Дин Кунц - До рая подать рукой
– Доктор Дум говорит, что мы живем в век смерти, поэтому такие, как он, – герои нашего времени.
– И что сие должно означать?
– Я не объясняю мировоззрение доктора. Я его цитирую.
– Получается, что он – отвратительный человек. – По тону выходило, будто Лайлани обвинила Мэддока лишь в том, что тот регулярно портил воздух и грубил монахиням.
– На вашем месте я бы не приглашала его к обеду. Между прочим, он не знает, что я здесь. Он бы этого не разрешил. Но сегодня его нет дома.
– Я бы скорее пригласила Сатану, – ответила Дженева. – Ты приходи в любое время, Лайлани, а вот ему лучше держаться по другую сторону забора.
– Он и будет. Он не любит людей, если только они не мертвы. Не станет по-соседски болтать с вами, облокотившись на забор. Но если вы наткнетесь на него, не называйте Престоном или Мэддоком. Нынче он выглядит по-другому и путешествует под именем Джордан… «зовите меня Джорри»… Бэнкс. Если вы назовете его настоящим именем или фамилией, он поймет, что я его выдала.
– Я вообще не буду с ним говорить, – замахала руками Дженева. – После того, что я здесь услышала, лучше ударю его, чем заговорю с ним.
И прежде чем Микки смогла кое-что уточнить, Лайлани сменила тему:
– Миссис Ди, копы поймали человека, который ограбил ваш магазин?
Помедлив с ответом, Дженева дожевала последний кусочек сандвича с курицей.
– От полиции никакого толку, дорогая. Мне пришлось выслеживать его самой.
– Потрясающе! – В сгущающихся тенях, которые затемняли, но не охлаждали кухню, в рубиновом свете заходящего солнца, Лайлани, с блестящим от пота лицом, ожидала продолжения. Несмотря на ай-кью гения, несмотря на знание изнанки жизни, несмотря на показной цинизм, девочка сохранила доверчивость ребенка. – Но как вы смогли переплюнуть копов?
Ответ тети Джен прозвучал в тот самый момент, когда Микки чиркнула спичкой, чтобы зажечь три свечи, стоявшие на середине стола: «Никакие детективы не могут составить конкуренцию оскорбленной женщине, если она решительна, храбра и обладает железной волей».
– Ты, конечно, храбра, – заметила Микки, зажигая вторую свечу, – но, подозреваю, ты думаешь об Эшли Джадд или Шарон Стоун, а возможно, и о Пэм Грайер.
Наклонившись через стол к Лайлани, Дженева драматически зашептала:
– Я нашла мерзавца в Новом Орлеане.
– Ты же никогда не бывала в Новом Орлеане, – с улыбкой напомнила ей Микки.
Дженева нахмурилась:
– Может, это был Лас-Вегас.
Микки хватило одной спички, чтобы зажечь все три свечи, и, задув ее, она повернулась к тете:
– Это не настоящие воспоминания, тетя Джен. Ты опять позаимствовала их из какого-то фильма.
– Правда? – Дженева все еще сидела, наклонившись над столом. Мерцающие огоньки свечей отбрасывали тени на ее лицо, освещали глаза, в которых отражался сумбур мыслей. – Но, дорогая моя, я так отчетливо все помню… то чувство глубокого удовлетворения, которое я испытала, застрелив его.
– У тебя же нет пистолета, тетя Джен.
– Это правильно. У меня нет пистолета, – внезапная улыбка Дженевы сверкнула ярче свечки. – Теперь, когда я подумала… человек, которого застрелили в Новом Орлеане… это был Алек Болдуин.
– А Алек Болдуин определенно не грабил магазин тети Джен, – заверила Микки девочку.
– Хотя я не стала бы открывать при нем кассовый аппарат. – Дженева поднялась. – Алек Болдуин скорее злодей, чем герой.
Но Лайлани хотела докопаться до истины.
– Так человек, который убил мистера Ди… его поймали?
– Нет, – ответила Микки. – За восемнадцать лет копы не нашли ни одной ниточки.
– Как ужасно.
Проходя мимо девочки, Дженева остановилась и положила руки на ее хрупкие плечи. И со смешком, без малейшей примеси горечи, сказала: «Это нормально, дорогая. Если человек, застреливший моего Вернона, еще не жарится в аду, он туда скоро попадет».
– Я не уверена, что ад существует, – ответила Лайлани с серьезностью человека, не один час уделившего обдумыванию этого вопроса.
– Сладенькая моя, разумеется, существует. На что был бы похож наш мир без туалетов?
Этот странный вопрос поверг Лайлани в замешательство, она взглянула на Микки в ожидании пояснений.
Та лишь пожала плечами.
– Жизнь после смерти без существования ада, – терпеливо объяснила тетя Джен, – была бы грязной и невыносимой, как нынешний мир без туалетов. – Она поцеловала девочку в макушку. – Вот и мне пора откликнуться на зов природы, посидеть, подумать.
После того как Дженева, покинув кухню, прошла коротким темным коридором и закрыла за собой дверь ванной, Лайлани и Микки, оставшиеся за столом, посмотрели друг на друга. Несколько секунд, окутанные вязкой августовской жарой, они безмолвствовали, как три язычка пламени, мерцающие между ними.
Первой нарушила тишину Микки:
– Если ты хочешь прослыть в этих местах оригиналом, тебе придется сильно постараться.
– Конкуренция высока, – признала Лайлани.
– Значит, твой отчим – убийца.
– Полагаю, могло быть и хуже, – ответила девочка с нарочитой небрежностью. – Он мог ходить в чем попало. Изворотливый адвокат может найти смягчающие обстоятельства практически каждому убийству, но нет оправданий безвкусному гардеробу.
– Он хорошо одевается?
– Он соблюдает определенный стиль. По крайней мере, в его компании показаться не стыдно.
– Хотя он убивает старушек и мальчиков-инвалидов?
– Насколько мне известно, только одного мальчика.
За окном раненый день, от которого осталось лишь пятно артериальной крови, разлитой по западному горизонту, укрывался саваном из золота и пурпура.
Когда Микки начала убирать со стола посуду, Лайлани отодвинула стул и собралась встать.
– Расслабься. – Микки зажгла лампочку над раковиной. – Я управлюсь.
– Я не калека.
– Чего ты такая обидчивая? Ты – гость, а мы не берем с гостей плату и не просим их отработать съеденное и выпитое.
Не слушая ее, девочка взяла с разделочного столика пластиковые крышки и начала накрывать миски с недоеденными салатами.
Сполоснув тарелки и столовые приборы, Микки оставила их в раковине, чтобы помыть позже, и повернулась к Лайлани.
– Логично предположить, что все твои разговоры об отчиме-убийце – плод буйной фантазии, попытка добавить особый штришок к образу мисс Лайлани Клонк, яркому юному эксцентричному мутанту.
– Это неправильное предположение.
– Всего лишь пустые слова…
– Пустые слова – это не мое.
– …но в этих пустых словах может скрываться более серьезный подтекст.
Лайлани поставила миску с картофельным салатом в холодильник.
– Так… ты думаешь, что я говорю загадками?
