Олег Северный - 2012. Танго для Кали
— Довольно!
Ребята открыли глаза и оглядывались, знакомясь с обстановкой. Она не слишком отличалась от их обычного офиса — те же столы, похожие, хотя чуть другие по дизайну, модели компьютеров, другой ширины жалюзи на окне. Самое главное отличие представляла дверь — она была обита металлом и наглухо заперта изнутри на засов. Кто это сделал и куда он потом делся, оставалось загадкой.
— Ну вот, устраивает? — Калина не шутил.
— Да, вполне. — Люминос подёргал дверь, та не шелохнулась. — Я хочу сказать, что уже неделю получаю весьма неприятные письма.
— Ты тоже? — подхватил Мирон. — Придурок какой-то старается.
— Не думаю. Слишком он настойчив. И адреса всё время меняются.
Они присели прямо на столы, стараясь держаться поближе друг к другу.
— Поэтому я попросил выхода на вариант. Мне кажется, офис больше нельзя считать безопасным. Можно провести полную проверку на жучки, но их снова поставят на следующую же ночь.
— Думаешь, Контора? — с сомнением произнёс Калина.
— Больше некому. Я не думаю, я посчитал.
Резкий визг заглушил его последние слова. Они вскочили, уставились на дверь и обнаружили, что в металле появился некий быстро вращающийся и активно искрящий объект, который упорно полз по вертикали вдоль косяка. Больше всего он напоминал кусок диска болгарки.
— Кажется, пора сматывать.
Калина схватил за руки обоих друзей, они дружно закрыли глаза и отключили мысли. Переход обратно напоминал прыжок с резким стартом и медленным финишем — Саша тщательно подстраивался под правильный вариант. Когда расположение, число узелков на волоске и форма кусочка скотча совпали в точности, он отпустил товарищей.
— Приехали.
Они приехали вовремя — в дверь колотили. Удары были размеренными и сильными, что говорило о том, что колотили довольно давно.
— Что там такое? — Баал резко распахнул дверь. — Что за тревога?
Перед ним оказались двое растерянных ребят из тех, что частенько торчали внизу, и толстый мужик с погонами и в фуражке. По цвету формы определялась принадлежность к МЧС.
— В чём дело? — тут же спросил и Леонид.
— Пожарная инспекция! — рявкнул мужик. — Проверка противопожарной безопасности помещения. Кто руководитель организации?
— Допустим, я. — Люминос отступил, позволяя пожарнику проникнуть в комнату.
— Прошу представить план эвакуации, предъявить наличные огнетушители. Так, оргтехника, розетки заземлены?
— Заземлено всё. — Леонид старался вспомнить, где же лежит злосчастный план. А! Он прошёл к сейфу. — Саш, подкинь ключик!
Калина порылся в ящике стола, отыскал ключ. Баал вытаскивал из заваленного аппаратурой шкафа огнетушитель.
— Вот! — Он поставил его перед пожарником.
— Вижу, — буркнул тот. — Я жду план.
— Вот план. — Леонид положил на стол отпечатанные схемы обоих этажей со стрелочками, указаниями запасных выходов, подписями и печатями.
— Так, хорошо, — отодвинул листочки инспектор. — А где ваш пожарный щит?
— Что?! — хором воскликнули все трое.
— Щит пожарный, окрашенный в красный цвет, имеющий в комплекте средства для тушения, как то: ящик с песком, ведро пожарное, окрашенное красной краской, топор пожарный с топорищем… — Он перечислял так монотонно, как будто в его голову был встроен магнитофон, который гонял по кругу одну и ту же затёртую запись.
— Какой щит?! — возмутился Баал. — У нас же офис! Мы не в деревне, мы в Москве!
— Щит пожарный, — по новой завёл инспектор. — Красного цвета…
— Щита у нас нет. Он не предусмотрен планом эксплуатации, — начал Леонид.
— Нарушение, — монотонно пропел пожарник. — Извольте устранить. На устранение вам полагается три дня, сейчас нарисуем актик. В случае неустранения нарушения в указанное время будут применены полагающиеся по закону санкции вплоть до запрещения эксплуатации помещения.
Пожарник долго и старательно писал акт в двух экземплярах, один из которых оставил взбешённому и недоумевающему Леониду, другой забрал с собой. Он пообещал через три дня вернуться.
— Что это за бред?! — Когда за инспектором закрыли дверь, Люминос дал себе волю. — Нас что, за идиотов держат?!
— Денег хочет, — меланхолично заметил Баал.
— Да понятно, что денег! Но какова наглость! Щита ему не хватает, красного цвета! — Он едва не задохнулся от возмущения. — Как это следует понимать?!
— Похоже, это следует понимать так, что нам действительно нужно поговорить, — скромно вступил Калина. — И лучше на самом деле не здесь. Предлагаю какое-нибудь совершенно ненаселенное место.
— В зоне? — немного удивился Мирон.
— Именно. Чтобы никаких болгарок и МЧС. Хорошо бы к тому же без птичек или без динозавров.
— А, ты про Озеро?
— Можно Озеро. Далековато, правда. Но ты прав — это лучшее из возможного, там по наши души некому приходить.
«Озером» называли зону, переход в которой вёл в необитаемый морской мир. То есть мир, возможно, и был обитаем, но жизнь там могла существовать лишь в толще воды, из которой на поверхность кое-где выступали голые, окатанные волнами и ветрами скалы. Скалы были мертвы, воздух был всегда прозрачен и пуст, что творилось под водой, распознать было невозможно. Проход туда тоже шёл по воде, между приметными камнями в одном из многочисленных карельских озёр.
Вездеход-амфибия бодро выкатился из прицепа. До озера было километров десять, проезжих дорог к нему не вело, а то, что называлось дорогой, к проезжим не относилось, поэтому машину пришлось оставить в последнем перед точкой селе. В этих местах можно было не беспокоиться об охране — северяне не приучены к изучению чужих вещей.
Лагерь на берегу организовали быстро — место было наезженным, здесь был сложен капитальный очаг из больших кусков гранита, поставлен столик, пара скамеек вокруг него, даже небольшая коптильня — хозяйство местных рыбаков. Так и заметили эту зону — по рыбацким рассказам о том, что порой в их родном озере ловится нечто невыразимое. Приехали, побеседовали, посмотрели остатки костей, а потом очень вдумчиво прочесали по квадратикам всю поверхность воды. Долго тогда торчали здесь, пару недель, не меньше. Результат того стоил: стабильный проход, правда, в таком месте, куда с лодкой никто в здравом уме не сунется — точно между едва выступающими из воды крупными камнями. Или не стоил: с той стороны было бескрайнее море. Всё, что про него удалось узнать — это то, что в нём по неизвестным причинам меняется цвет воды, порой принимая совершенно невероятные краски. Жить человеку там было нельзя — негде. И есть нечего, разве что обитателей вод ловить и употреблять сырыми. Вода, как ни странно, оказалась почти пресной.
