Наталия Земская - Анти-Авелин
– Спасибо. Побеседую с ними лично.
– И еще. Как мы и предполагали, журналистами сейчас заполнено все свободное пространство в радиусе ста метров от забора этого дома. Будьте аккуратней.
– И за это предупреждение большое спасибо, – усмехнулся Петрович. – До встречи.
Они пожали друг другу роки и разошлись.
– Семенов! – окликнул Петрович своего помощника. – Докладывай.
– Криминалисты зафиксировали следы преступления. Все предполагаемые свидетели опрошены и вызваны в управление на допрос, осмотр дома и сада продолжается, но орудие убийства по-прежнему не найдено.
Они вошли в залу. Труп уже вынесли. Криминалисты упаковывали в чемоданчики и ранцы свой инвентарь. В углу залы, на золоченом стульчике, скучал Сомов. Завидев Петровича, он соскочил со стульчика и устремился навстречу.
– На дело назначен следователь, – добродушно сообщил Сомов Петровичу, – Егерев Игорь Семенович, старший следователь по особо важным делам – лучший в области.
Петрович уже сталкивался по работе с Егеревым. Похожий на бладхаунда, с обвисшими щеками и мудрыми глазами, он внимательно слушал доклады оперативников, а потом задавал короткие и точные вопросы, после которых казалось, что он лично присутствовал на месте преступления и своими глазами видел все недочеты в работе опергрупп. Его побаивались, но уважали.
– Хорошая новость, – кивнул Петрович и, заметив пятна кофе на мятом пиджаке Сомова, спросил: – Вы где кофе раздобыли, Николай Николаевич?
– На кухне есть кофе-машина, – оторопело ответил он.
– Семенов, принеси большую кружку кофе с сахаром.
– Будет сделано, – Семенов удалился в направлении кухни.
– Вы как узнали, Иннокентий Петрович, что я пил кофе? – искренне удивляясь, спросил Сомов.
– Интуиция, – пожал плечами Петрович. – Где сейчас тетя Груня и Борис Ким, знаете?
– Знаю. Пойдемте, покажу. После досмотра помещений прислуге разрешили вернуться в служебную часть дома.
В уже узнаваемом кабинете управляющего чернявая кривоногая женщина неопределенного возраста, с редкими усиками над верхней губой, сидя на диване, что-то вполголоса наговаривала сухенькому мужчине с монголоидными чертами лица, сидящему рядом. Без сомнения, это были тетя Груня и Борис Ким.
– Ой, Боря, – нарочито громко произнесла тетя Груня, завидев Петровича, – никогда за один день не видела столько красивых мужчин.
Борис Ким подскочил с дивана и, припадая на одну ногу, заискивающе протянул левую руку для приветствия, его правая рука безжизненно висела вдоль туловища.
– Ландрин, зам по оперативной работе, – наигранно грубо представился Петрович.
– Ой, матушка! Ой, кормилица! Что же ты наделала? На кого же ты нас, сердешная, оставишь? – фальшиво запричитала тетя Груня, закрыв лицо ладонями.
– Мне надо поговорить с каждым из вас в отдельности, – с раздражением попросил Петрович.
– Прекрати! – цыкнул на тетю Груню Борис Ким и вышел из кабинета.
Тетя Груня, отняв ладони от лица, зашмыгала носом в цветастую тряпочку.
– Что вы можете рассказать о произошедшем ранним утром убийстве?
– Меня разбудил стук в дверь и крики.
– В котором часу это было?
– Около пяти утра. Было еще темно.
– Так. Продолжайте.
– Я накинула халат и выбежала в коридор. Там, около двери в холл, толпилась прислуга. Я приказала дать мне пройти и увидела хозяйку с хозяином и Назиру.
– Назиру?
– Да, горничную, которая убирается в холле первого этажа.
– А остальная прислуга где была в это время?
– В коридоре служебных помещений.
– Почему они не вышли в холл?
– Им запрещено, без особых распоряжений. За каждым работником в этом доме закреплены помещения, в которых он может находиться. Это сделано для того, чтобы не крали. Если работник переступает границы своей территории, то его увольняют.
– А вы можете передвигаться по всему дому?
– Конечно, я и Борис.
– Во что был одет хозяин дома?
Этот вопрос явно застал тетю Груню врасплох. Она тщетно искала ответ на него у себя под ногами.
– Красный шелковый халат поверх черных брюк и белой рубашки, – помог Петрович тете Груне.
– Да, – согласилась она.
– И красный шейный платок под воротом рубашки.
– Да, – согласилась и с этим тетя Груня.
– Он что, в этом спит?
– Почему?
– Как такая тщательно подобранная одежда могла оказаться на человеке, выбежавшем в пять утра на крики о помощи?
– Наш хозяин всегда элегантно одет.
– Допустим.
– Во что была одета хозяйка?
– Как обычно, в брюки и свитер.
– Она всегда так ходит по дому?
– Нет, она так одевается, когда работает в саду.
– В темноте?
– Ну, или гуляет по саду.
– В пять утра?
– У богатых свои причуды.
– Пусть будет так. Где в это время был Борис Ким?
– В зале, возле трупа. Он первый прибежал на крики хозяйки. Одет он был в форму, принятую для прислуги в этом доме, и Назира – тоже.
– Спасибо, что избавили от лишних вопросов. Что было дальше?
– Очень быстро приехала полиция. Следом за ними вошли люди в штатском. Потом еще. Все было, как в кошмарном сне. По дому ходили посторонние, что-то искали.
– Как себя вела хозяйка?
– Она успокаивала Назиру, держала ее за руку. Потом я отвлеклась, какой-то господин задавал мне вопросы. Было уже светло, когда я посмотрела через стеклянные двери в сад. По дорожке сада бежала хозяйка, за ней двое мужчин, один схватил ее за руку, она вырвалась и упала, ее подняли, – тетя Груня затеребила в руках цветастую тряпочку.
– В котором часу начинается рабочий день у прислуги?
– В пять тридцать подъем, до шести все выходят на свои рабочие участки.
– Вы встаете вместе со всеми?
– Обязательно, я руковожу работой персонала.
– Почему в это утро Назира оказалась в холле раньше времени?
– Она нуждалась в деньгах, у нее была подработка на кухне, для этого ей необходимо было заранее сделать свою основную работу.
– Иннокентий Петрович, можно вас? – в дверном проеме стоял лысоватый мужчина в очках и белом халате.
Петрович отозвался на просьбу, понимая, что этот человек – тот самый специалист из института имени Сербского.
– Лунин, психотерапевт, вас предупреждали, – представился он.
– Да.
– Я сделал свою работу, вы можете перемещать пациентку, куда вам необходимо. У меня будет только одна рекомендация: не задавать ей вопросы в привычной для нее обстановке. Иначе она может скатиться в прежнее эмоциональное состояние.
Когда Петрович вошел в комнату, которая занимала Бжозовская, двоих в штатском там уже не было. Вместо них в помещении находились двое его подчиненных. На кровати сидела серенькая, невзрачная женщина.
