Стивен Кинг - Исход (Том 2)
Стью присоединился к пению, голос у него был не так хорош, но в паре с Томом они составили неплохой дуэт, и проникновенные слова старого гимна раздавались в кафедральном соборе святой тишины рождественского yтpa:
— Ноэль, Ноэль, Ноэль, Ноэль… Христос родился… Израэль…
— Это все, что я помню, — виновато сказал Том, когда эхо их голосов замерло вдали.
— Все отлично, — успокоил его Стью. Снова подступили слезы, но это выбило бы его из колеи и расстроило бы Тома, поэтому Стью подавил их. — Ну, нам пора. Мы теряем время.
— Конечно — Том взглянул на Стью, собиравшего вещи. — Это самое лучшее Рождество в моей жизни, Стью.
— Я очень рад, Томми.
И вскоре они снова были в пути, направляясь все выше в горы, на восток, под холодным солнцем рождественского дня.
Они разбили лагерь рядом с перевалом Лавленд, почти в двенадцати тысячах футов над уровнем моря. Температура упала до двадцати градусов ниже нуля. Без устали метался ветер, холодный, как острое лезвие кухонного ножа, а в темных провалах зимнего ущелья выли волки — до них, казалось, было рукой подать. Стью не покидало ощущение, будто весь мир внизу был одной гигантской могилой.
Под утро, едва стало светать, они проснулись от собачьего лая. С ружьем в руке Стью отогнул полог палатки. Впервые волки подошли так близко. Они выбрались из своих убежищ и окружили лагерь. Теперь они не выли, лишь смотрели на хрупкое пристанище людей. Глаза их злобно сверкали, казалось, они угрожающе ухмыляются.
Стью выстрелил шесть раз, отпугивая стаю. Один из волков, подпрыгнув, рухнул серой грудой. Кин подбежал к убитому волку, обнюхал, задрал лапу и пустил струю.
— А волки до сих пор его, — медленно проговорил Том. — И всегда будут на его стороне.
Казалось, Том все еще находился в полусне. Взгляд его был затуманенным, отстраненным. У Стью мелькнула догадка: Том снова впал в состояние легкого транса.
— Том… он умер? Тебе это известно?
— Он никогда не умирает, — ответил Том. — Он живет в волках, да. В воронах. Гремучих змеях. В тени совы в полночь и в скорпионе в полдень. Вместе с летучими мышами он висит вниз головой в мрачных, темных местах. И так же, как они, слеп.
— Он вернется? — напряженно спросил Стью. Внутри у него все похолодело.
Том не ответил.
— Томми…
— Том спит. Он пошел смотреть на слона.
— Том, ты видишь Боулдер?
Над сверкающими безмолвной непорочной белизной вершинами гор тонкой светлой полосой занималась заря.
— Да. Они ждут. Ждут какого-то слова. Ждут весны. В Боулдере все спокойно.
— Ты видишь Франни?
Лицо Тома просветлело.
— Франни, да. Она такая толстая. Думаю, она ждет ребенка. Она живет теперь вместе с Люси Суэнн. Люси тоже ждет ребенка. Но Франни родит первой. Если… — Том помрачнел.
— Том! Что если!
— Ребенок…
— Что относительно ребенка?
Том неуверенно огляделся:
— Мы стреляли по волкам? Я заснул, Стью?
Стью выдавил из себя улыбку:
— Немного, Том.
— Мне снился сон о слоне. Забавно, да?
— Да. «Так что же относительно ребенка? Как там Франни?»
Стью начал подозревать, что они не поспеют вовремя; что бы там Том ни увидел в своем сне, это случится без них.
За три дня до Нового Года погода испортилась, и они вынуждены были остановиться в Киттредже. Теперь они уже так близко находились от Боулдера, что это было для обоих ходоков горьким разочарованием — даже Кин, казалось, нервничает и не находит себе места.
— Стью, мы скоро тронемся в путь? — с надеждой в голосе спросил Том.
— Не знаю, — ответил Стью. — Надеюсь, скоро. Если нам повезет с погодой, то дня через два мы будем у цели. Проклятье! — Он вздохнул и пожал плечами. — Будем надеяться, что это всего лишь сильный снегопад.
Но нет — это была самая ужасная пурга за всю зиму. Пять суток мела метель, наваливая сугробы высотой в двенадцать, а кое-где и в четырнадцать футов. Когда они смогли открыть входную дверь и выбрались на улицу второго января под низким, маленьким, как полустертая монета, солнцем, все ориентиры исчезли. Большая часть делового квартала маленького городка оказалась не просто засыпанной снегом — она была погребена под ним. Вокруг лишь снежные сугробы и целые курганы причудливых, замысловатых форм. Окрестности напоминали ландшафт таинственной планеты.
Они двинулись в путь, но продвигались медленнее, чем когда-либо; теперь найти дорогу стало серьезной проблемой. Аэросани то и дело застревали в сугробах, и их приходилось откалывать. А на второй день 1991 года снова начался сход лавин.
Четвертого января они добрались до места, где федеральное шоссе № 6, отделяясь от шоссе № 70, дальше следовало в направлении Голдена, и, хотя они не знали об этом — не было никаких снов или предчувствий, — но именно в этот день у Франни Голдсмит начались предродовые схватки.
— Отлично, — произнес Стью, когда они остановились на развилке. — По крайней мере, больше нет проблем с поисками дороги. Здесь шоссе идет между горами. Хорошо, что мы не проскочили поворот.
Ехать по дороге было достаточно легко, но не пробираться по туннелям, пробитым в толще гор. Приходилось отыскивать вход, откапывать его от снега в одних случаях и пробираться сквозь застывшие груды прежних обвалов в других. Мотор аэросаней гудел из последних сил, однако они продвигались вперед.
Но что еще хуже — в туннелях было страшно. В них было темно, как в угольных копях, лишь слабый луч фар аэросаней прорезал мрак, ведь оба конца каждого туннеля были забиты снегом. Находиться внутри было все равно что оказаться запертыми в холодильнике. Продвижение вперед было болезненно медленным, оно было сродни лоцманскому искусству, и Стью серьезно опасался, что им может встретиться непроходимый туннель, несмотря на все его старания объехать сгрудившиеся в темноте машины. Если такое произойдет, то им останется лишь развернуться и ехать обратно до федерального шоссе. В лучшем случае они потеряют еще неделю. А бросить аэросани и идти пешком было бы равносильно осознанному самоубийству.
Близость же Боулдера сводила с ума.
Седьмого января, спустя часа два после того, как они выбрались из очередного туннеля, Том привстал, вытянув руку:
— Это что, Стью?
Стью устал, его не покидало мрачное расположение духа. Навязчивые сны о Франни и ее ребенке перестали мучить его, но почему-то их отсутствие оказалось еще более тревожным.
— Не вставай во время движения, Том, — сказал он раздраженно, — сколько раз тебе говорить? Ты упадешь вниз головой и…
