь.
— Поверь, все будет в порядке. Мы с Ником не единственные, кто сейчас так думает.
Едва он произнес эти слова, как зазвонил мобильник Рафаэля. На экране высветилось: «Эфания». Древняя амазонка умерла почти три тысячи лет назад и определенно была специфической личностью, но все равно очень ему нравилась. Сняв телефон с пояса, он ответил на звонок.
— Что случилось, амазонка? — спросил он, отходя от Джеффа, который продолжал восхищаться своим рассказом в журнале.
У парня напрочь отсутствовало чувство самосохранения.
— Привет, Рейф. Я… м-м-м… Не знаю, как и сказать, но ты знаешь, чем в последнее время занимался твой оруженосец?
Решив действовать спокойно, Рафаэль бросил предупреждающий взгляд на Джеффа.
— Писал великий американский роман, что же еще?
— Ага. Ты когда-нибудь читал то, что он пишет?
— До сегодняшнего дня нет. А что?
Она тяжело вздохнула.
— Я так полагаю, у тебя тоже есть экземпляр «Второй космической скорости» [4] с его рассказом?
— Да.
— Отлично, значит, тебя не удивит тот факт, что моя оруженосица только что отправилась прямиком к тебе, чтобы провести с Джеффом разъяснительную беседу. На твоем месте я бы…
— Больше ничего не говори. Пока мы с тобой разговариваем, он уже покидает страну. Спасибо за звонок, Эф.
— Без проблем, амиго.
Повесив трубку, Рафаэль с прищуром посмотрел на Джеффа.
— Это была Эфания. Она предупредила, что жить тебе осталось около двадцати минут.
Джефф побелел как полотно.
— Что?
Рафаэль кивнул.
— Ее оруженосица Селина, мисс Кровавый Ритуал и «Я-убиваю-все-что-нарушает-правила», на пути сюда, чтобы перемолвиться с тобой парой ласковых. Поскольку в беседах Селина не слишком сильна, полагаю, это эвфемизм к словам «чтобы надрать тебе зад».
Рафаэль замолчал, поскольку у него в голове возник непрошенный образ Селины, показывающей ему все, на что она способна, в любимых шнурованных сапогах на шпильке. И в его сознании на ней не было ничего кроме трусиков-танга… О, да!.. Против такого он бы точно не возражал.
У Селины, уроженки Тринидада, была самая совершенная кожа цвета мокко, которую он когда-либо видел. Она была такой гладкой и манящей, словно умоляла мужчину отведать ее вкус.
А ее губы…
Анджелине Джоли было до нее далеко. Она двигалась медленно и грациозно, как кошка, и он довольно много времени провел в мечтах о том, чтобы это стройное, соблазнительное тело прижалось к нему.
Но, к несчастью, она была оруженосцем, а он был Темным Охотником. По законам их мира она была для него недосягаема, и хотя Рафаэлю было абсолютно наплевать на большую часть правил, Селина ими просто жила.
По его мнению, то, что такую красивую женщину нельзя было склонить к совершению какого-нибудь проступка, было просто преступлением против природы.
— Что же мне делать? — спросил Джефф.
— Что ж, не хочу оскорблять парня, который по сравнению с тобой выглядит просто гением, но… «беги, Форрест, беги!» [5].
— Но я не сделал ничего плохого. Настала новая эра, и…
