Евгения Грановская - Никто не придет
– Нет, Маш. Она бы рада, но супруг в ней души не чает. Он не позволит ей уйти.
Маша обдумала его слова и произнесла со вздохом:
– Да, ситуация… И что будет дальше?
– Если честно – даже не знаю. – Стас стиснул зубы и процедил: – Не могу думать о том, что она спит с другим мужиком. Как представлю – сердце на куски разрывается.
Маша смотрела на Данилова с тревогой. В лице его появилось выражение, которое она уже видела раньше – в те дни, когда Стас разводился с бывшей женой.
– Понимаешь, я его не боюсь, – сказал Стас. – Я боюсь, что он причинит ей вред. У этого гада хватит жестокости ей отомстить. И даже убить.
Стас уставился на дорогу хмурым взглядом. Маша не знала, что ему сказать. Советовать в этой ситуации глупо. Не советовать – стыдно. Данилов, казалось, уловил ее мысли, посмотрел на нее почти насмешливым взглядом и вдруг спросил:
– А что бы ты на моем месте сделала?
– Сказала бы ему правду, – не задумываясь, ответила Маша. – А там – будь что будет.
Стас хмыкнул.
– А если бы он сорвал злость на ней?
– Убила бы его.
– Правда?
Маша кивнула:
– Да.
Данилов посмотрел на Машу с опаской.
– Ты странная.
– Я знаю, – сказала Маша.
Тучи на небе сгущались, воздух за окнами автомобиля делался влажным и серым.
– Прости, Маш, – со вздохом проговорил Стас. – У тебя своих проблем навалом, а тут еще я тебя гружу.
– Не расстраивайся. – Маша ободряюще улыбнулась. – Решим сначала мою проблему, а потом возьмемся за твою.
– Звучит обнадеживающе, – улыбнулся и Стас. – Пойдешь ко мне киллером?
– Если жизнь заставит – да. Никто не смеет удерживать женщину в браке против ее воли. Ни один мужчина, даже самый властный и сильный, не имеет на это права.
– Да уж. А знаешь, что я думаю?
– Что?
– Лучше вообще не париться. Любовь – это зло. Она ничего людям не приносит, кроме беды. Без любви лучше. А я… – Он пожал плечами. – Я просто немного заболел. Но я вылечусь.
– Ты уверен?
– У меня уже был опыт.
Маша не нашлась что на это возразить.
– И все-таки не нравятся мне эти тучи, – снова сказал Стас. – С детства боялся грома.
– Да, тучи неприятные. Может, еще обойдется?
– Может быть. А может быть, и нет.
Потом они долго молчали, каждый думал о своем. Первым затянувшееся молчание прервал Данилов:
– Марусь, ты помнишь ту историю с наркоманами – когда Толику всадили в живот две пули?
– Помню, – сказала Маша.
– Врач сказал, что Толик не выкарабкается, а он выкарабкался. Зализал раны, как старый пес, отлежался да и побежал дальше. И с Глебом тоже все будет хорошо. Он у тебя парень крепкий.
– Знаю, Стас.
– Журналисты они вообще двужильные. Как опера, – продолжил Данилов, искоса поглядывая на Машу. – Помнишь, как пару лет назад одного журналюгу сбросили с седьмого этажа? Парень отделался парой переломов. А как только вышел из больницы, раскатал своих врагов по газетной странице тонким слоем – как масло по горбушке хлеба. Так что не огорчайся. Все наладится.
– Стас, хватит меня утешать, – сказала Маша.
– Я и не утешаю.
– А тогда что ты делаешь?
– Размышляю вслух. Это ведь никому не запрещено?
– Пожалуйста, размышляй о чем-нибудь другом.
Стас посмотрел на нее осуждающим взглядом и вздохнул:
– Ох, мать, тяжело же с тобой. Хочешь, расскажу анекдот?
Маша покачала головой:
– Нет. Давай просто помолчим.
– Как скажешь.
Стас поднес пальцы ко рту, закрыл губы на воображаемую «молнию», замкнул воображаемый замок и выбросил воображаемый ключ в окно.
2
– Впереди заправка, – сказал Стас. – Залью полный бак.
– Хорошо.
– Да и ноги надо размять. Я своих уже не чувствую. Кстати, там есть кофейня!
– «Придорожное», – прочла Маша на облупившейся вывеске. – Воображение у хозяина не слишком богатое.
– Зато коротко и понятно. Идем возьмем по чашке кофе, а заодно расспросим про Глеба. Если он здесь был, то мимо кафе пройти не мог.
– Согласна.
Внутри кафе выглядело еще заброшеннее, чем снаружи. В кресле, с журналом в руках, сидел мрачный, пожилой мужчина, одетый в темные брюки, желтую рубашку и потертую джинсовую куртку. На голове у него красовалась красная бейсболка. Мужчина был пузат, отечные щеки его густо заросли щетиной, толстые губы шевелились в такт читаемым словам.
Услышав звон колокольчика, он не сразу оторвался от журнала. Медленно и с явной неохотой отвел взгляд от страницы, повернул голову и посмотрел на вошедших поверх очков.
– День добрый! – поприветствовал его Стас. – Вы бариста?
– Кто? – хрипло спросил мужчина.
– Человек, который готовит кофе в этом чудном заведении.
– Я хозяин этой паршивой забегаловки, – грубовато ответил мужчина. – И я могу дать вам по чашке кипятка, чтобы вы растворили в нем пакетики «нескафе» и засыпали эту бурду сахаром.
– Звучит неплохо, – одобрил Стас. – Полагаю, пакетики «нескафе» у вас тоже есть или нам нужно было захватить их с собой?
– Пакеты есть. Есть даже сливки. Правда, они просроченные, но ненамного.
Стас повернулся к Маше.
– Марусь, ты слыхала? Здесь есть и кофе, и сливки. Я могу ошибаться, но мне кажется, что это лучшее кафе на двадцать километров вокруг.
– Не стану спорить, – улыбнулась Маша. – Особенно если учесть, что на двадцать километров вокруг нет ничего, кроме деревьев и травы.
Хозяин кафе осклабился:
– А вы, ребята, с чувством юмора. Ладно, намешаю вам кофе. Кстати, если хотите подкрепиться, могу дать бутерброды с колбасой.
– Думаю, обед нам будет не по карману, – сказал на это Стас. – Учитывая, в какое шикарное заведение мы попали.
– За сегодняшний день вы мои лучшие клиенты, – сообщил хозяин. – Сделаю вам скидку в десять процентов.
Хозяин швырнул журнал на пол, тяжело поднялся с кресла и заковылял к стойке. Маша посмотрела на разворот журнала. Это был «Плейбой», затертый и пожелтевший, выпуска, должно быть, восьмидесятого года.
– Колбаса тоже просроченная? – спросил Стас.
– А кто ж ее знает? – ответил хозяин кафе вопросом на вопрос.
Минут через пять все было готово, и Маша со Стасом пристроились за барной стойкой. Хозяин разогрел три бутерброда, один из них взял себе.
– Куда держите путь? – поинтересовался он, уминая хлеб с колбасой.
– Путешествуем, – ответил Стас. – А по пути разглядываем достопримечательности. Говорят, у вас тут где-то есть источники с волшебной водой.
– Есть такие, – кивнул хозяин. – Только не здесь, а километрах в шести отсюда.
– В Хамовичах?
– Угу.
– Что ж, значит, заедем в Хамовичи.
Хозяин кафе чуть прищурил свои блекло-голубые глаза и покачал головой:
