Наследие - Уэбб Кэтрин
– Нравится? – с улыбкой спрашиваю я.
Я настроила радио на «Классику FM». Там поют рождественскую балладу про доброго короля Венцеслава. Бет кивает, зевая. Я дурачусь, пою: «Старый дурень оступился и в костер свалился». Голос у меня отнюдь не для пения на публику.
– Ты развеселилась, – замечает Бет. Подойдя к подоконнику, который я украшаю, она заботливо заправляет мне за ухо прядь волос, касается царапины под глазом. Она так редко до меня дотрагивается. Я улыбаюсь.
– А знаешь… – начинаю я. Но слова застревают. Так и подмывает произнести их, но я все еще не могу понять, правильно это будет или нет.
– Ну, что же?
– Знаешь, Динни здесь, – решаюсь я.
1902 год
Путешествие из Нью-Йорка до Территории [7] Оклахома оказалось долгим: без малого две тысячи миль. Штат за штатом разворачивались за окном поезда, продвигавшегося все дальше на запад. Сначала Кэролайн не могла отвести глаз от пейзажа за окном. Остались позади знакомые города штата Нью-Йорк, после этого поселения встречались все реже. На их пути вставали леса, такие дремучие и мрачные, что, казалось, они перенеслись сюда из каких-то древних времен, и поезд терялся в этих дебрях на долгие, бесконечные мили. Они ехали мимо пшеничных и кукурузных полей, таких необъятных, что это вызывало изумление, мимо небольших городков и поселков, будто сдавленных окружающими их бескрайними просторами. На одной станции грубые дома были построены совсем рядом с путями, там же играли дети, бежали сбоку от поезда, махали руками, выпрашивали монетки. Кэролайн вздрогнула, заметив их босые ноги. Она махала им, пока поезд набирал скорость и вновь вырывался на просторы, и оглядывалась назад, пока их хижины не исчезли из виду, а по обеим сторонам поезда опять не потянулись равнины. Она и в самом деле дикая, думала девушка, эта западная земля. Люди ее покорили, но еще не придали ей цивилизованный вид, такой, как у Нью-Йорка. Кэролайн откинулась на спинку сиденья и любовалась дальними лиловыми холмами. Ей становилось тревожно при мысли о том, что поезд, казавшийся таким мощным, на деле не более чем песчинка, букашка, карабкающаяся по безграничной поверхности земного шара.
В Додж-Сити, штат Канзас, Кэролайн сделала пересадку в третий, и последний раз, она устала, ей хотелось переодеться. В пустом желудке жгло, поскольку припасы, приготовленные Сарой, кончились больше суток назад. Сара не представляла себе, что поездка продлится так долго, упаковала полдюжины крутых яиц, яблоко и пирог со свининой, и этого, конечно, не хватило. Присоединившись к соседям по вагону, Кэролайн пообедала в «Эль Вакеро», гостинице рядом с железной дорогой в Додж-Сити. Это было новенькое здание из кирпича, и Кэролайн увидела в нем свидетельство богатства и стабильности этого совсем недавно освоенного края. Она потихоньку осматривалась, любопытство в ней побеждало застенчивость.
Недостроенная улица была забита людьми, пони, экипажами и крытыми повозками. Слышался приглушенный гул, совсем не похожий на уличный шум в Нью-Йорке. У коновязей вдоль улицы рядами стояли оседланные лошади. Крепкий зловонный дух навоза от близлежащих загонов для скота плыл над городом, смешиваясь с запахами пищи и разгоряченных тел людей и животных. Желудок Кэролайн растерялся и то урчал от голода, то сжимался от отвращения. По улицам неторопливо расхаживали мужчины с револьверами в свисающих до бедер кобурах, в рубахах с расстегнутым воротом. Кэролайн изумленно провожала их взглядом, словно они вышли прямо из легенды. Сердце у нее часто билось, нервы были напряжены, в горле пересохло. В какой-то миг ей стало до того не по себе, что даже захотелось, чтобы Батильда оказалась рядом, захотелось укрыться за несокрушимой стеной ее респектабельности. Устыдившись этих мыслей, девушка распрямила плечи и погрузилась в чтение меню.
Ресторан был полон, но худенькая официантка в аккуратной форме оказалась проворной. Вскоре она подала бульон с вермишелью, яйца пашот и кофе.
– Далеко ли вы направляетесь, мисс? – обратился к Кэролайн мужчина. Он сидел за столом через два места от нее и сейчас с улыбкой наклонился в ее сторону, так что она залилась краской, смущенная его небрежным тоном. Мужчина был небрит, обшлага его пальто лоснились.
– В Вудворд, – прошептала она, не зная, должна ли она прежде представиться и следует ли вообще вступать с ним в разговор.
