Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях
— Если мы его уничтожим, — сказал Зик, — а вы развернетесь на сто восемьдесят градусов и перебьете нас, мы ничего не выиграем.
Я переводила взгляд с Бахуса на Зика, и мне попались на глаза фотографии. Последние несколько минут я о них не думала. Я сумела сосредоточиться на другом, но тут было так, будто этот один взгляд разорвал барьеры, которые обычно удерживают меня от глупостей. Я встала так резко, что все обернулись ко мне.
— Вы убьете Зика? — спросила я.
— Нет, но Марко должен умереть, — ответил Бахус.
— Почему?
— Он и змеелюди. Они должны умереть.
— Согласен, — сказал Зик. Потом посмотрел на меня: — Я знаю, кажется, как привлечь к делу волков.
— Слушаю.
— Химера — волк, гиена, леопард, лев, медведь и змея.
— И это он стоит за похищениями альф, — сказала я уверенно.
Зик кивнул.
— Они живы?
— Лев и собака — да. Химера пока не смог заставить их перекинуться. Он никого не убивает, предварительно не сломав.
— А Нарцисс жив?
Это спросил Бахус.
— Да. Химера его тоже пока сломать не смог.
— И как это все может интересовать волков? — спросила я, отойдя на другую сторону кухни. Оттуда мне не было видно фотографий.
— Химера никак не мог найти доминантную группу животных, настолько слабую, чтобы ее можно было захватить извне. Но тут он услышал про твоих волков.
Я выпрямилась, отодвинулась от стены:
— Ты о чем?
— Джейкоб, Пэрис и еще некоторые — все, что осталось от моей стаи. Меня Химера послать не мог, потому что мое состояние вызвало бы вопросы.
— Ты хочешь сказать, что, как только Джейкоб станет Ульфриком, он отдаст стаю Химере?
— Таков был план.
— А теперь?
— А теперь либо Джейкоб и иже с ним согласятся оставить твою стаю в покое, либо они не будут жить.
— Ты готов убить тех, кто остался от твоей стаи? — удивилась я.
— Они уже давно не моя стая.
— Дайте-ка я подведу итог, — заговорил Бобби Ли. — Ты хочешь, чтобы крысы, волки и леопарды соединенными силами вместе с гиенами и какими-то из твоих людей соединились и уничтожили остальных.
— Да, — ответил Зик.
— А если мы не станем?
— Ты говоришь так, будто у вас есть из чего выбирать. Это не так. Химера не просто убьет твоих леопардов, он поступит куда хуже. То, что он позволил сделать с гиенами, выходит за любые цивилизованные рамки терпимости. Он теряет рассудок, и среди его людей есть такие, которые будут делать страшные вещи, если их не остановит достаточно волевой альфа.
— Чтобы подготовить такое наступление, нужно время, — сказал Бобби Ли.
— Мне не видны часы, — ответил Зик, — но время у нас кончается. Анита должна оказаться перед Химерой, пока не прошли два часа, иначе для Мики и леопардихи дело обернется плохо.
— Ты так говоришь «Мика и леопардиха», как будто ты знаешь Мику, — заметила я. У меня возникла ужасная мысль, и только по тупости я не дошла до нее раньше. — Джейкоб должен был привести к Химере волков, а Мика — леопардов.
Это я проговорила совершенно пустым голосом. И тело стало пустым, будто я проваливалась внутрь себя, тонула в оглушительном белом шуме, — том, который позволял мне убивать не думая.
— Мы думали, что их альфа мертв и дело будет простым. — Он посмотрел на меня. — Про тебя мы не знали, точнее, не понимали, что ты собой представляешь.
— Как только Мика тебя увидел, он понял, что дело не выйдет. — Это сказала Джина. — Он пытался заставить Химеру оставить тебя и твоих в покое, но когда ты выступила против Джейкоба, ты стала слишком большой угрозой. Химера приказал тебя убить.
Мика не знал о приказе до тех пор, пока не выехала группа тебя ликвидировать. Он тебя спас.
Я только глянула на нее. Мозг продолжал обрабатывать мысль, что Мика лгал мне все время, что я его знала.
— Мика сказал Химере, что ты — универсал, как и он, и что Химера может никогда не найти другую такую же. Вот почему ты управляешь и леопардами, и волками.
Я заморгала:
— Я думала, что это только одна из теорий.
— Как ты не понимаешь, Анита? Вряд ли Мика сам в это верил, но для него это был единственный способ сохранить жизнь тебе и себе и не подставить под пытку всех нас.
Она встала — и гримаса боли исказила ее лицо. Зик ее поддержал, и тогда она выпрямилась и сбросила шаль.
По бледным плечам тянулись ожоги. Грудь была гола, красива и невредима, но, когда Джина повернулась спиной, Джил ахнул. Спина была исчерчена ожогами — нет, клеймами. Кто-то ее клеймил, и клеймил тавром. Ожоги были свежие, некоторые кроваво-красные, некоторые с обугленной кожей, будто клеймо прикладывали с разной силой. Кое-где ожоги размазались на краях, будто она двигалась, отбивалась.
Джина повернулась снова ко мне, и слезы блестели у нее на глазах.
— Каждый раз, отсылая куда-нибудь Мику, Химера оставлял при себе меня или Вайолет. Если Мика не выполнял поручения, он пытал нас. — Она пошла к нам, держа себя за локти, будто придерживая сама себя, чтобы не упасть, но ей было больно на каждом шаге, и это видно было по дрожанию глаз. — Что бы ты сделала, чтобы такого не случилось с Натэниелом?
Я встретила ее взгляд, но это потребовало усилий.
— Многое. Но я бы никого не предала.
Слезы медленно покатились по ее лицу, будто она старалась не заплакать.
— Он пытал Мику, потому что Мика отказался заманивать тебя в засаду. Химера его убьет, потому что, как он говорит, Мика уже не его кот, а твои, что козни женщины подточили его верность.
Она всхлипнула, и ей стало так больно, что она подалась вперед в судороге. Я успела поймать ее за плечи.
— Боже мой, — шепнула она, — как больно!
У меня перехватило горло. Я поддержала ее за локти, пока она снова смогла стоять.
— Я — послание тебе от Химеры, Анита. Он сделает это с твоей леопардицей, если ты не поедешь с нами.
— Ты туда не вернешься, — сказала я.
— У него остались Черри и Мика. Если не вернусь я, то же будет с нею. Вряд ли она это переживет.
Я поняла ее. Тело Черри может пережить такое, но не разум.
Она стала падать на пол, медленно, и я ее поддерживала как можно бережней.
— Мика знал, что это случится с ним, когда отказался тебя заманивать, но все же он отказался. — Она уже стояла на коленях, руки ее крепко вцепились мне в запястья, почти до боли. — Я бы соврала и согласилась бы на все, чтобы со мной такого не было.
Она снова всхлипнула, и я придержала ее за руки, не давая упасть навзничь. Я держала ее, пока она тряслась в приступах боли, а когда она успокоилась, то сказала полным слез голосом:
— Я бы предала всех, чтобы он перестал меня мучить. Но он ничего от меня не хотел. Что бы я ни сказала или ни сделала, ничего бы его не остановило. Химера обещал Мике, что за отказ будет страдать только он, но когда Мика оказался в цепях и не мог вырываться, тогда привели меня, а его заставили смотреть. — Она глядела на меня расширенными глазами, полными ужасных видений. — Химера хотел заставить Черри или меня принять облик зверя. Сказал, что никогда не видел зверя-самку.
