Ричард Лаймон - Берегись!
— Ты когда-нибудь слышала о Чарли Дэйне?
— Хит Сан-франциско, Манхэттенский погром?
— Тусонский батальон смерти. Это было его последнее сражение против сил зла. Там про каторжников.
Лэйси посмотрела на него, хмурясь.
— Но все перечисленное сделано Максом Картером.
— Иначе известный как Скотт Брэдли.
— Ты?
— Я.
— Все же это не объясняет наличия у тебя такого оружия.
— Макс откладывает шариковую ручку в сторону, когда садится за свою старую печатную машинку. Это связывает его с Чарли Дэйном.
Лэйси усмехнулась.
— Макс носит длинное непромокаемое пальто Чарли?
— Близко, но не угадала. Иногда он одевает побитую временем фетровую шляпу.
— Но не тогда, когда он мой телохранитель, надеюсь.
— Я оставлю Макса в комнате и заимствую его часть.
— Он не будет возражать?
— Он никогда мне не возражает.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Карл снял трубку телефона, когда прозвучал второй звонок.
— Трибьюн.
— Карл?
Его сердце учащенно забилось.
— Как дела, Лэйси?
— Пока неплохо. Он еще не нашел меня. Какие новости?
— Пока никаких. С тех пор как ты уехала никаких происшествий.
— Проклятие. Я хотела… По крайней мере, я бы знала, что он еще там.
— Ну, возможно, он просто затаился. Или твой нож достиг нужного результата.
— Не уверена.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я все еще напугана. Но в целом вроде бы ничего. Выздоравливаю.
— Очень хорошо. На случай если что-то пойдет не так, я бы хотел знать, где ты остановилась.
— Конечно. Я в отеле «Ветер Пустыни». Комната триста шестьдесят вторая.
Карл записал.
— Я хотела позвонить тебе вчера, но… не могла заставить себя сделать что-либо. Чувствовала себя отвратительно.
— Ничего страшного, Лэйси. Это понятно.
— Так или иначе, теперь все в норме.
— Рад слышать это. Что я могу сделать для тебя?
— Просто держите меня в курсе дел.
— Конечно. Береги себя.
— Я попытаюсь, Карл.
Он повесил трубку. Через комнату один из его репортеров горбился над пишущей машинкой, работая над главной темой для завтрашнего выпуска.
Офис был почти пуст.
— Джек?
Репортер посмотрел на него, подняв брови.
— Подкарауль где-нибудь шефа полиции Баррета. Попытайся выведать у него подробности убийств Хоффман и Петерсона.
— Он никогда ничего не разглашает, Карл.
— Пытайся снова и снова. Скажи, что интересуешься ради общества, чтобы жители города были лучше осведомлены об опасности. Возможно, он согласится.
— Хорошо, — сказал Джек с неохотой в голосе. Затем выдвинул стул, растянулся, зевая, встал и направился к двери.
Когда он ушел, Карл набрал телефонный номер.
— Духовный Фонд Развития.
Он назвал свое имя, пароль и уровень.
— Очень хорошо, мистер Уильямс.
— Позвольте мне поговорить с Фаррисом. Это срочно.
Голос Фарриса зазвучал в телефонной трубке.
— Мы очень ждали вашего звонка, — сказал он.
— Извините. Я получил информацию. Мисс Аллен находится в отеле «Ветер Пустыни». Номер комнаты — триста шестьдесят два.
— Превосходно. Наш персонал будет осведомлен. Теперь Вы должны ехать к ней.
— Да.
— Сделайте это первым делом.
— Да. Я незамедлительно выезжаю.
Когда он повесил трубку, то позади него раздался голос: «О чем был разговор?».
Карл обернулся. Альфред стоял перед дверью и смотрел на него с подозрением.
— Вы сказали о том, где находится Лэйси. Кому вы сказали?
— Шефу полиции Баррету.
— Для чего вам это было нужно?
— Она сама меня попросила.
Возвратившись к столу, Карл открыл верхний ящик и достал нож для вскрытия конвертов.
— Принеси мне статью Джека, — сказал он.
Альфред подошел к столу Джека, затем опустил голову и потряс ею.
— Я думаю, что вы не должны были делать этого, — сказал он.
— Тебе платят не за то, чтобы ты об этом думал.
— Хорошо…
Он взял две страницы с рабочего стола репортера и стал медленно возвращаться к Уильямсу. Карл встал со своего стула. Нож для вскрытия писем находился за его спиной. Свободной левой рукой он взял бумаги из рук прислужника.
— Вот они…
Ухватившись за запястье своего подчиненного, Карл дернул его вперед и погрузил тонкое лезвие в живот Альфреда.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Гитарист подошел к их столику.
— Закажите песню?
Скотт кивнул.
— Как насчет «Сьелито линдо»?
Она опустила кукурузную тортилью в острый соус.
— Замечательно.
Мексиканец в белой одежде улыбнулся и приступил к исполнению композиции. Лэйси, наблюдая за ним, расслабилась и медленно потягивала свою «маргариту». Он стоял с выгнутой спиной, голова была отброшена назад, темное лицо искажала гримаса, будто песня была о невыносимом горе. Его жалобный голос заставил Лэйси вернуться назад во времени к менестрелю в Ногалезе, за несколько дней до разрыва с Брайаном, к одному из чудесных мгновений, проведенных вместе. А на следующей неделе он привел в дом своего друга и стал настаивать на групповом сексе. Лэйси отказалась, и он избил ее. И больше у нее ничего не было с Брайаном. Да и вообще с остальными мужчинами после этого. На мгновение она почувствовала пустоту и погрузилась в нее. Нет мужчинам. Нет любви. Нет рождению детей. Только пустая темнота. Она была свободна от всего. Вдруг, Лэйси запаниковала.
Сделав большой глоток маргариты, она улыбнулась Скотту. «Приди в себя детка, — сказала она себе. — Не то время, чтобы считать себя старой девой. Нужно продолжать жить». Музыкант закончил исполнять свою песню, и Скотт вручил ему доллар.
— Gracias, — сказал человек и с легким поклоном удалился.
— Все хорошо? — спросил Скотт.
— Да. Воспоминания нахлынули.
Скотт поднял брови.
— Надеюсь приятные?
— В целом, да.
Официантка принесла меню. Они вместе заказали блюдо под номером шесть: чимичанга, повторно пожаренные бобы, рис и тако. Лэйси глубоко вдохнула поток пара от своей порции. Ее рот увлажнился.
— Осторожно, еда горячая, — предупредила официантка. — Хотите что-нибудь еще?
— Может пива? — спросил Скотт.
— Нет, я буду продолжать пить маргариту.
— Пока ничего, — сказал он официантке и она ушла.
По освещенной свечами комнате ходил музыкант и исполнял «Розу Сан Антон» для двух худощавых мужчин в пиджаках. Один из них заметил, что Лэйси смотрит на них. Он встретил ее пристальным взглядом, посмотрел на нее, затем отвернулся и что-то сказал своему другу. Тот другой тоже поглядел на нее. Смутившись, она отвела взгляд. Наверняка, они обсуждали сейчас ее внешность. В блузке и вельветах она чувствовала себя неловко: хорошо для «макдоналдса», но недостаточно хорошо для ресторана качества «кармэн».
