Александр Белогоров - Ученик чернокнижника
Но в этот раз Пелагея Ильинична, шедшая куда-то в окружении нескольких кошек, в ответ на приветствие Максима не улыбнулась. Она вдруг вся побледнела и задрожала так, что мальчик испугался, как бы бабке не стало плохо.
– Черный человек! Бойся черного человека! – вдруг пронзительно закричала старуха, глядя на Максима округлившимися от ужаса глазами и указывая на него дрожащим пальцем. – У тебя за спиной смерть! Ты следующий!
Максим обернулся назад, но там никого не было. Тогда он, внезапно поддавшись панике, скорее побежал подальше от безумной старухи, которая продолжала что-то выкрикивать. Одним духом взлетел он по лестнице и немного успокоился, только закрыв за собой дверь. Когда Максим выглянул в окно, старушка как ни в чем не бывало совершенно спокойно шла по своим делам, видимо уже забыв о том, что делала минуту назад. Мальчик понимал, что глупо обращать внимание на какую-то сумасшедшую бабку, но на душе после этой истории стало как-то нехорошо. Уж очень Афанасий Семенович подходил под эти загадочные слова – «черный человек». В голову лезли тревожные мысли о том, что опасный эксперимент может плохо закончиться.
Глава XI
Один дома
Субботы Максим ждал с нетерпением. Весь вечер пятницы он расхаживал по комнате из угла в угол, буквально не находя себе места. Он пытался отвлечься чтением или телевизором, но ни книга, ни футбол с участием любимого «Спартака» не могли надолго приковать к себе его внимание. Мальчик смотрел в книгу или на экран, но мысли витали далеко. Максим все пытался представить, что за эксперимент ожидает его завтра. Если бы он знал, что действительность превзойдет самые смелые и экстравагантные предположения! За ужином ему совсем не хотелось есть, и мама даже забеспокоилась: не заболел ли он? Так что пришлось через силу налегать на еду.
Перед сном Максим долго ворочался в постели. Усталость сморила его уже поздно, после полуночи. Он все представлял себя крупным ученым, получающим Нобелевскую премию, читающим лекции. Он уже ясно видел свои памятники в городах и портреты в школьных учебниках. Так что засыпал он полный радужных надежд.
А вот сон подкачал. Он почти что повторял тот кошмар, который привиделся после дедушкиного рассказа об исчезнувшем мальчике. Только помещение в этот раз выглядело более современно, напоминая скорее небольшую лабораторию при хорошей школе или университете. Старик казался элегантным профессором из девятнадцатого века, но вот намерения у него оставались прежними. Максим, ощущавший себя таким беспомощным, был обречен. А потом, в тот момент, когда должно было произойти самое страшное, этот сон вдруг прервался, и уже в полудреме перед Максимом прошла череда всех тех лиц, которые обращались к нему со стариковской двери. И каждый из мальчишек повторил: «Я тоже ходил к нему в гости!» Проснувшись, Максим с раздражением обнаружил, что шепчет те же самые слова. Какие-то смутные опасения и волнения последних дней нагнали этот кошмар, от которого даже наяву трудно было отделаться.
Вскочил с кровати Максим очень рано для выходного дня, даже раньше, чем приходилось подниматься в будни. И это при том, что он был «совой» и очень любил поспать! Его так и подмывало сразу отправиться к соседу, но они договорились встретиться не раньше полудня. Так что предстояло еще несколько часов томительного ожидания. Родители еще не вставали, и от нечего делать Максим даже занялся гимнастикой. Он знал, что при его склонности к полноте гимнастика очень полезна, хотя заставить себя заниматься этим неприятным делом получалось нечасто. Но ведь нынешний день должен стать особенным: ожидающееся событие, такое важное, очень подходит для того, чтобы начать новую жизнь.
В этот выходной с утра все пошло наперекосяк. Максим лихорадочно соображал, под каким бы предлогом отпроситься у родителей на целый день: ведь правды он сказать не мог, не нарушив просьбы Афанасия Семеновича. Но этого не потребовалось. В дверь неожиданно позвонили, и на пороге появился почтальон с телеграммой. Мама открыла дверь, расписалась в получении и, прочитав текст, вдруг резко побледнела. Она молча протянула листок подошедшему папе, который тоже сразу помрачнел.
– Что случилось? – Максим заволновался. Если мама могла расстроиться и из-за какой-нибудь ерунды, то невозмутимого отца неприятно удивить было трудно. – Что это за телеграмма?
– Дедушке опять плохо, – объяснил отец, не отдавая листка, а, наоборот, пряча его в карман. – Мы с мамой должны к нему съездить.
– Я с вами! – решительно заявил Максим. Все мысли о намеченном опыте моментально вылетели из головы.
Дедушка, оправившись от болезни, уехал к себе домой, казалось бы, совершенно здоровым. Врачи, конечно, говорили ему о том, что нужно беречься, избегать больших нагрузок, соблюдать строгую диету, но Сергей Федорович только весело махал рукой. Он чувствовал себя отлично, а случившийся приступ считал чем-то вроде досадного недоразумения. И вот с ним опять случилась беда. Максима очень обеспокоило то, что телеграмму не показали ему. Он испугался: не умер ли дед? Хотя такое от него вряд ли стали бы скрывать, но тем не менее…
– Видишь ли, Максим… – отец замялся и даже потупил взгляд; вступление выходило каким-то неискренним. Максим ненавидел, когда с ним говорили таким покровительственным тоном. А тут еще отец, видимо, для большей убедительности, положил ему руку на плечо. – Сейчас не стоит вваливаться к нему всем скопом. Сначала съездим мы с мамой, а потом, если потребуется, я обязательно за тобой приеду.
– Да, так будет проще, – поддержала его мама. – А то придется ухаживать еще и за тобой…
Максим вспыхнул так, что щеки сделались похожими на два помидора. Он, конечно, не отличался большой самостоятельностью; домашних обязанностей у него практически не было. Но не настолько же он беспомощен? Максим хотел было еще что-то возразить, но передумал. Во-первых, отец решений никогда не менял, а значит, препираться бессмысленно. А во-вторых, должна же быть у человека какая-то гордость? Максим терпеть не мог чего-нибудь просить. Сейчас он пересилил себя и просто ушел в свою комнату, хлопнув дверью. В другое время за это, скорее всего, последовал бы выговор, но сейчас родителям было не до того. К тому же они чувствовали, что сын в общем-то прав, но обстоятельства не позволяли всего ему сказать.
Началась обычная предотъездная суета. Папа отправился за машиной, а мама стала собирать в дорогу самое необходимое. Эта процедура всегда занимала у нее немало времени, уж слишком много всего могло пригодиться в пути, но на этот раз она действовала на удивление быстро и вещей взяла по минимуму. Это лишний раз доказывало, что ситуация была серьезной и не прощала промедления. Да и отец вернулся из гаража очень рано.
