Дж. Уорд - Темный любовник
Он чуть не отгрыз ей руку!
Животный инстинкт взял верх над нравственными ценностями. Раньше Хаверс считал себя джентльменом, ученым, стоящим выше примитивных потребностей; теперь его уверенность в этом пошатнулась.
Ему открылась страшная правда: вкус теплой крови, струящейся в горло, не только возвращал ему силы, но доставлял и чувственное наслаждение.
Вспыхнуло вдруг желание продлить удовольствие, но последовавший приступ стыда вызвал тошноту.
Хаверс дал себе клятву не пить живой крови.
Он держал обет и слабел на глазах, не в силах надолго сосредоточиться на каком-либо предмете. Голод отдавался постоянной болью в животе, тело, лишенное питания, пожирало самое себя. Хаверс превратился в скелет, изможденное лицо посерело, одежда висла мешком.
Тяжелое состояние подтолкнуло к единственно правильному решению.
Все очевидно. Следует накормить то, что хочет есть.
Ограничение доступа воздуха при достаточном количестве человеческой крови, и — вот же они, живые клеточки!
Под микроскопом крупные асимметричные клетки поглощали более мелкие. Количество человеческой крови в пробе медленно уменьшалось. Хаверс готов был биться об заклад, что жизнестойкость крови вампира при этом повышалась.
Теперь требовалось провести клинические испытания. Он возьмет пинту крови у женщины-вампира, смешает ее с человеческой (в должной пропорции) — и перельет себе.
Если все пройдет гладко, то он, Хаверс, учредит институт донорства. Пациенты будут спасены, и противники интимной процедуры питья смогут наконец-то вздохнуть спокойно.
С трудом оторвавшись от разглядывания клеток, Хаверс посмотрел на часы. Салат, заказанный на обед, дожидается его уже двадцать минут.
Доктор снял белый халат и пошел наверх. По дороге задержался, чтобы поговорить с медсестрами и парой пациентов. Клиника находилась прямо под домом. На площади шесть тысяч квадратных футов располагались три операционные, палаты, смотровые, лаборатории, его офис и приемный покой с отдельным выходом на улицу. Хаверс принимал здесь около тысячи пациентов в год и, кроме того, ездил на вызовы.
Увы, практика год за годом уменьшалась в связи с сокращением численности населения.
По сравнению с людьми вампиры были более жизнестойкими. Их организм быстро восстанавливался. Они не были подвержены таким болезням, как рак, диабет или СПИД. Но несчастный случай днем означал неминуемую смерть, потому что врач мог прийти на помощь только ночью. Вампиры умирали во время превращений или же сразу после них. Проблемным было и размножение. Даже если зачатие проходило успешно, женщины зачастую не переживали родов и умирали от токсикоза или потери крови. Мертворожденные были обычным явлением, а детская смертность просто зашкаливала.
Несмотря на то что обе расы имели сходную анатомию, человеческая медицина была не лучшим вариантом для больного вампира. Любой клинический анализ крови выявит множество аномалий и попадет на страницы «Медицинского журнала Новой Англии». Лучше всего избегать такого внимания.
Появление службы «911» увеличило вероятность попадания вампиров в человеческие медицинские центры. Если вампир, находясь вне дома, оказывался серьезно ранен и терял сознание, он рисковал попасть в руки «Скорой помощи». Вытащить его оттуда до начала обследования было нелегко.
Хаверс считался лучшим доктором среди вампиров. Он дважды окончил Гарвардскую школу медицины: первый раз во второй половине девятнадцатого века, второй — в восьмидесятых годах, веком позже. Каждый раз он указывал в заявлении, что является инвалидом, и университет предоставлял ему соответствующие льготы. Он мог не посещать дневные лекции, за него это делал дог-ген, которому позволялось вести записи и даже сдавать экзамены. Хаверс штудировал учебники, переписывался с профессорами и посещал семинары и лекции, которые проводились поздно вечером.
Всю жизнь он любил учиться.
Поднявшись наверх, он не был удивлен тем, что Марисса не спустилась в столовую. Обед сервировали в час ночи, как всегда.
Хаверс направился на ее половину.
— Марисса? — позвал он у двери. Затем постучал. — Марисса, стол накрыт.
Потом заглянул внутрь. Свет из коридора прорезал темноту комнаты золотистой полосой. Портьеры на окнах были опущены, лампы погашены.
— Марисса, дорогая?
— Я не хочу есть.
Хаверс переступил порог. Присмотревшись, он различил под одеялом хрупкую фигурку.
— Но ты и вчера совсем ничего не ела.
— Спущусь попозже.
Было нетрудно догадаться, что она пила прошлой ночью. Каждый раз после встречи с Рэтом Марисса надолго замыкалась в себе.
Хаверс вспомнил о живых клетках в лаборатории.
Этот король по праву рождения — чистокровнейшая скотина. Ему плевать на Мариссу, а она, бедняга, страдает от его жестокости.
Хотя не известно, что хуже.
— Я здорово продвинулся, нашел средство, — сказал Хаверс, присаживаясь на кровать. — Я освобожу тебя.
— Отчего?
— От этого… убийцы.
— Не называй его так.
Хаверс заскрипел зубами.
— Марисса…
— Я не хочу от него избавляться.
— Как ты можешь такое говорить? Он не уважает тебя. Как подумаю, что он пьет твою кровь где-нибудь в подворотне….
— Мы встречаемся у Дариуса. У Рэта там комната.
Мысль о том, что сестра проводит время под одной крышей еще с одним воином, радости не прибавила. Все они были головорезами, а иные — просто исчадьями ада.
Хаверс считал Братство черного кинжала неизбежным злом. Его удручал сам факт того, что мир опасен, враги расы сильны, а защита племени вверена монстрам, которые одним своим видом вселяют ужас.
— Что ты с собой делаешь?
Марисса, отвернувшись лицом к стене, прошептала:
— Оставь меня.
Хаверс упер руки в колени и встал. Воспоминания о временах, когда Марисса еще не служила их жуткому королю, были смутными. Колеблющийся образ веселой молодой девушки утонул в прошлом.
А кто теперь живет рядом с ним? Безликая тень, привязанная к мужчине, не проявляющему по отношению к ней ни капли заботы.
— Надеюсь, ты выйдешь к обеду, — тихо произнес Хаверс. — Мне так не хватает твоей компании.
Он аккуратно прикрыл за собой дверь и по нарядной винтовой лестнице спустился в столовую. Обеденный стол был сервирован изысканно: китайский сервиз, хрусталь, серебро. Едва он сел, в комнату вошла прислуга: налить вина.
Опустив глаза в тарелку с листьями латука, он натянуто улыбнулся.
— Каролин, сегодняшний салат удался. Глаза служанки засияли от похвалы.
![Роберт Рид - В церковь с мистером Малтифордом[1]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
