Деннис Этчисон - Калифорнийская готика
Перед третьей дверью путь ей преградил молодой человек с короткой стрижкой:
— Куда вы идете?
— Вот сюда. Вы что-то имеет против?
— Вам нужен билет, — терпеливо объяснил молодой человек. Судя по его тону, он принял Еву то ли за глухую, то ли за умственно отсталую. — Если вы хотите посмотреть фильм, вам следует купить билет.
— Я не собираюсь смотреть фильм.
— Не собираетесь?
— Я ищу кое-кого.
— Так всегда бывает, леди. Все кого-то ищут. А мне наплевать, что вы там будете делать. Но заплатить вам придется.
— Я ищу сына.
Наткнувшись на ее твердый, непреклонный взгляд, он все-таки отступил:
— Ну хорошо. Зайдите. Но только на минуту.
Ева открыла четвертую дверь. На экране порхала фея, оставляя за собой причудливый шлейф медленно тающей волшебной пыльцы. Ева прошлась взглядом по короткому проходу, вглядываясь в едва различимые лица, но дети сидели низко, их головы едва виднелись над спинками стульев, подобно кочанам капусты на грядке. Фея представляла собой распространенный тип красотки с массивным бюстом, осиной талией и округлыми бедрами. На ней были блестящие колготки, пояс, сплетенный из зеленой лозы, и что-то вроде топика с впечатляюще глубоким вырезом.
— Эдди!
Никто из детей не отозвался, даже не пошевелился и не отвел взгляда от экрана.
Молодой человек ждал Еву у выхода.
— Нашли?
— Обязательно найду!
Она пропустила пятую дверь, решив, что новая версия «Лолиты» вряд ли привлечет внимание тринадцатилетних мальчишек. Сомнительно, чтобы Эдди также слышал о Дастине Хоффмане. В зале номер шесть, кстати, совершенно пустом, если не считать двух женщин, сидевших в последнем ряду, начинался показ последнего фильма с участием Джоди Фостер. Подумав, Ева решила вернуться к третьему залу.
— Послушайте, леди, — теряя терпение, сказал молодой человек. Ева только теперь заметила у него на груди табличку-значок с надписью «менеджер». — На какую картину купил билет ваш сын? Потому что если у меня нет корешка билета...
— Он здесь. — Она прочитала название фильма и вздрогнула. — «Американский зомби-2».
— Вы уже заходили в этот зал.
— Еще нет.
— Я видел!
Чего он хочет? Не подпустить ее к собственному сыну?
В этот момент дверь зала номер три распахнулась, и в фойе хлынули десятки людей, в основном подростков. Одни устремились к выходу, другие потянулись в туалет. Какой-то парнишка, оберегая свою подружку от столкновения с мусорной корзиной, обнял ее за плечи. Его жирные пальцы по-хозяйски стиснули ее грудь. А что у него со ртом? Губы были красно-лиловые, словно перепачканные кровью. На Еву наткнулись два каких-то мальчика. Один на миг задержался и даже удостоил ее взглядом, как неуместное препятствие, выросшее на пути потока зрительских тел.
— Мам!
Ева схватила Эдди за руку, выхватила из толпы и потащила в угол фойе.
— Что ты здесь делаешь?
— Пойдем со мной!
Лицо мальчика словно погасло.
— Но Томми...
— Ничего.
Эдди все же вырвался и успел сделать какой-то знак приятелю, остановившемуся возле стены.
— Что ты там делал? — резко спросила Ева.
— Где?
— Не прикидывайся невинной овечкой. Я знаю, на какой фильм вы ходили!
— Это хороший фильм, — вызывающе заявил Эдди.
Из людского водоворота неожиданно вынырнул менеджер:
— Где билет?
— Какой билет? — переспросил Эдди.
— Твой корешок от билета.
— У меня его нет. Выбросил.
— Возьмите. — Покопавшись в сумочке, Ева выудила десятку. — За них обоих.
Менеджер молча взял деньги и словно испарился — такой фокус хорошо получается у попрошаек-кришнаитов.
Ева по-прежнему крепко держала Эдди за плечо. Наверное, ему было больно, но его лицо сохраняло стоически-упрямое выражение. Только губы сделались еще тоньше.
— Я платил.
— Не верю.
— Папа дал мне денег. И сказал, что я могу пойти в кино.
Он смотрел на нее исподлобья, и Ева вдруг заметила, какие красные у него уши и щеки.
— Если не веришь, спроси у него.
На них уже начали обращать внимание.
Ева отпустила руку.
— Пока, Томми, — громко, чтобы все слышали, произнес Эдди. — Ей нужно поговорить со мной.
Он хотел ее унизить, хотел дать понять ей, что ему приходится иметь дело с человеком, неспособным вести себя благоразумно. Но когда они вышли из фойе, интерес к происходящему со стороны окружающих внезапно пропал. Люди проходили мимо, ничего не замечая.
Ева устало опустилась на скамейку.
Когда она наконец подняла глаза на Эдди, ее поразили его горящие глаза и напряженное выражение лица.
— Что тебе надо?
— Я хочу поговорить с тобой, — негромко ответила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной среди толпы покупателей торгового центра.
— О чем?
— Ну... вообще мне нужно было увидеть тебя.
— Зачем?
До нее вдруг дошло, что сын прав, и ощущение тревоги схлынуло. Действительно, что пригнало ее сюда? Какими словами объяснить, что заставило отправиться на его поиски? И даже если слова найдутся, захочет ли сын понять ее?
— Ты не сказал мне, куда идешь.
— Сказал.
Он был прав. Но дело-то совсем не в этом. Как объяснить то, что не дает покоя, что рождает панический страх?
— Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— По-твоему, сколько мне лет?
Ева заметила маячившего в фойе Томми, который явно старался остаться не замеченным ею.
— Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение.
И тем не менее поставила. Он был унижен. На глазах у друга, у десятков посторонних людей.
— А куда, по-твоему, я мог пойти? В бар?
— Я знаю, что ты мне не лгал. — Эдди никогда не говорил неправды. Это было у него в крови. Весь в отца. В бар? Неужели он так сказал? Странно. Странно и как-то мило. — Мне только надо было сказать тебе, что сегодня мы вместе идем обедать.
— Отлично.
— С папой. Папа решил нас куда-нибудь вывести. Не хочу, чтобы ты опоздал.
— Мне надо сейчас пойти домой?
Он разыгрывал из себя мученика. Ее сердце переполнилось нежностью. Еве захотелось привлечь его к себе, обнять, приласкать, но, конечно, он бы ей этого ни за что не позволил.
— Не сейчас. Ты просто имей это в виду.
Мимо эскалаторов прошествовала молодая пара с детской коляской и свернула к продовольственному отделу. Дети в выбеленных джинсах с подвернутыми штанинами играли в салки. Охранник с переговорным устройством подмигнул молодой мамаше с младенцем на руках. С подземного этажа торгового комплекса струился аромат свежеиспеченных булочек с шоколадом. В субботний день здесь царило умиротворение, и Ева ощущала себя частью этой благостной атмосферы. Ее окружали звуки, запахи и картины жизни, которые она не замечала раньше из-за вечной нехватки времени. Она почувствовала, что у нее немного отогрелись руки.
