Грэхэм Мастертон - Дьяволы дня Д
– Я думал, что французы целуют только в щеки, – сказал я тихо.
Она пристально на меня посмотрела.
– Только когда вручают медали.
– А ты сейчас не то же самое делаешь?
Она долго не отвечала, но наконец произнесла:
– Peut-etre, monsieur. Qui sait?[33]
Она открыла дверь и вышла на снег. Некоторое время она стояла, не двигаясь, глядя то в одну, то в другую сторону белой и безмолвной дороги, потом нагнулась и спросила:
– Мы увидимся завтра?
– Конечно. Почему бы тебе не зайти завтра утречком к отцу Энтону? Я полагаю, что мы должны сделать много телефонных звонков. Поговорить со всеми этими священниками и избавиться от всех этих костей.
В свете фар клубился пар изо рта девушки.
– Спокойного тебе сна, Ден. И еще раз: спасибо, – сказала Мадлен, закрыла дверь и прошла мимо воротных столбов, покрытых снежными шапками, на двор фермы.
Некоторое время я смотрел на нее, но она не обернулась, и я подал задом и двинулся в сторону Понт Д'Уолли. По дороге я лишь мельком взглянул на «Шерман», который стоял среди кустов, похожий теперь на куколку какого-то огромного насекомого.
В библиотеке со стеллажами книг в кожаных переплетах и унылыми портретами стоял ужасный холод; и пока мы после ужина играли в шахматы, отец Энтон позволил себе расточительность и сжег пару вязовых поленьев. Мы сидели возле мерцающего пламени, потягивали «Наполеон», не спеша разговаривали и играли, тщательно обдумывая свои ходы, от чего наши игры растянулись почти до полуночи.
– Вы исключительно хорошо играете, – заметил отец Энтон, после того как третий раз подряд поставил моему королю мат. – Однако, вам не хватает практики, и вы слишком нетерпеливы. Перед тем как ходить, думайте, а потом – думайте снова.
– Я так и пытаюсь делать. Но я думаю, что в моей голове другие вещи.
– Вроде нашего демона? Вы не должны об этом думать.
– Это что-то тяжело забывается.
Отец Энтон взял из табакерки щепотку табака и церемонно затолкнул ее в свою левую ноздрю.
– Демон крепнет на страхе, мой друг. Чем больше вы его боитесь, тем неистовей он становится. Вы должны думать о том, что у нас есть внизу, в подвале, всего лишь как о куче костей, оказавшихся не на своем месте, вроде тех, которые могла припрятать любая гончая в своей заначке.
– Хорошо, я попытаюсь.
Отец Энтон двинул пешку к ладье и откинулся в своем кожаном, обитом гвоздями кресле. Пока я хмурился над шахматной доской, пытаясь найти путь выхода из ситуации, которая, на первый взгляд, пахла четвертым матом через три хода, он задумчиво посасывал бренди, затем произнес:
– Вас удивило, что демоны жили на самом деле? Что они имели мясо и кости?
Я поднял голову: старик пристально смотрел в огонь, в его очках отражались языки пламени.
– Не знаю. Полагаю, что так. Я бы не поверил, до тех пор пока сам бы не увидел этого.
Отец Энтон пожал плечами.
– Мне кажется странным, что в наш практический век, когда люди склонны искать факты и доказательства, материальные проявления религии, подобные демонам и дьяволам, должны быть осмеяны.
– Да бросьте вы! Не многие люди когда-нибудь видели демона.
Отец Энтон повернул голову и серьезно на меня посмотрел.
– Не видели? Они должно быть удивятся. Демоны и дьяволы эволюционировали подобно нам, и удивительно, сколько их еще прячется на земле.
– То же самое относится и к ангелам? – спросил я. Я имею в виду: есть ли кто-нибудь в нашем мире?
Отец Энтон покачал головой.
– Ангелы никогда не существовали как материальные создания. Имя «ангел» описывает состояние священной энергии, которая ужасна в классическом смысле этого слова. Я знаю, что ангелы – это посланники бога; что они охраняют нас от зла и искушений Сатаны. Но я достаточно много о них знаю, чтобы сказать, что в этой жизни я бы предпочел с ними не встречаться. Они грозны, мягко выражаясь.
– Их можно призвать так же, как и демонов?
– Не совсем так же. Но если вы интересуетесь этим, то где-то на моих полках есть книга по вызыванию ангелов. Это была любимая книга его преподобия Тейлора, когда он жил здесь во время войны, – как это ни удивительно. Возможно, проблемы с демонами вашей страны встревожили его настолько сильно, что он искал какую-то помощь от войска божьего.
На несколько минут, пока я размышлял над своим следующим ходом, мы замолчали. За высокими окнами снова пошел снег, густой и тихий, мягко укрывавший северную Францию, пока она не стала похожей на луну. Через Польшу, Германию и Бельгию дул восточный ветер, приносивший с собой бесконечную, холодную и безрадостную зиму.
Отец Энтон оценил шахматную доску.
– Ce n'est pas mal, ca,[34] – сказал он, одобрительно кивая головой. Но затем его костлявая, покрытая пятнышками рука передвинула его королеву к моему королю, и он сказал: – Malheureusement, c'est eche et mat.[35]
Одним ходом он поставил моего короля в безвыходное положение, и все, что мне оставалось, это поднять руки, признав свое поражение.
– Думаю, я получил хороший урок. Никогда не играй с девяностолетними стариками.
Он улыбнулся.
– Если вы остаетесь в Швейцарской Нормандии, то мы должны сыграть еще. Вы – стоящий противник.
– Спасибо, – сказал я, поджигая сигарету. – Но боюсь, что мне больше подходит бейсбол.
Когда резные каминные часы пробили двенадцать, мы покончили с бренди. Поленья в камине вспыхнули и упали; и вокруг нас воцарилась тишина особняка священника, стоящего в самом сердце маленькой, заснеженной деревушки среди скалистых гор Нормандии.
– Вы совершили сегодня смелый поступок, – произнес отец Энтон. – Вы должны это понимать. Я знаю, что Мадлен признательна вам; но и я – тоже. Мне очень грустно, что за все эти годы среди нас не оказалось достаточно отважного мужчины, который бы смог сделать то, что сделали вы, – вскрыть танк.
– Вы знаете, как говорят: «невежество – счастье», – сказал я ему. – Если бы я знал так много, как вы, о дьяволах и демонах, я бы, наверное, и близко не подошел к этому танку.
– Тем не менее, я благодарен. И я хочу, чтобы сегодня ночью на вас было мое распятие, – как защита.
Он снял с шеи большой серебряный крест и протянул его мне. Распятие было тяжелым, с рельефной фигурой Христа. Подержав несколько секунд, я вернул его назад.
– Я не могу это одеть. Это ваше. Вы нуждаетесь в защите в такой же степени, как и я.
– Нет, monsieur, – улыбнулся отец Энтон. – Меня защитят мой разум и мой опыт, и, кроме того, со мной мой Бог.
– Вы думаете, что он может… ну, атаковать нас?
Старый священник пожал плечами.
– В этом деле ни за что нельзя поручиться. Я до сих пор не знаю, что это за дьявол, хотя мы и догадываемся, что один из тринадцати демонов из Руана. Он может быть сильным – он может быть слабым. Он может быть коварным или может быть яростным. Пока мы не проведем семь испытаний, мы этого не узнаем.
