Стивен Джонс - Вампиры
— Джонни, — произнесла она, выходя на свет.
Ее кожа тут же потемнела и сморщилась, но она этого не замечала. В руке девица сжимала потрепанные бумажки — грязные деньги. Джонни догадывался, что ей пришлось сделать, чтобы получить их.
Это была та самая девушка, которую он некогда нарек Ноктюрной. Девственница из «54». От ее невинности — во всех смыслах — не осталось и следа.
— Пожалуйста, — взмолилась она, вульгарно выпятив губы.
— Кое-что изменилось, — ответил Джонни, вошел в лифт и задвинул за собой решетку.
Перед ним возникли ее глаза с красным ободком.
— Возьми же их, — клянчила она, сворачивая купюры трубочками и проталкивая их сквозь решетку. Деньги упали к его ногам.
— Поговори с Руди или с Эльвирой, — посоветовал Джонни. — Они дадут тебе дозу.
Она отчаянно замотала головой. Ее волосы торчали в полном беспорядке и были выжжены в белый цвет с подпалинами. Она вцепилась в решетку, и ее пальцы пролезли меж прутьев, как черви.
— Не нужна мне доза, мне нужен ты.
— Нет, милочка, я тебе не нужен. У тебя денег не хватит. А теперь втяни-ка коготки, а то останешься без них.
По щекам ее струились слезы цвета ржавчины.
Джонни дернул за рычаг, и лифт пошел вверх. Девушка отпустила прутья. Лицо ее стало тонуть и в конце концов исчезло. Она уже и прежде ему докучала. Надо с ней что-то делать.
Не то чтобы Джонни совсем забросил прежний бизнес, просто ему приходилось тщательнее выбирать клиентов. Самый крошечный глоток из вены стоил теперь десять тысяч долларов. Далеко не в каждый рот он был готов выпустить свою кровь.
Все прочие могли просто купить себе дозу.
Руди и Эльвира ожидали его в прихожей; глаза их покраснели с наступлением ночи, которая медленно опускалась на город. Эти двое, разумеется, тоже были дампирами. Отец недаром ценил тепленьких рабов, своих цыган и юродивых, и Джонни тоже приложил некоторые усилия, чтобы подобрать себе вассалов. Когда он вошел в квартиру, стянув с себя бирюзовый замшевый плащ до пола и отшвырнув прочь белую широкополую шляпу с черным пером, Руди вскочил с кушетки, как по команде «смирно». Эльвира, затянутая в черное узкое платье с вырезом по самый пупок, приветственно изогнула бровь и отшвырнула в сторону журнал «Sensuous Woman». Руди подобрал плащ и шляпу и повесил их на вешалку. Эльвира поднялась, как змея из корзины, и поцеловала воздух возле щек своего хозяина. Она прикоснулась черными ногтями к его лицу, прислушиваясь к пульсации крови.
Потом они прошли в столовую.
Руди Паско — карманник, которого Джонни поймал в поезде подземки, — мечтал об обращении: он хотел стать таким же, как Джонни. Нервный, откровенно амбициозный, к тому же американец, он превратился бы в настоящее чудовище, мстящее всем и каждому за то, что при жизни его не оценили по заслугам. Джонни не вполне комфортно чувствовал себя рядом с таким зацикленным человеком, как Руди, но пока что от него был прок.
Эльвира, бесспорная «Драковая Ведьма» года, имела больше оснований претендовать на бессмертие. Она знала, когда следует подпустить холода, а когда вспылить, и внимательно следила за тем, чтобы никогда не выставлять свои чувства напоказ, — даже когда вдыхала целые горы драка и облизывалась на каждого встречного юношу. Она любила закусывать геями, утверждая при этом, — со свойственным ей жутковатым пристрастием к словесной игре, — что вкус у них лучше, чем у натуралов. Энди привел ее со своей «Фабрики».
Деньги лежали на обеденном столе из полированного дуба, в кейсах. Они были уже пересчитаны, но Джонни сел и пересчитал заново. Руди называл его «графом», чуть ли не с издевкой. Парню было невдомек, что деньги переходили в собственность Джонни только после пересчета. Эта навязчивая ритуальность была одной из особенностей, свойственных каждому, в чьих жилах текла кровь Дракулы. Некоторых четвероюродных выродков, живущих в горах, можно было даже отвлечь от добычи с помощью пригоршни тыквенных семечек: они не могли пройти мимо, не пересчитав их все. Но это, конечно, было абсурдно, а вот в случае с деньгами — крайне важно. Энди понимал Джонни в том, что касалось денег: что они необходимы не из-за тех вещей, которые можно на них купить, — но сами по себе. Цифры завораживали.
Пальцы у Джонни были настолько чутки, что он мог сосчитать деньги, просто перетасовав пачку, как карточную колоду, разделив ее пополам, — словно лаская купюры. Он извлекал из пачек грязные банкноты, рваные, заклеенные скотчем или залитые чем-нибудь, и кидал их Руди.
