Роман Лерони - Багряный лес
Где-то неподалеку, разбивая пространство толстой трещиной, в землю ударила молния. На мгновение всё исчезло в плотном ослепительном свете. По-обезьяньи проворно перепрыгивая с ветки на ветку, нечистая сила в истеричной панике заметалась по дереву. И когда они успокоились, одна из мавок, накрутив свой синий и гладкий хвост на самую нижнюю и толстую ветку, свесилась на нем и протянула руки к распростертому под деревом человеческому телу. Ее длинные когти осторожно заскребли по мокрой одежде на спине человека. Ее руки дрожали от нетерпения, мощная зубастая челюсть жадно защелкала, истекая липкой желтой слюной. Человек застонал и перевернулся на спину. Пропитанный до предела влагой, мох под ним неприятно захлюпал. Остальные мавки, наблюдая за своей сестрой, стали спускаться ниже, намереваясь присоединиться к будущему пиршеству. Вдруг они застыли, потом одновременно подняли свои лысые головы, смотря в одну и ту же сторону. Из леса неторопливым шагом вышла женщина. Она направлялась к одинокой сосне. Вновь мавок охватила паника. Они запрыгали с ветки на ветку, иногда замирая, чтобы бросить жадный взгляд на человеческое тело под деревом, но уже не решались спуститься к нему. В злобном исступлении они стали грызть древесину ствола и веток, выдирая из них бело-желтое лыко, пачкая свои перекошенные пасти душистой смолой. Идущая женщина была одета в длинное белое платье, ткань которого, впитав в себя дождевые капли, промокло до последней нитки, и плотно облегало прекрасное молодое тело. Вспышки небесного огня, отражаясь на идеально чистой белой ткани одежд девушки, разливались вокруг нее неясным неживым свечением, образуя призрачный и прозрачный светящийся ореол. Когда до дерева оставалось всего несколько шагов, мавки с криками ярости и ужаса спрыгнули с дерева и помчались по широкому полю, путаясь в высокой молодой траве, пощелкивая, как хлыстами, своими длинными диковинными хвостами. Они не успели добежать до спасительного леса на противоположной стороне, когда вниз ударили десятки ломанных молний, высекая из воздуха свежий запах озона, а из тел мавок — тяжелый серный дым. С этого момента землю Зоны стали пронзать тысячи молний, настигая во всех местах нечистую силу, превращая ее в ничто, оставляя в месте удара густое серное облако, быстро размываемое сильным ветром.
Он лежал в мокром мхе, не открывая глаз, стараясь слушать только свою боль, представлять ее. Она тонкими горячими ручейками растекалась по всему телу, но жар ее уверенно студила дождевая вода и влага земли. Скоро боли не стало и сознание освободилось для мыслей, для воспоминаний о тех событиях, которые произошли с ним в последние часы. Гелик открыл глаза и увидел себя лежащим под разлапистой сосной, с которой на его тело падали холодные капли дождевой воды. Это было приятно. Он постарался пошевелиться. Тело подчинилось воле сознания, но эти движения были ватными, неуверенными. Дмитрий Степанович помнил, что случилось в диспетчерском пункте АЭС. Прекрасно и детально вспоминал все свои действия, и был уверен, что все должно было закончиться по его сценарию… Не могло быть иначе. А тот демонический смех за спиной, показавшийся ему до удивления знакомым — это могли быть иллюзии, вызванные контузией во время взрыва. Но почему он жив?! Еще его сознание четко зафиксировало ужас стремительного падения в черноте ночи, удар о землю… Неужели его выбросило взрывной волной? Такое вполне могло произойти, но он не должен был остаться в живых. Не должен… Это было крайне несправедливо. Но Дмитрий Степанович счастливо улыбнулся: если взрыв все-таки произошел, ему долго не жить — радиационный огонь скоро поставит точку на его никчемной жизни. Надо было только лежать и терпеливо ждать.
Вокруг все сверкало и грохотало с такой силой, что казалось, наступает конец света, но Гелик смотрел на все это с безучастностью обреченного человека. Скоро он закрыл глаза, но тут же открыл, когда почувствовал на своем лице чье-то осторожное прикосновение. Еще он почувствовал, как по горлу, врываясь в ледяной поток дождевой воды, бьют еще горячие, буквально обжигающие капли — настолько сильным был контраст.
Когда он увидел сидящую на корточках рядом с ним Виорику, у него перехватило от ужаса дыхание. Он встрепенулся и отполз в сторону, будя в своем теле густую сеть ручейков боли.
