Татьяна Богатырева - Весенние соблазны
Маг опустил руку мне на плечо:
— Познакомься, Элли. Это — моя сестра Мэй. Нетрудно догадаться, не так ли? Очаровательные манеры и врожденная вежливость — это у нас семейное. А еще она регент ши, тоже в некотором смысле семейное…
— Королева!
— Регент. Королеву зовут Августа.
Я только глазами хлопала, слушая, как они цапаются.
— Королева! — почти прошипела женщина. — Августа не вернется, ей и на Изнанке с мужем хорошо. Зачем приехал?
Он ухмыльнулся:
— А если я скажу, что соскучился по дорогой сестре, ты поверишь?
— Нет!
— И правильно. Я был так обеспокоен, когда узнал, что ты перешла на селюков, что решил вмешаться. Фи, сестричка, как же твой хваленый вкус? Не боишься за репутацию?
Королева удивилась. Очень-очень удивилась, а у меня от страха аж внутри все скрутилось. Я поняла, что сейчас колдун узнает мое настоящее имя. И будет так стыдно, что хоть в море прыгай. Получится, что я — лгунья, выставила его дураком перед сестрой.
Ну почему я об этом не подумала, когда врала? Надо признаться, пока не поздно!
Я шагнула вперед, но сказала совсем не то, что собиралась.
— Милостивая королева, я прошу отпустить моего… моего жениха Саймона, — выпалив это, я зажмурилась и приготовилась, что сейчас меня разоблачат и высмеют.
Ой, ну какая же я бестолковая! И трусиха к тому же.
Но она не торопилась выводить меня на чистую воду.
— Значит, ты здесь, чтобы помочь простой крестьянской девочке, Элвин? Как трогательно.
— Не менее трогательно, чем твоя страсть к простому крестьянскому мальчику.
— Пожалуйста, — протянула я и поняла, что голос дрожит. — Позвольте ему вернуться обратно в мир людей. Здесь он всего лишь игрушка, а дома его ждет семья…
Она наконец снизошла, чтобы ответить мне:
— Понимаю твое горе, замарашка. Но Саймон отправился в мое королевство добровольно, и я не хочу отпускать его. Этот мальчик развлекает меня.
— Позвольте хотя бы увидеть его…
— Не позволю, — отрезала королева.
Это был конец. Пройти весь путь и уйти ни с чем, потому что мне не дадут даже поговорить с братом?! Вернуться домой, где уже поджидает Блудсворд?! Я плохо умею ненавидеть, но в тот момент почувствовала настоящую ненависть к этой злой женщине.
За что она так?
Маг стиснул мою руку чуть выше локтя, как бы предупреждая не лезть. И снова заговорил:
— Хочешь выгнать нас, Мэй? А как же испытание?
— Это ничего не изменит. Саймон не хочет возвращаться.
— Пусть скажет об этом, глядя в глаза своей невесте.
— Хорошо, — ее многозначительная улыбка не предвещала ничего хорошего. — Я подберу для тебя испытание, девочка. Но не будем беседовать на берегу, подобно смердам. Будь моим гостем, Элвин. Отдохни в моем доме, попробуй моего сидра.
* * *Это была не ванная, скорее уж маленький бассейн. Выложенный разноцветной мозаикой край начинался вровень с полом. Под тяжелой шапкой пены бурлила вода. Как в котле на огне.
Представилось: внизу, в подземелье, горит костер. И мохнатые карлики, вроде тех, которых я видела у мага, все подкладывают и подкладывают в него дрова. И смешно, и страшно. Как бы не свариться!
Я нерешительно тронула воду пальцами ног. Горячая, но не обжигает. Набралась смелости, шагнула в пушистое пахнущее ландышами облако. Сразу стало так хорошо! Озябшие пальцы чуть покалывало, и память об осенней буре и туманной жути медленно уходила. Горячие струи били со дна, поглаживая тело. Я откинулась на бортик, ощущая такую блаженную, сладкую усталость…
И заснула.
Проснулась от того, что маг тряс меня за плечо.
— Приятных снов.
— Ой, — мне стало стыдно. Он пустил меня первой, потому что я обещала быстро. — Извини.
— Не вылезай, мы вдвоем прекрасно поместимся.
Я снова ойкнула и оглянулась в поисках своей одежды. Надевать ее — замурзанную и вонючую, на чистое тело ужасно не хотелось. Но что поделать, когда всей одежды у тебя только грязное крестьянское платье?
Его не было. Ни платья, ни сорочки, ни плаща. А я точно помнила, что оставила их на лавке. Теперь там лежали только два полотенца Маг начал расстегивать камзол.
— Где мои вещи?
— Служанка унесла.
— А как тогда… — я снова огляделась. Ничего похожего на одежду в купальне не было.
— Как-нибудь, — он снял рубашку и я, вспомнив наставления мисс Уайт, зажмурилась.
А потом открыла один глаз, чтобы подглядеть. Чуть-чуть, в щелочку.
Сразу бросилась в глаза его рука. Я думала — она целиком медная, а оказалось, что нет. До запястья нормальная, человеческая. А из запястья вырастали темные жгуты. Сплетались, свивались в единое целое, как изгородь из лозы или корзина. А медные накладки сверху прикрывали и защищали эти жгуты.
Мне стало до ужаса любопытно, зачем магу такая рука. Но я постеснялась спрашивать.
Он расстегнул пряжку пояса, и тут я опомнилась. И вскочила.
— Останься. Я тебе спинку потру.
— Нннне надо… — выбраться из бассейна удалось не с первого раза. Разомлевшее в тепле тело никак не желало слушаться. Наконец я перевалилась через бортик и прошлепала, оставляя мокрые следы, к полотенцу. Завернулась в него и выскочила за дверь.
Вслед мне летел его смех и издевательское «Подожди меня в кровати».
* * *В кровать я из принципа не пошла. Села на диванчик, обняла себя за плечи. От мокрых волос стекали струйки воды, пропитывали пушистое полотенце.
Только сейчас я до конца поняла, на что согласилась в уплату за возвращение Саймона. И как же противно стало от этого понимания.
Признаться, я довольно бесстыжая. Нельзя вырасти стыдливой, когда у тебя друг-призрак, который всегда с тобой. Точно знаю, что Терри за мной в ванной подглядывал, и не раз.
Если бы маг немного поухаживал, я бы уступила. Наверное. Все равно старой девой останусь, а так хоть будет, что вспомнить. Но от осознания, что он меня купил, что я не могу отказаться и ничего не решаю, становилось гадко. Я даже заплакать хотела, но потом передумала. Сначала надо Саймона вернуть, потом буду плакать.
Королева поселила нас в одних покоях. Я, когда узнала, хотела возмутиться, но колдун посмотрел, как взглядом облапил, и спросил:
— Имеешь что-то против?
А я вспомнила про нашу сделку и не нашлась, что возразить.
Ужасно быть падшей женщиной. Никакого к тебе уважения.
Комната была совсем простая и почти без мебели, зато с окном во всю стену. За стеклом виднелись верхушки деревьев и морская бескрайняя синева. Еще одну стену занимало зеркало, а две другие покрывала тончайшая роспись, изображавшая лесную чащу. Деревья смотрелись совсем как живые — каждая веточка, каждая прожилочка на листочке выписаны. Будто сидишь среди настоящих зарослей. Сквозь стекло лилось солнце, плясало в кронах нарисованных деревьев и отражалось слепящими бликами в зеркале.