– Вудворд? Так вы, по-моему, уже почти добрались, если учесть, сколько уже проехали. Из Нью-Йорка, позволю себе предположить по вашему выговору? – Он опять улыбнулся, шире прежнего.
Кэролайн торопливо кивнула и сосредоточилась на еде.
– Едете навестить родных? В Вудворде, я имею в виду?
– Я еду к мужу, – ответила Кэролайн.
– К мужу, вот так-так! Но это же вопиющее безобразие, доложу я вам! А все же повезло нам, что открылось это заведение, верно? Раньше-то Фред Харви кормил тут народ в вагончике на сваях! Видали вы что-нибудь подобное там, на востоке? – громыхал он, а Кэролайн пыталась выдавить вежливую улыбку.
– Оставь девушку в покое, Дун. Не видишь разве, что она хочет спокойно пообедать? – Это подал голос другой человек, сидящий рядом с первым. Вид у него был раздраженный, вокруг глаз залегли глубокие морщины. Буйные волосы он зачесал на одну сторону, и они остались лежать так, закрепленные фиксатуаром или каким-то другим составом.
Кэролайн едва осмеливалась поднять на него глаза. Щеки у нее пылали.
– Извините, миссис, – буркнул первый собеседник.
Кэролайн с непристойной торопливостью проглотила свой обед и поспешила назад к поезду. Она прятала руки в муфте из лисьего меха, не обращая внимания на теплую погоду.
После Додж-Сити потянулись равнины. Миля за милей тянулась за окном поезда, свернувшего на юг, в направлении Санта-Фе, безликая, ровная прерия. Кэролайн съежилась на сиденье, мечтая вытянуть и размять ноги. Поскольку в купе больше никого не было, девушка, слишком измученная, чтобы сидеть прямо, как подобает леди, решилась прислониться лбом к стеклу и глядела в бесконечное небо цвета яичной скорлупы. Никогда еще она не видела такого широкого, такого далекого и ровного горизонта. Постепенно от созерцания этого простора у Кэролайн пошла кругом голова. Она ожидала увидеть заснеженные горные вершины, изумрудные поля, быстрые реки. Но эта земля томилась от зноя и усталости в точности как она сама. Отвернувшись от окна, девушка вынула из саквояжа томик «Виргинца» и погрузилась в чтение, представляя, что и она, подобно Молли Вуд [8], бесстрашно порвала узы прошлого и теперь, полная отваги, несется к новой жизни в неизведанные края. Впрочем, очень скоро Кэролайн перестала воображать себя Молли Вуд, и ей снова стало страшно. Поэтому она стала думать о муже, ожидающем ее в Вудворде, и эти мысли – хотя из-за них поезд, казалось, замедлил бег, продлевая нескончаемое путешествие, – наконец ее успокоили.
Поезд прибыл в Вудворд с опозданием, когда солнце уже начало расплываться и казалось рыжим сквозь пыльное оконное стекло. Кэролайн дремала, когда в ее купе постучал кондуктор:
– Вудворд! Следующая станция Вудворд!
Резкий крик разбудил Кэролайн, сердце застучало. Она собрала вещи и так поспешно вскочила, что закружилась голова. Ей пришлось снова сесть, отдышаться. Корин – только о нем она могла думать. Наконец они снова увидятся, после стольких дней! Пока поезд с визгом тормозил, девушка напряженно смотрела в окно, пытаясь рассмотреть мужа. Заметив свое отражение в стекле, она поспешно пригладила волосы, покусала губы, чтобы казались красными, пощипала побледневшие щеки, возвращая им румянец. Она пыталась взять себя в руки, но никак не могла успокоиться и унять дрожь.
Кэролайн неловко соскочила на перрон. Юбки липли к ногам, ноги, распаренные в башмаках, опухли. Она вертела головой в разные стороны, обшаривая взглядом деревянную платформу, но ей никак не удавалось разглядеть Корина между встречающими и выходящими из вагонов людьми. Поезд, испустив протяжный стон, отполз на запасной путь, туда, где на фоне неба громоздилась водонапорная башня. Теплый ветер приветствовал девушку, что-то тихо напевая ей на ухо, а песок на платформе скрипел под ногами. Кэролайн осмотрелась, внезапно ощутила себя опустошенной и такой легкой, что следующий порыв ветра, кажется, мог подхватить ее и унести. Она нервно поправила шляпу, но сохраняла на лице улыбку. Вудворд показался ей маленьким и сонным. От железнодорожных путей к городу вела улица, широкая, еще не застроенная. Ветер несся по ней, поднимая песок. До Кэролайн донеслись запах смоляного вара от разогретого солнцем станционного здания и всепроникающее зловоние коровника. Она опустила глаза и носком башмака начертила линию на песке.
