Татьяна Корсакова - Дом у Чертова озера
– А может, лучше Ворон ляжет с Эйнштейном, а я одна?
– Ничего не выйдет, Эйнштейн должен спать один, – Юлька нетерпеливо мотнула головой.
– Почему?
– Потому что у него чесотка, его вообще надо изолировать. Правда, Лешка?
В ответ Эйнштейн кивнул и демонстративно поскреб тощее пузо.
Савельева молчала долго, так долго, что Влад успел проследить, как нездоровая бледность сменяется ярким румянцем, а потом решительно сказала:
– Будет лучше, если я поеду домой.
– Она поедет домой! – нараспев повторила Сивцова. – А на чем ты поедешь? Ночь на дворе, автобусы не ходят.
– Я пешком.
– Пешком ты, Савельева, в лучшем случае к утру доберешься. Нет, я, как хозяин дома, на это пойти не могу, – поставил точку в их препирательствах Жуан. – Если с тобой, не дай бог, что нибудь случится, кому отвечать? Вот именно – мне!
– Ничего со мной не случится! – Варька упрямо тряхнула головой.
– Ну, я бы не зарекался. До города пять километров по трассе пилить. Так что не дури, Савельева, завтра вместе со всеми поедешь. И не надо бояться Ворона, он тебя не укусит. Правда, Ворон?
– Не укушу, – процедил Влад и отвернулся.
– Все, дискуссия окончена! – Сивцова хлопнула в ладоши. – Давайте веселиться!
Веселиться не получалось, во всяком случае, у Влада. Уж больно муторно было на душе. Савельева тоже особой радости не выказывала: слонялась по дому как привидение, не улыбалась, не танцевала. Поговорить с ней, что ли, сказать, чтобы не парилась, что она ему и даром не нужна? Он бы, наверное, и поговорил, если бы Варька куда то не исчезла.
Сначала Влад ничего такого не заподозрил – мало ли, какие у девчонки могут быть дела. Может, забилась в какой нибудь темный угол и плачет над своей горькой долюшкой. Хотя вряд ли плачет, эта не из таких. Эта зубы стиснет и будет терпеть, батрачить на чужую тетю и улыбаться. Тоже еще Золушка выискалась…
Громкая музыка давила на барабанные перепонки, от мельтешения подсветки рябило в глазах. Захотелось на свежий воздух, проветриться. Влад как раз надевал куртку, когда снаружи послышался душераздирающий собачий вой.
Савельева! Идиотка! Велено же было сидеть и не рыпаться…
Они совсем забыли про Лорда и его бешенство. И Варька тоже забыла. Мало того, она, кажется, сама сошла с ума вслед за псом, потому что как иначе объяснить открывшуюся взгляду картину.
Лорд, рвущийся с цепи и уже не воющий, а захлебывающийся жутким утробным рыком, от которого мороз по коже, и Савельева, застывшая на подъездной дорожке. От разверстой пасти с хлопьями кровавой пены тонкую цыплячью шею отделяют сантиметры. Еще чуть чуть, и все…
– Варька! – Влад кубарем скатился с крыльца. – Уходи оттуда немедленно!
Она не послушалась. Хуже того, она его не услышала. И пес не услышал…
Это было похоже на дуэль: горящие красным глаза Лорда и горящие зеленым глаза Савельевой. Мистика и чертовщина…
– Варя! – Владу понадобились все его силы, чтобы оттащить девчонку с дорожки.
Она вроде бы и не сопротивлялась, но худенькое девичье тело казалось таким тяжелым, точно отлитым из чугуна, а в широко распахнутых глазах не было ничего. То есть совсем ничего…
– Эй. – Он тряхнул Варьку так сильно, что ее голова с глухим стуком ударилась о кирпичный забор. В остекленевших, все еще отсвечивающих зеленым глазах мелькнуло что то вроде узнавания, а бескровные губы растянулись в жалком подобии улыбки:
– Воронин, что ты здесь делаешь?
– Что я здесь делаю?! – Ему вдруг захотелось ее ударить, так сильно, чтобы окончательно выбить поселившееся в ней безумие. – Это ты что здесь делаешь?!
– Я шла домой. – Она моргнула, с ресниц сорвалась слезинка, скатилась по бледной щеке.
– Да? А по пути решила поиграть в гляделки с Лордом!
– Какие гляделки? Что ты такое говоришь?.. Я просто…
Влад ее не слушал: не мог отвести взгляд от медленно заваливающегося на бок пса. Лорд больше не бесновался, он с тихим, ну точно человеческим стоном тер лапой морду, словно пытался смахнуть с нее что то невидимое, но осязаемое, смотрел в их сторону удивленно и… испуганно. Точно, испуганно.
– Что ты с ним сделала?
– Я?!
– Да, ты! Сначала он бросался на тебя как сумасшедший, а потом стал вот таким. – Влад требовательно посмотрел на жмущуюся к стене Савельеву.
– Я ничего не делала, – прошептала она и со свистом втянула в себя воздух. – Воронин, со мной что то не так…
Да, с ней точно было что то не так: девушку била крупная дрожь, и дышала она как загнанная лошадь. Наверное, это последствия стресса, во всяком случае, Владу хотелось так думать, потому что, если это что то другое, значит, ситуация выходит из под контроля, а это очень плохо.
– Все нормально, – он прижал ее к себе, – только давай без истерик.
Она отстранилась, но послушно кивнула. Это хорошо, это еще один шаг прочь от безумия. Может быть, все не так уж и страшно…
Рано радовался. Савельева не собиралась делать этот шаг. Она тихо всхлипнула и принялась обшаривать карманы своего пальто, а потом, так и не найдя то, что искала, побледнела еще сильнее. И не побледнела даже, а посинела…
– Что?.. – спросил Влад испуганно.
– Ингалятор пропал. – Судорожным движением она сдернула с шеи шарф.
– Какой ингалятор?!
– С лекарством. Влад, мне нечем дышать…
– Как он выглядел?
– Маленький баллончик. – Она упала на колени, уперлась руками в землю.
Ингалятор, маленький баллончик… Черт, где же его искать?.. Влад бестолково закружился на месте.
…Ингалятор лежал всего в нескольких сантиметрах от Лорда. Вот так: тут бешеная псина, там задыхающаяся девчонка, и вот он, ингалятор, только руку протяни. Влад протянул…
Ничего катастрофичного не случилось, Лорд даже не двинулся с места, только слабо вильнул хвостом. А Варька к тому времени уже лежала ничком на снегу…
– Эй! – Влад приподнял ее, прислонил спиной к стене. – Вот, я нашел твой ингалятор. Что с ним надо сделать?
К счастью, ему не пришлось мучиться с этой медицинской штуковиной, достаточно было просто вложить ее в Варькину ладонь. Остальное Савельева сделала сама. Всего два вдоха из ингалятора – и случилось маленькое чудо, дыхание выровнялось, губы порозовели, а из глаз исчез животный ужас.
– Ну и напугала ты меня, Савельева, – сказал Влад и вытер покрытый испариной лоб.
* * *
– Ну и напугала ты меня, Савельева, – сказал Ворон, и в тот самый момент Варя осознала себя живой: мокрой, напуганной до полусмерти, сидящей на голой земле, но упоительно живой. Наверное, она бы разревелась от облегчения, если бы не пристальный взгляд Ворона.