Михаил Парфенов - Лепрозорий
— Подождите-подождите… И что же вы предлагаете?
Диана весело подмигнула военному:
— Максим Иваныч, как насчет небольшой экскурсии?…
3
— Не понимаю, как вы меня уговорили, — пробурчал капитан, — но уж теперь, будьте любезны слушать внимательно и выполнять все указания, иначе эк с к у р с ия закончится, не начавшись.
— Так точно! — ответила Диана.
Они сели на заднее сиденье военного УАЗа, отличавшегося от прочих машин части прежде всего отсутствием крыши. Водителем оказался тот самый солдат-молчун, который сопровождал журналистку на территорию. А может и другой, они все здесь для нее были на одно лицо, образи н ы в бушлатах…
— Территория в наше распоряжение выделена значительная, — начал «экскурсию» усач, когда машина, не спеша, взялась с места. Диана выудила из внутреннего кар м а н а курточки блокнот и к и мин и атюрную ручку, из набора, подаренного Олегом (где-то он сейчас? вспоминает ли? Э-эх…). — Ничем таким уж сверхсекретным мы тут не занимаемся, хотя определенные тайны, конечно же, есть.
— Какие, например?
— Ха! Так я вам и сказал, как же! Во-первых, это тайны, а во-вторых, я не думаю, что вы сможете понять, о чем речь, поскольку это касается медицины. У нас тут в медперсонале доктора наук работают, о чем они друг с другом разговаривают, даже я — ха-ха! — не всегда понимаю. Сплошь и рядом терминология да латынь!
— Медицина?…
— Ну да! Вы, когда въезжали на территорию, видели надписи? Это чистая правда. Знаете, что такое лепрозорий?
Диана почесала ручкой висок:
— Э-э-э… Как-то связано с чумой?
— Точнее, с проказой, научное название которой — лепра, — они проехали мимо казармы — одноэтажного серого строения, у входа в которое дежурил автоматчик. Рядом еще двое солдат о чем-то разговаривали с пожилым человеком в белом халате. Заметив машину, военные дружно вытянулись в струнку и «отдали честь» усачу, на что тот только неопределенно махнул рукой. Старичок же внимательно посмотрел вслед их машине, придерживая очки на горбинке длинного носа. — Хроническое инфекционное заболевание, в свое время унесшее немало человеческих жизней, вот что такое лепра.
— А что такое лепрозорий?
— Это место, где содержат больных, в изоляции от общества, чтобы предотвратить распространение заразы.
— Карантин?
— Именно, причем очень жесткий. Ограждение видели? Тысячи вольт!
— Это же смертельно опасно!
— Да, но иначе нельзя. Тот вид проказы, который здесь изучают и пытаются лечить наши врачи, распространяется очень быстро. Мы вынуждены были оградить территорию во избежание нежелательных инцидентов.
Только сейчас Диана поняла, что с тех пор, как попала сюда, не видела даже собак или кошек. Но заинтересовало ее не это.
— А что за нежелательные инциденты вы имеете в виду? И в чем особенность болезни, которую вы тут… изучаете?
— На первый вопрос я ответить не могу: эта информация строго секретна. Что касается второго… скоро сами все увидите.
Машина остановилась около двухэтажного серого здания. Со стороны оно напоминало гигантских размеров школьный пенал, поставленный на бок: плоская крыша, без труб или антенн, уходящие вдаль ровные боковые стены, лишенные каких-либо лестниц, видимых громоотводов и водостоков. Диана с удивлением заметила, что на первом этаже совсем не было окон, зато единственные двери, ведущие внутрь, были сделаны из стали, а над входом прилипла миниатюрная видеокамера, обозревающая пятачок у порога.
— Вот мы и на месте. Диана… — в голосе капитана вдруг послышался трепет, — добро пожаловать в Лепрозорий.
Она ступила миниатюрной ступней в детской кроссовке в серую пыль, заменяющую здесь асфальт. Диана испытывала почти благоговение, словно перед ней сейчас должны были открыться двери в храм, не меньше. Впрочем, в каком-то смысле, это строение и являло собой Мекку для избранных, разве нет?…
Неожиданно раздался глухой выстрел, потом еще один. События стали вдруг развиваться с невероятной скоростью, в какие-то секунды. Стальная дверь с грохотом распахнулась, и изнутри вырвалось нечто — размахивая конечностями, скаля зубы, визжа что-то совершенно невнятное. На мгновение существо замерло, заметив УАЗ и его пассажиров. Безумный взгляд больших, на выкате, испещренных кровавыми прожилками странно-желтых глаз остановился на журналистке, оказавшейся ближе всех.
Диана услышала сзади хриплый приказ капитана, но не успела его выполнить, уйти с линии огня: мощнейшим нечеловеческим прыжком чудовище метнулось вперед (был ли у него хвост, ороговевшая змеиная конечность сзади, или ей показалось?). Те несколько метров, что их разделяли, оказались ничем. Уродливые когтистые лапы, весьма отдаленно напоминающие человеческие руки, схватили ее за плечи, удар тяжелого тела опрокинул на спину. Прямо перед лицом у нее оказалось лицо, или нет — настоящая морда! — этого существа: изъязвленная огрубевшая кожа, с желто-коричневыми узлами на щеках, сочащимися слизью и гноем, прямо ей в глаза и на губы.
Диана даже испугаться по-настоящему не успела. Ей стало дурно от вида и запаха монстра, в глазах на миг потемнело. Грохнул еще один выстрел, совсем рядом. Мощным пинком кто-то сбросил с нее отвратительное создание.
— Вставай! — раздался приказ.
— Максим Иваныч… Иван Максимыч… Что это было?… — она попыталась подняться, борясь с тошнотой и мысленно еще удивляясь, что никто из проклятых солдафонов даже и не подумает помочь.
Осмотрелась. Рядом, в пыли истекало кровью напавшее на нее чудище, она видела покрытый красным кусок его черепа, отлетевший далеко в сторону. С другой стороны усатый капитан настороженно всматривался в застывшее тело (или, может быть, следил за ней, но зачем?). У пояса, в правой руке усач держал пистолет, отдаленно напоминая ковбоя. Диане захотелось рассмеяться, но на глазах почему-то выступили слезы.
— Что… Что тут у вас происходит?! — закричала она.
Из-за спины капитана выскочил солдат с автоматом наперевес. Прежде чем журналистка смогла что-либо понять, черный приклад калашникова заполнил все у нее перед глазами. Удар, мгновенная боль, мир вдруг вспыхнул тысячью белых искр вперемешку с каплями крови.
А потом стало темно.
4
— Это уже третий случай, капитан! Третий!
— Я в курсе, Арсений Дмитрич. И не забудьте, что мне еще предстоит объясняться по этому поводу Москве.
— Меня не волнует, как вы будете оправдываться перед вашим руководством! Мне гораздо более интересно, когда этот бардак прекратится!
