Мария Барышева - Мясник
— Садись на пол.
Вита послушно и так поспешно исполнила приказание, словно ей подрубили ноги. Голова больше не кружилась, и постепенно в ней все начало укладываться на свои места. Она уже знала, кто рядом с ней.
— У тебя хватит мозгов не орать? — спокойно, почти дружелюбно спросил Схимник. — Пискнешь — наизнанку выверну.
Она слабо кивнула, и ладонь соскользнула с ее губ, а на пол перед ней, ближе к дверному проему, опустилась темная фигура. Человек протянул руку в сторону, что-то легко скрежетнуло, и вспыхнул тонкий лучик света. Вита на мгновение ошеломленно зажмурилась, но тут же открыла глаза. Свет исходил из маленького фонарика, косо вставленного между книгами на нижней полке так, что луч падал сверху вниз. Его нельзя было увидеть с улицы, но его было достаточно, чтобы легко осветить то место, где они сидели. Вита отвела глаза и взглянула на Схимника. Он смотрел на нее со снисходительным интересом, и его широкое, резко очерченное лицо было совершенно спокойным. Впервые она видела его настолько близко и сейчас почти кожей чувствовала, какой странный и темный холод окутывает этого человека, далекий абсолютный холод межзвездного пространства, который ощущался, даже если не видеть его лица. Хотелось отвернуться, но в то же время хотелось и смотреть — то, что окружало его, было не только страшным, но и как-то затягивало ее, и это напугало Виту совершенно. Глядя на него, за тот крошечный отрезок времени, пока Схимник молчал, Вита лихорадочно перебирала в уме все когда-либо выработанные тактики, но ни одна не подходила. Она не знала, как вести себя с этим человеком, который так спокоен и убивает так легко? Как выскользнуть?
— Я уж заждался, — сказал он и чуть передвинул правую руку, блеснув знакомым перстнем. Теперь Вита чувствовала не только страх, но еще досаду и злость. Она ведь не так уж плохо все придумала… и все зря! Сжав губы, она вздернула голову и натянула на губы легкую улыбку.
— Могли бы и кофейку сготовить, ожидаючи, — сказала она со всей возможной непринужденностью и даже слегка деловито, осторожно подтягивая к себе сумку и потирая шею. — Я имею право хотя бы попить кофейку? У меня был тяжелый день, согласитесь! Мы оба взрослые люди, так что давайте говорить прямо, спокойно… я очень устала. Не знаю, из-за чего все это… придушите вы меня без лишних церемоний или горло вспорете, как Фомину… насколько быстро это будет? Может, я успею принять душ — я замерзла и грязная до отвращения — вы прекрасно знаете, насколько я грязная, — на середине последнего слова ее голос на мгновение превратился в писк, и она с трудом вернула ему прежнее звучание. Вита внимательно взглянула в глаза Схимника, казавшиеся черными в бледном свете фонарика, и он слегка прикрыл веки — немного поспешно, словно в последнее время очень многие заглядывали ему в глаза.
— Ты права — мы оба взрослые люди и будем говорить прямо, — он склонил голову чуть набок, так что половина его лица спряталась в тени. — Поэтому обойдемся без «не знаю», «первый раз слышу», «кто такая». Девица ты смышленая, поэтому, надеюсь, наш разговор не затянется.
— Была б смышленая — не сунулась бы сюда! — зло сказала Вита, лихорадочно выбирая в уме линию поведения. Непринужденный спокойный разговор, который в такой ситуации мог бы кого-нибудь слегка сбить с толку, на него нисколько не подействовал. Что дальше? Наговорить на себя, дать понять, что чувствует себя полной дурой, осознавая свою абсолютную слабость и незащищенность, при этом старательно обрисовав его преимущества — может это заденет, может тут он слегка расслабится? Попробовать соблазнить? Разреветься, попросить пощады (ах-я-еще-слишком-молода-чтобы-умереть)? — Надо же, как по-дурацки все получилось! А я-то наивно полагала, что мне удастся вас…
— Почти, — негромко произнес Схимник, и Вита насторожилась, почувствовав в его голосе легкую улыбку. — Иногда безумная логика оказывается самой разумной, надо только уметь найти правильную. Это был красивый приход, громкий… можно сказать, с оркестром — наверное, ты очень хорошо заплатила этим мальчишкам? А не сунуться ты не могла — ты же должна была забрать вот это, — он слегка двинул ладонью по полу, и Вита с удивлением и злостью увидела лежащую рядом с ним папку Колодицкой.
— Ну и как? Прочли что-нибудь новенькое?
— Об этом потом — времени мало, — холодно отозвался Схимник. — Поэтому кофе и душ предложить не могу, но есть кое-что получше.
— Что же?
— Жизнь. Ты отдаешь мне Чистову и выходишь отсюда целой и невредимой. Только учти — я пойму, если ты соврешь. И тогда тебе будет очень плохо. Гораздо хуже, чем твоей бывшей мачехе или приятелю-журналисту.
Слова были произнесены тем же спокойным голосом и оттого прозвучали еще более страшно, чем если бы он выкрикнул их ей в лицо. Вита дернулась назад, чуть не упав.
— Господи! Вы их… вы и их?!..
Схимник молча смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Вита глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.
— И вы думаете, что я… Да там, на улице, полно ваших людей! Конечно, ага! Я вам все расскажу, выйду отсюда, и меня тихо хлопнут за углом!
— Не ори, дура! Да, там на улице полно людей. Но они пока не знают, что ты здесь. И то, что я здесь, они тоже не знают.
— Неужели?!
— Это правда. У тебя есть шанс — воспользуйся им. Другого шанса у тебя не будет. Я не шучу, девочка. Это не конторские игры. Игры закончились. Ты должна была понять это еще в магазине. Я ведь, кстати, отпустил тебя, хотя мог забрать прямо оттуда или там же и убить.
— Значит, не могли, — Вита сморщилась и потерла шею, снова вспомнив удивленный возглас Фомина, оборвавшийся свистяще-булькающим хрипом. — Конечно же, не могли. Потому что кто-то приехал — кто-то помешал вам. Кто-то из ваших. Вы не могли допустить, чтобы он нашел меня и поговорил со мной раньше, чем вы. Поэтому и Фомина зарезали, чтобы он не разболтал, что я там. И этот кто-то наверное в таком же или почти в таком же ранге, как и вы, и убивать его было опасно. Поэтому вы просто вышли и увели его. А потом поехали сюда.
Схимник неожиданно тихо рассмеялся, и Вита, настороженно смотревшая на него, заметила, что нижний зуб с правой стороны у него железный, а другого, рядом, и вовсе нет.
— Начинаешь соображать?
— Помаленьку, — она примерилась глазами к папке. Папка лежала довольно близко. — Хотите получить Чистову только для себя? Никому не отдавать, да? В опасные игры играете, дядя. А Виктору Валентиновичу это понравится?
Если Схимник и удивился, то ничем этого не показал.
— Желаешь спросить его об этом лично?
— Вы взрослый человек, а поверили в такую чушь!.. Вы, кстати, у него на какой должности? Зам по воспитательной работе?