На столе был 158 591 доллар — для одной ночи неплохой барыш. Личный заработок Джонни составит ровно сто тысяч.
— Руди, а откуда взялся девяносто один доллар?
Парень пожал плечами. Доза стоила пятьсот долларов, и торговаться не разрешалось. Никакой мелочи оставаться не должно было.
— У ребят есть расходы, — сказал Руди.
— Они не должны совать нос куда не следует, — возразил Джонни, используя недавно усвоенное выражение. — Весь навар они должны отдавать вам. Есть расходы — пусть попросят вас их покрыть. У вас ведь хватит средств на любой непредвиденный случай, не так ли?
Руди взглянул на груду бумажек, беспорядочно наваленных на столе, и кивнул. Приходилось порой напоминать ему, что он на крючке.
— Ну а теперь — за работу.
Руди проследовал за ним в гостиную. Гостиная находилась в самом сердце пентхауса; в ней не было окон, но стеклянный потолок зрительно расширял пространство. Солнце как раз вставало, и освещенное небо прикрывали роликовые металлические жалюзи, которые опускались с помощью лебедки, приводимой в движение специальной ручкой.
Мебели в комнате не было, полимерная пленка покрывала пол из твердой древесины. В обязанности Руди входило к наступлению рассвета готовить эту комнату для Джонни. Он расставлял рядами мелкие металлические подносы — как клумбы в оранжерее.
Джонни расстегнул ширинку и пустил в первый поднос аккуратную струйку крови. Лужица растекалась, пока не достигла краев. Джонни оборвал струю и перешел к следующему подносу, затем к следующему. Таким образом он наполнил тридцать семь подносов, каждый глубиной примерно в четверть дюйма. Его отекшее тело приобрело нормальную форму, кожа на лице подтянулась и стала гладкой, одежда села по фигуре.
Стоя в дверях, Джонни наблюдал, как Руди вращает ручку, поднимая жалюзи. Лучи света, как копья, пронзили стеклянный потолок и тяжело рухнули на подносы. Утреннее солнце подходило лучше всего, было самым чистым. Подносы слегка задымились, будто сковородки с томатным супом. Появился запах, который Джонни казался отвратным, но тепленькие — даже дампиры — его не различали. Как старый вампир, которого вытолкнули на беспощадный дневной свет, кровь стала сворачиваться в гранулы. Через пару часов она превратится в красную пыль, подобную марсианским пескам. В драк.
После полудня, пока Джонни спал в своем белом гробу, выложенном атласом, к нему в квартиру явилась команда благочестивых католических мальчиков. Их страх перед ним был сильнее, чем кровавые крюки, засевшие в их мозгах. Под руководством Эльвиры они разобрались с подносами, зачерпывая кровяную пыль и по строгой мере засыпая ее в конвертики из фольги («понюшки» или «уколы»), каждый из которых в розницу стоил по пятьсот долларов. После заката мальчики (а также и пара девочек) занимались распространением, продавая драк в клубах, на вечеринках, прямо на улице или в темных закоулках парков — везде, где собирались дампиры.
Этот порошок, в городе известный под названием «драк» или «кровь летучей мыши», можно было вдыхать, глотать, курить или растапливать до жидкого состояния и затем вкалывать в вену. У новичков эффект от дозы длился всю ночь, перегорая лишь с восходом солнца. Пару недель спустя клиент уже крепко сидел на крючке, становился дампиром, и для того, чтобы оставаться в форме, ему нужны были уже три-четыре дозы за ночь. О более отдаленных последствиях еще никто не знал, хотя дампиры со стажем, такие как Ноктюрна, часто страдали от серьезных солнечных ожогов и даже проявляли некоторые признаки склонности к самопроизвольному возгоранию. Помимо багровой жажды — неодолимого желания выпить глоток-другой крови, дампиры, разумеется, испытывали острую потребность в дополнительных доходах, которые позволили бы им удовлетворять свою зависимость. Джонни эта сторона дела не слишком волновала, а вот «Дейли Багл» в статьях от редакции постоянно сообщал об учащении случаев хулиганства, мелкого грабежа, взлома автомобилей и прочих мелких мероприятий по сбору средств.
Пока что Джонни по-прежнему оставался единственным поставщиком качественного продукта. «Триады» в период своей неудачной авантюры разбавляли иссякающий драк острым перцем, томатной пастой и стертыми в порошок кошачьими фекалиями. Благочестивые католики и сами поголовно были дампирами, хотя стоило кому-нибудь из них превысить свою дозу, как Джонни вышвыривал его вон и к драку больше не подпускал, — поэтому они были предельно честны во всем, что касалось денежных расчетов. Основной статьей расходов у Джонни были откаты мафиозным кланам, владельцам клубов, вышибалам, полицейским патрулям и другим отчасти заинтересованным лицам.