— Не бойся, — произнесла она сквозь слезы, и он понял, что это они, горячие, падали на кожу его шеи. — Нам пора идти.
— Куда? — не скрывая волнения, испуганно выпалил он.
Ступай за мной, — безапелляционно произнесла она, поднимаясь на ноги. — Тебе я не сделаю ничего плохого. Помогу найти то, что ты так долго искал.
Он подчинился, веря ей, хотя мало понимал в том, что она говорила. Что он искал? Кажется, всё уже было сделано окончательно.
Она шла по полю впереди него так быстро, что ему приходилось напрягать свое разбитое падением тело, чтобы поспевать за нею. Вокруг них в землю впивался целый лес молний, выжигая затаившихся в высокой траве полевых русалок. Правда, Гелик этого не видел. Он бежал за одетой в белое фигурой женщины, как можно ниже пригибаясь к земле, чтобы избежать удара молний, хотя понимал, как примитивны его меры безопасности. Такого разгула атмосферного электричества ему не приходилось видеть. Он даже не слышал о подобном. На его теле каждый волосок стоял торчком, а кожу слегка саднило, настолько было сильно разлитое в воздухе электрическое напряжение.
Они дошли до леса. Лекарь было успокоился, думая, что под защитой деревьев будет более безопасно, но был предельно удивлен, когда увидел, как мгновенно было превращено в облако дыма загадочное огромное крылатое существо, пытавшееся пролететь между деревьев. Молнии пробивали покров леса. Такая же участь постигла и небольшую стаю каких-то странных рыжих псов, которые лавиной выкатились из горы сваленного бурелома, направляясь на идущих. Все происходило так быстро, что ничего невозможно было разглядеть. Гелик был ослеплен и оглушен, и продолжал идти, ориентируясь по отблескам молний на платье своего проводника. Виорика уверенно двигалась вперед, даже не оборачиваясь, чтобы удостовериться, следует ли за нею ведомый.
От удара молнии загорелся один автомобиль. Пожар быстро ликвидировали, а сам автомобиль, заблокировавший движение, оттащили в сторону и столкнули в кювет. Теперь передвижение войск и отрядов милиции могло происходить свободно. Эту новость, сквозь сильный треск помех в радиоэфире, Переверзнев прослушал машинально. Он сидел в штабном автомобиле генерал-майора Горачука, затянув ладони под мышки сырого свитера. Его знобило. Жар температуры, казалось, выливался через глаза, настолько они горели огнем. Ночные походы под дождем на фильтрационный пункт не прошли даром. Но они уже закончились. Войска и часть подразделений МВД покидали Зону после удачно проведенной операции. Штабы, Горачука и Переверзнева, покидали Чернобыль последними, контролируя выход своих подчиненных, и оказались под утро расположенными близко друг к другу, и возвращаясь из своего последнего похода на почти опустевший фильтрационный пункт, где он осматривал трупы бандитов, собранные по лесам и хуторам Зоны, Переверзнев зашел к Горачуку. Все живые были уже допрошены и вывезены с территории Зоны. Последняя же партия мертвых состояла из ужасно разорванными и обескровленных тел. О причине их смерти, здесь, среди лесов и бури, было трудно догадаться, и министр отдал распоряжение все тела отвезти в министерский исследовательский центр. Эти случаи заслуживали самого пристального внимания. Уже во время этого похода он почувствовал себя прескверно. Ноги налились неприятной вязкостью, тяжестью, а в голове беспрестанно гудело, как от набата. Голова раскалывалась от простуды и постоянного небесного грохота. Если "войсковика" и многих, кто наблюдал этот диковинный природный катаклизм, зрелище и восхищало и покоряло, то Переверзнева оно раздражало тем, что постоянно давило на больную голову, и тем, что этот вывод войск победителей был похож на самом деле на паническое бегство. Из Зоны победителей гнала небесная стихия. Не любил министр спешки, зная, что она приносит с собой много ошибок. В Зоне могли остаться места, в которых укрывались беглые. Хотя, по правде говоря, он мало в это верил. Очистка шла сразу со всех сторон, и силы правительства одновременно сошлись возле Чернобыльской АЭС, и захват группы террористов, стремительное и разумное в своей организации, стало венцом всей запланированной операции. Переверзнев победил, но не был рад этой победе. Не было того, кто был ему нужен. Гелик пропал, как провалился сквозь землю. Можно было, конечно, надеяться, что он стал жертвой этих диковинных животных, которые рвали и убивали вольных. Но министр не был тем человеком, который верил в смерть тех, чьи тела не найдены, особенно, если эти люди — опасные преступники.
