Анжела О'Риордан - Блуждающая в темноте
Ну, как, насладились суровой природой острова, Кристина? – спросил у нее подошедший ровно к назначенной минуте Энрайт. Казалось, он был чем-то расстроен, но как только увидел девушку, на его лице вновь заиграла знакомая улыбка.
Да, подумала она, за это время я успела встретиться с психом, пророчившим мне скорую смерть, и увидеть летящий в воздухе, словно реактивный самолет, Форд, сквозь который можно было отлично разглядеть всю небогатую суровую природу острова.
Здесь довольно мило, – только и смогла ответить она.
Хорошо, – Нортон приветственно кивнул проходящему рядом старику и вновь взглянул на Кристину, – Помните, я рассказывал вам про загадочную секту? Мы можем сейчас посетить земли, когда-то ей принадлежавшие, если вы захотите, конечно.
Больше всего Кристина сейчас хотела покоя. Но внутри разрастался интерес, подобный тому, который человек испытывает, имея дела с тем, что его жутко пугает. Как бы сильно не отталкивало ее это место, какая-то ее часть безудержно хотела на нем побывать.
Как же я могу отказаться, мистер Энрайт, – ответила она, – Тем более, после расказанной вами истории.
..11..
Ближе к северной части острова поселение начинало редеть, одинокие домики с облупившейся краской и старой потрескавшейся лодкой, заменяющей скамейку, встречались все чаще, в то время как богатые особняки располагались ближе к центру. Трава здесь только начинала желтеть, при резких порывах ветра она колыхалась волнами, словно океан, шумевший всего в нескольких милях от них.
А вот и Приют, – сказал Нортон, указывая на аккуратную бревенчатую изгородь, отгораживающую россыпь небольших деревянных домиков, соединенных между собой выложенными из камня дорожками. Людей не было видно: то ли все отдыхающие попрятались по домам из-за плохой погоды, то ли в будние дни их не было вообще.
Там дальше у них есть собственный причал, – сказал Нортон, – новенькие катера, лодки. Некоторые туристы, правда, предпочитают арендовать лодки у местных жителей, цена гораздо дешевле, да и антураж старой деревянной посудины, пропахшей морем, кажется им привлекательней.
С небольшого холма они спустились к Приюту и направились к чернеющему вдали забору. Чем дальше они отходили бревенчатого отеля, тем уже становилась дорожка.
Тот самый забор, огораживающий бывшие владения сектантов, видите? – сказал Нортон, – Владельцы Приюта уже давно думали о расширении, вот и купили всю эту землю. Сначала хотели туристов сюда водить, рассказывать об ужасном ритуале и таинственном исчезновении десятка людей, потом решили застроить всю эту землю новыми домами отдыха, побольше и повнушительней. Скоро от этого места камня на камне не оставят.
Почему же сами жители не снесли это место? – спросила Кристина, – здесь произошло такое чудовищное событие, зачем сохранять об этом какую-то память?
Никто и не сохраняет, Кристина, – ответил Нортон, – Бараки сожгли, на их месте не осталось даже пепелища, все со временем скрыла земля. Остался лишь их каменный храм, который не взял огонь, и то место, где были умертвлены дети. Тогдашние жители боялись даже подходить к этой земле, да и сейчас, старожилы не очень любят здесь появляться.
Забор очень сильно проржавел, кое-где зияли дыры проеденного насквозь железа. Ворота были с корнем выломаны, Кристина с Нортоном прошли мимо огромной кучи песка, видимо заготовленной строителями, и зашли на территорию, когда-то давно принадлежащую сектантам-убийцам.
Глазам открылось обширное поле, заросшее травой до самого побережья, где виднелась голубая полоска океана. Ветер гулял по открытому пространству, взьерошивая пожелтевшие сухие пучки трав, неся с собой соленый запах морской воды. Чуть поодаль высилось каменное здание храма с маленькими круглыми окошками. Каменные блоки, из которых было сложено здание, почернели, покрылись мхом, но все так же несокрушимо продолжали держать довольно большой остов храма, больше походившего на средневековую башню. Они подошли ближе, каждый из блоков идеально прилегал к другому, не образуя ни единой трещинки, ни единого дефекта поверхности. Это напомнило Кристине рассказы о древних цивилизациях майа и ацтеков, которые настолько тщательно совмещали каменные плиты одну с другой, что их великие строения, построенные без единой капли цементного раствора, просуществовали практически в идеальном состоянии до сих пор. Само место ее ничуть не пугало – призраки прошлого давно покинули эти места, здесь не было ничего вызывающего священный ужас перед непостижимой тайной ушедших в небытие людей. Она боялась очередного вторжения сюрреалистичного мира снов в настоящую реальность. Ее терзала мысль, что, возможно, на самом деле она сошла с ума. И все произошедшее прошлой ночью могло оказаться всего лишь видением больного мозга. Если бы не убежавший в панике мужчина, видевший вместе с ней парящий в воздухе, словно воздушный шар, двухтонный автомобиль, она бы ничуть не сомневалась, что ее психическое здоровье требовало серьезного врачебного вмешательства. И, может быть, это оказалось бы самым простым и оптимистичным объяснением того, что случилось.
Один из последних остатков давно минувших времен. Скоро и его, к счастью, снесут, – сказал Нортон, указывая рукой на храм, – Там внутри делать нечего, все завалено старым хламом.
Когда они подошли ближе, стала видна правая боковая стена здания, на которой кроваво-красным граффити было выведено “Даже ад их не принял. Вечность в чистилище – плата за самый великий смертный грех ”. Надпись обрывалась, вслед за ней черными размашистыми буквами шла следующая: “ Самый лучший способ победить смерть – обмануть жизнь”. Вход был наполовину завален кирпичными обломками. Вдалеке, у самой воды, играла группа ребятишек, человек шесть – они бегали наперегонки вдоль берега. Их звонкие голоса тонули в шуме ветра, потому они говорили громко, стараясь перекричать разбушевавшуюся воздушную стихию.
Дети любят играть в таких местах, – задумчиво сказал Нортон, – их легко испугать, но трудно запретить делать то, чего они боятся. В моем детстве это было лучшее место для всевозможных игр, родители запрещали нам здесь появляться, рассказывали истории про него одну страшней другой, но это никого из нас не останавливало. В природу любого ребенка заложено исследование и познание своего страха.
Они неспешно прошли мимо заброшенного давным-давно храма, смотрящего на них темными глазницами вырубленных в камне окон.
Там, слева, были их бараки, – произнес Нортон, – А вот здесь, совсем недалеко…
Он ускорил шаг, и они оказались перед железным кругом, диаметром не менее тридцати футов, вмурованным в гигантскую каменную плиту, что выступала из земли.
