Вольфганг Хольбайн - Анубис
— Даю вам слово.
Могенс имел свое мнение на счет «честного слова» Грейвса, но, по крайней мере, в эту минуту он давал его искренне. Ради всего святого, что произошло с Грейвсом в той пирамиде?
— Тогда идемте, — подвела черту мисс Пройслер.
Том вернулся как раз тогда, когда они подошли к выходу. Могенс не смог бы сказать, было ли дело в искривленной оптике нечеловеческого города там, снаружи, или Том сознательно без предупреждения возник перед ними из ничего, так что даже Грейвс испуганно вздрогнул.
Во всяком случае, в этот момент внимание Могенса было целиком посвящено девушке, которая вместе с мисс Пройслер следовала за Грейвсом на некотором отдалении. На неожиданное появление Тома она среагировала ровным счетом никак, однако Могенс спросил себя, какой будет ее реакция, когда они покинут это здание. Или этот город.
— Как там обстановка? — набросился Грейвс, не дав Тому и рта открыть.
— Не особо, — ответил Том без обиняков.
Это сообщение явно нагнало на Грейвса страху.
— Они нас обнаружили?
— Кто? — встрял Могенс. — О ком вы говорите?
Ни Грейвс, ни Том не обратили на него ни малейшего внимание.
— Не то чтобы, — озабоченно сказал Том. — Но боюсь, тем путем, что мы пробирались сюда, нам уже не выйти. Я видел кое-кого из них на той дороге.
— О ком вы? — Могенс начал выходить из себя. — Грейвс! Ты говорил, что все бестии спят!
— Так и есть, — невозмутимо ответил Грейвс. — Боюсь, речь идет о… стражах другого рода.
— И они поднялись по тревоге, когда вы вторглись в пирамиду? — удостоверилась мисс Пройслер.
— Ваши упреки, — холодно заметил Грейвс, — к сожалению, ничего не меняют в нашей ситуации. — Он повернулся к Тому. — Сколько их? Как думаешь, пробьемся с нашим оружием?
Том пробежал взглядом по Могенсу и обеим женщинам и решительно покачал головой.
— Тогда надо выходить другим путем, — озабоченно сказал Грейвс.
— А как насчет канала? — предложил Том.
— Какого канала? — насторожилась мисс Пройслер.
— В нем вода соленая, — пояснил Том, когда Грейвс задержался с ответом. — Значит, там есть выход в море.
— О каком канале вы талдычите? — настаивала мисс Пройслер. — Доктор Грейвс? Профессор!
— А барка достаточно вместительна, чтобы взять всех на борт, — как ни в чем не бывало продолжал Том.
— Какая барка? — резко окрикнула мисс Пройслер. — Профессор!
— Том обнаружил лодку, — неохотно ответил Могенс. — И канал, который, возможно, выходит наружу.
Мисс Пройслер укоризненно воззрилась на него. Могенс понял: нет предела ее возмущению по поводу того, что от нее скрыли эту находку.
— И, как я полагаю, меня это не касается, — обиженно сказала она.
— Мы не хотели вас понапрасну волновать, моя дорогая, — вскользь в своем обычном тоне бросил Грейвс. — А кроме того, до сих пор этот канал не представлял для нас особого интереса. — Он снова обратился к Тому. — И насколько этот путь безопасен?
Том пожал плечами.
— Тогда чего же мы ждем? — Голос мисс Пройслер прорезал повисшую тишину. — Если у нас и вправду мало времени, чего мы тратим его на бесполезную болтовню?
Судя по выражению лица Грейвса, он собирался еще что-то добавить, но ограничился неопределенным пожатием плеч и подчеркнуто многозначительно кивнул Тому:
— Решено. Мы идем вперед. Могенс, ты и женщины следуете за нами, когда мы подадим знак.
Могенс хотел спросить, что за знак, но Грейвс и юноша уже развернулись и направились к выходу. Том и теперь в одну секунду преобразился в совершенно иную личность, он снова двигался с кошачьей гибкостью, которая недавно так восхитила Могенса, а Грейвс следовал за ним быстро, но как-то неуклюже. Как и прежде, оба удалялись с такой скоростью, которой в нормальных условиях быть не могло. Даже если бы Могенс рискнул задать свой вопрос, Грейвс уже вряд ли его услышал. Оба удалялись в том направлении, откуда все они пришли сюда. Том исчез за одной из исполинских статуй, которые обрамляли аллею, возможно, его просто поглотила искаженная перспектива этого жуткого города.
— Мне жаль, что так получилось с этой баркой, — неловко попытался оправдаться Могенс. — Надо было вам сказать, но мне показалось, что это не так уж важно.
«Было ли это правдой? — подумал он. — Честно говоря, нет». Он всегда знал, что барка была важной находкой. Но что-то в ней или в той пещере глубоко потрясло его.
— Ничего, — ответила мисс Пройслер неожиданно нежным, почти материнским тоном, дававшим понять, что и ее гнев, и возмущение относились к Грейвсу, не к нему. — Я… я должна вам быть благодарна, профессор.
Могенс обалдело посмотрел на нее:
— За что?
Мисс Пройслер помедлила, а потом сказала, не глядя ему в глаза:
— За то, что вы только что для меня сделали. Это было очень мужественно.
— Не понимаю…
А вот это было правдой. Он действительно не понимал, о чем она вела речь.
— Это чудовище, которое напало на меня. Оно бы меня убило, если бы вы не бросились на помощь. Вы рисковали жизнью, чтобы меня спасти.
Могенс смущенно пожал плечами, но даже сам почувствовал, как его губы расплываются в глупой улыбке. Слова мисс Пройслер на самом деле смутили его. Насколько они были приятны, настолько не соответствовали истине. Конечно, он рисковал жизнью, бросившись на упыря, но его якобы самоотверженность не имела никакого отношения к мужеству. По сути, он действовал совершенно спонтанно.
— Я, собственно…
— …делали это не ради благодарности, знаю, — прервала его мисс Пройслер. — И благодарность огорчает вас. — В ее глазах появилось выражение, которое Могенс не взялся бы истолковать. — Вы хороший человек, профессор, и мне очень жаль. Я думаю, что очень долго была к вам несправедлива.
— То есть?
Прежде чем ответить, мисс Пройслер повернулась к девушке и посмотрела на нее долгим печальным взглядом.
— Девушка, о которой вы мне говорили. Ваша подруга.
— Дженис?
— Дженис. Эти чудовища похитили ее?
— Да, — горько подтвердил Могенс. — Я был при этом. И во всем виноват я.
— Вздор, — мягко сказала мисс Пройслер. — Я вам не верю.
— Но это правда. Они утащили Дженис у меня на глазах, а я ничего не сделал, чтобы помешать им.
Мисс Пройслер жестом отмела его самообвинение.
— А что вы могли сделать? — спросила она. — Броситься на этих тварей с кулаками? Они бы убили вас.
— Знаю.
Только суть не в этом, подумал Могенс. Может быть, как раз это и было его долгом погибнуть, спасая Дженис. А он просто стоял и смотрел, парализованный от страха, как последний трус, — и ничего не сделал. Почему, ну почему он девять лет назад не действовал так, как в минувшие пять минут? Самое страшное было не в том, что ничего бы не вышло — тут мисс Пройслер была права. Упыри его бы убили, в лучшем случае, тяжело ранили, а Дженис все равно утащили бы. Но он ведь даже не пытался!
