Андрей Цепляев - КРАУЛЕР
– Исчез? Я думал его убили.
– Мало ли что ты думал. С 25 марта 1934 года и по сей день Косматский числится в списках пропавших без вести. У меня свояк работал в архиве. Я сам досье видел. Можно сказать, что он пропал в центре Москвы.
– Но это странно.
– Ничего странного. Только за время строительства первой ветки ногами вперед вынесли восемнадцать бобылей. Косматский единственный из батраков кто в те годы исчез. Наверняка до сих пор лежит за какой-нибудь стенкой между «Охотным рядом» и «Лубянкой». Потому-то и сочиняют все эти басни.
Бородач заметно повеселел, но полумрак и тишина остались. Тоннель продолжал тянуться вперед, но теперь уже не было видно ни его начала, ни конца.
– Тогда, что ты скажешь о Петьке? – спросил Павел, стараясь не отставать от напарника. – Говорят, его вторую смену никто не видел.
– Петька Саврасов? Тот алкаш, что ли? Тут и говорить нечего.
– Я и не подумал.
– Не ты один.
– Но тогда, что с Анатолием? Он мужик порядочный.
– Анатолий Кипятков? Это тот лось, которому жена рога наставила?
– Он самый.
– Сколько его не было?
– Три смены.
– Тоже.
– Думаешь, он с горя спился?
– Я бы спился, – окончательно повеселел путеец, похлопав сконфуженного бородача по плечу. – Не бери в голову, Паша. Нет в метро никаких призраков.
Вереницы лампочек по обе стороны тоннеля одновременно погасли. Во тьме раздался оглушительный грохот.
– Почему выключили свет? – заволновался Павел, нащупав между шпалами упавший лом.
– Ничего удивительного, – донесся сбоку спокойный голос. – Наверное, опять напряжение скачет. В прошлый раз во время обхода то же самое было.
– Пойдем скорее.
– Верно. Нечего здесь торчать. Платформа в десяти минутах. Только под ноги смотри.
Раздался гулкий щелчок и в тоннеле замерцал желтый луч фонарика. Старик переступил через рельсовую плеть и быстро зашагал между сверкающими полосами металла. Пятно света выхватывало из темноты ребристые стены с кабеледержателями и почерневшие от мазута шпалы.
Павел шел спотыкаясь, вдыхая влажный воздух. Иногда вспотевшее лицо ласкал теплый ветерок. Круглый тюбинговый тоннель в темноте походил на чрево гигантской змеи. Перемещаться по такому месту даже с кем-то было неприятно. Голоса впереди давно смолкли, но Павел поймал себя на мысли, что слышит какие-то звуки. Сквозь бетон из-под земли как будто доносились глухие удары, и эти удары приближались.
– Призраков нет. Их нет, – шептал Павел, наступая напарнику на пятки.
– Чего ты там бормочешь? – ворчал старик, продолжая шарить лучом света перед собой.
Вдоль путей чернели коробки распределительных щитов и глубокие заделы. В одном из таких заделов Павел увидел тень от огромной кирки. Он показал ее напарнику, на что тот прерывисто рассмеялся. Фонарик осветил пустой задел. Раньше тоже отключали свет, но таких галлюцинаций у него еще не было. Павел оглянулся. Внимание его привлек чей-то силуэт.
– Смотри! – почти прохрипел он, указав ломом в темноту.
В широкой нише, которую они прошли минуту назад, с краю темнело что-то большое. Как будто из-за угла торчало чье-то плечо.
– Куда?
– Туда! Там в заделе кто-то стоит.
Старик сделал шаг вперед. Сощурился. Луч фонарика не достал до темного предмета.
– Видишь?
– Нет. Это тень от электрощита. Пойдем.
– Но ведь там…
– Идем! Ты как ребенок, честное слово.
Напарник зашагал дальше. Павлу стало не по себе. По легенде два десятка обходчиц и путевых монтеров поплатились за самонадеянность, встретившись в темноте с острием ржавого кайло, которым орудовал призрак Виталия Косматского.
Стихшие на время удары возобновились. Они приближались и теперь раздавались прямо за спиной. Павел уже приготовил лом, собираясь ударить преследователя, когда впереди замерцали огни «Марксистской». Тьма рассеялась. Павел оглянулся, обнаружив за спиной пустоту. Тоннель был чист. Шум стих. Вытерев лоб рукой, он неожиданно нашел источник зловещих звуков. Стучало у него в висках. Как глупо. С тех пор как он начал работу в Службе пути прошел месяц. Для человека, выросшего среди полей и лесов, потрясение неслабое, и все же это лучше, чем жить в одной избе с бабкой-коммунисткой и сердобольной матерью, которая до сих пор отказывается верить, что тебе тридцать два.
Розовый мрамор блестел в свете люминесцентных ламп. Павел шумно вздохнул. Поднявшись по шаткой лестнице, приставленной к перрону, они с напарником прошли по краю платформы. Потом старик уселся на лавочку, пристроенную у входа специально для рабочих, и запрокинул назад голову.
– Почему здесь свет горит, а там нет? – удивился Павел.
– Может, профилактика какая. Я вообще-то не электрик.
– Пойдем дальше?
– Пусть сначала свет включат. А ты что встал, стахановец? Сядь отдохни. Успеешь еще осчастливить товарища начальника.
Павел зевнул. С какой радостью он сейчас улегся бы на мягкую кровать. Зря он не пошел учиться, когда была возможность. Сидел бы в офисе с чашкой кофе и в потолок плевал.
Ход мыслей нарушил металлический скрежет, принесшийся из тоннеля. Павел в одно мгновение распахнул дверь заслонки и пулей вылетел на перрон. Его напряженный взгляд натолкнулся на сонный взгляд напарника.
– Ты сегодня очень странный.
– Я же говорил, что там кто-то был. Кто-то шел за нами.
– Ну и что? Даже если так, что бы он, по-твоему, сделал? Убил бы нас?
– Не знаю, возможно.
– Да ты спятил!
Старик поднялся с лавки и направил луч света в тоннель.
– Это Серега Кравцов. Он часто ходит один.
– Без фонаря? Почему он тогда нас не догнал.
Старик задумался. Действительно странно.
– Пошли отсюда.
– Сере-е-ега! – сложив руки рупором, закричал обходчик.
– Это не он.
– Да погоди ты, – отмахнулся старик, пытаясь заглянуть туда, откуда исходили звуки.
Снова послышался скрежет. На этот раз ближе к выходу. Теперь звук был густым и коротким, как будто кто-то с усилием бороздил бетонную стену острым предметом. В темноте раздались крадущиеся шаги. Потом наступила тишина.
– Издевается, леший, – терпеливо произнес обходчик и неуклюже заковылял вниз с перрона по лестнице.
Сжимая в руках лом, бородач беглым взором окинул станцию, надеясь найти в помощь хотя бы уборщицу. К несчастью этот неф был пуст, разве что несколько далеких голосов доносились откуда-то сверху со стороны эскалаторов. Бросать напарника Павел не хотел. Звать на помощь было стыдно. Поневоле ему пришлось вернуться. Старик тем временем встал напротив входа в тоннель, рассекая тьму лучом света.
