Татьяна Богатырева - Весенние соблазны
Тогда какого гриска?
Элли зябко повела плечами:
— Можно одеться?
— Можно.
Одевалась она быстро и неловко. То отворачивала пылающее лицо, то снова косилась. Губы девчонки дрожали.
Ладно, предположим, рыжий Саймон и правда приглянулся кому-то из ши. Это совершенно не объясняет, почему его сестра здесь. Не похоже, чтобы для нее было в порядке вещей вот так раздеваться перед мужчиной. Что за извращенная любовь к брату, ради которой знатная женщина соглашается на… а, будем называть вещи своими именами! На проституцию.
— И что скажет твой жених по поводу такого способа оплачивать услуги? — ехидно поинтересовался я.
— Он поймет, — без колебаний ответила Элли.
Ха! Хотел бы я посмотреть на мужчину, который поймет такое.
— Милое дитя, Ши не крадут людей. За ними уходят добровольно и с радостью.
— Я знаю, — Элли опустила голову. — Но я сумею его вернуть… Вы поможете?
Куда я денусь? Девчонке удалось по-настоящему раздразнить мое любопытство.
— Сделаю, что смогу. У тебя есть родные, близкие, друзья, обязательства?
— Зачем это?
— Надо. Еще раз. Родные, близкие, друзья, обязательства?
— У меня есть мать… — Элли немного помедлила. — Две сестры, дядя, Терранс…
— Это не праздный вопрос. Путешествие будет опасным, и если тебя ничего не держит в этом мире, ты можешь не вернуться.
— Я рискну.
— Хорошо. Мы отправляемся на Эмайн Аблах.
Элли не стала причитать и благодарить, и это мне понравилось. Только на лице застыло такое облегчение, словно она ожидала, что я потребую оплату вперед и немедленно.
Глупая девочка, тебе еще придется узнать, что все жертвы и вся ложь были напрасны.
ЭлисонТеперь я знаю, что я — шлюха.
Приличная женщина бы в обморок упала. Или дала ему пощечину. Или закатила скандал. А я — разделась.
Если теперь мне кто-то предложит руку и сердце, я должна буду отказать. Не могу же я выйти замуж, не предупредив будущего супруга, что его избранница — падшая женщина. А как о таком рассказывать?
К счастью, никто не предлагает, поэтому проблемы нет.
Не знаю, согласилась бы я, будь маг страшным горбуном. Но он горбуном не был. И не был старцем с длинной бородой, как в сказках. Молодой, даже красивый, несмотря на жуткую руку. Светловолосый, с холодными глазами и неожиданно обаятельной улыбкой. Мне показалось, он немного похож на офицера, с которым я целовалась два года назад. Не совсем взаправду, не в губы целовалась. Мне очень хотелось, но тогда я еще надеялась выйти замуж и знала, что нельзя позволять мужчине лишнего. Поэтому разрешила только чмокнуть меня в щеку. А потом сбежала.
Повезло, что колдун принял меня за сельчанку. Знай он мое настоящее имя, я бы никогда не смогла раздеться — стыдно. Так бы и вернулась домой ни с чем.
Может, не стоило врать про жениха? Но я подумала: если скажу, что Саймон мне брат, маг откажется помогать. Мол, отстань, не мешай, у юноши любовь.
В сказках дева всегда вызволяет любимого.
Так что я не только шлюха, но и лгунья.
* * *Красивый конь у мага. Я не встречала раньше лошадей с длинной шерстью, как у собак. Хотела его погладить, но колдун поймал меня за руку.
— Гейл у нас как девица. Не любит, когда его лапают.
Конь в ответ сердито фыркнул, как будто понял все, о чем мы говорили, и выпустил из ноздрей две струйки дыма, а по рыжей шерсти пробежали искорки. Я уставилась на него в полнейшем восторге.
А потом я поняла, что попала в сказку. Потому что из темного угла выкатились два мохнатых карлика. И принялись седлать чудо-коня. Я глаз отвести не могла, наблюдая, как они ползают вверх-вниз по стремянке, надевают потник, затягивают подпругу.
— Не боишься?
— Нет. А надо?
— Не надо, — маг улыбнулся по-доброму, и я не смогла не улыбнуться в ответ.
Странно, когда я просила его помочь, он разговаривал совсем по-другому. Более жестко, высокомерно. Мне даже показалось, что он за что-то злится на меня. А теперь колдуна как подменили. Я понимала, что надо бы ненавидеть его за цену, которую он потребовал, но не получалось.
Я же сама согласилась.
Карлики управились с седлом, шмыгнули в угол и растворились, как нет их. Мне хотелось задать сразу столько вопросов, что я совершенно не знала, с чего начать. Да и не знала, захочет ли маг ответить.
Он вывел коня наружу. Дождь уже не крапал слегка, но лил. И небо сердито громыхало, намекая, что будет гроза.
— Готова к самой безумной скачке в своей жизни?
Я не была уверена, что готова, но кивнула.
Так и не поняла, как он в седле оказался. Только что стоял рядом, и вот…
— А я?
Он хлопнул рукой перед собой:
— Только так. Ни один конь не угонится за Гейлом.
Я хотела спросить, как же я залезу на коня, когда карлики утащили стремянку с собой, но поймала взгляд мага и поняла — это испытание мне. На находчивость. Я же в сказке, а в сказках герой всегда должен доказать, что достоин помощи.
К счастью, совсем рядом стояла колода. Я влезла на нее, а маг меня подхватил и усадил перед собой.
— А куда мы поедем?
— К морю. Как иначе попасть на остров?
— Но будет буря. И ночь скоро.
Он рассмеялся.
— Буря — это прекрасно! Держись крепче.
ЭлвинВокруг бесновался ветер, чернота пеленала нас и хлестала плетью дождя. Вихри визжали, ревели и выли на разные голоса. А мы летели, рассекая тьму, грязь, воду и ветер. Гейлу не нужны маяки. Плоть от плоти бури, он не знает усталости или страха. И чем яростней негодовали ветра, тем быстрее скакал Гейл сквозь непроглядный мрак штормовой ночи.
К рассвету буря выдохлась, и Гейл перешел на шаг. Элли изумленно оглядывалась по сторонам. Привычные холмы и леса, окружавшие Рондомион, сменились камнями и скалами. То тут, то там вставали седые, покрытые мхом дольмены. Стало гораздо холоднее, а в воздухе запахло солью и морем.
— Мы так далеко уехали? — Она дрожала от холода, ее плащ и платье насквозь промокли во время скачки. Я обнял ее одной рукой, прижал к себе и невольно вспомнил, как соблазнительна рыжая без одежды…
Если забыть о ее неумелой лжи и попытке манипуляции с клятвой, Элли держалась замечательно. Не боялась, не задавала глупых вопросов, не ныла и не требовала к себе особого отношения.
Она начинала мне нравиться. По-настоящему нравиться. Проблема…
— В бурю для Гейла нет преград, кроме моря. Ты замерзла?
— Немножко, — она улыбнулась посиневшими губами.
Скалы расступились и вывели нас к обрыву. Впереди все пространство, что мог охватить взгляд, занимало серое море и такое же серое хмурое небо. А прямо у ног начиналась почти незаметная тропа, ведущая вниз, туда, где черные волны в клочьях грязной пены с обреченным упорством штурмовали скалы.
