Вольфганг Хольбайн - Анубис
Почти вслепую он ринулся в том направлении, где предполагал выход. Легкое покачивание почвы давно превратилось в ощутимую тряску, и недолго оставалось ждать толчков, которые сокрушат остатки залы. Все больше камней и обломков сыпалось с потолка, и у Могенса скрутило в животе, когда краем глаза он заметил, что и последняя из оставшихся каменных опор медленно начала крениться, как штангист, у которого под непомерной тяжестью подгибаются колени. Он в отчаянном усилии ускорил бег. Раньше, когда он карабкался сюда за мисс Пройслер и ее подопечной, дорога казалась ему неимоверно длинной. Сейчас она выглядела бесконечной. Возможно, он вообще бежит не к выходу, а в глубь рушащейся залы. От лампы не было никакого проку. Она дико раскачивалась, как корабельный фонарь утлого суденышка, попавшего в сильнейший от начала века шторм, и то, что кружилось в бешеном калейдоскопе белых и черных пятен, скорее вводило в заблуждение, чем помогало найти дорогу. Посыпался настоящий камнепад. Позади раздался такой гул и грохот, словно целая стена осела и рассыпалась в прах. Чернота над головой сгущалась. И тут его нога внезапно ступила в пустоту. Могенс машинально попытался отпрянуть назад, стараясь хотя бы сохранить равновесие, но было слишком поздно.
Он выпустил запястье девушки и так сильно грохнулся оземь затылком и лопатками, что дух из него вышел вон. Лампа вырвалась из разжавшихся пальцев и, как в ускоренной киносъемке, проделала в воздухе двойное сальто, прежде чем упасть и разбиться. Могенс ожидал взрыва или столба пламени, но свет просто погас.
Тем не менее полной темноты не было. Совсем неподалеку впереди него замерцал бледно-зеленый свет.
В полупомутненном сознании он перекатился на бок, потом встал на колени и попытался проморгаться, чтобы очистить глаза от пыли. Пыль натирала глаза, как шкурка, и резкая боль выбила слезу. Словно находясь под слоем воды, он смутно различил шатающийся, как пьяный, тонкий луч света по ту сторону кучи, который то тыкался в нее, то шарил по потолку и — Боже милостивый! — он двигался по направлению к нему. Из всей какофонии гудящих, трескающихся, колющихся и грохочущих звуков пробился жалостный плач где-то поблизости, но Могенс не видел ничего, кроме хаотичного кружения, со всех сторон втягивающего в свой круговорот.
Глыба размером с охотничий домик оторвалась с потолка и с такой силой грохнулась оземь прямо возле него, что Могенса подбросило и отшвырнуло в сторону. Он обрушился на что-то мягкое, вскрикнувшее от боли, инстинктивно ухватился и вздернул вместе с собой упавшую девицу. Позади скользила по насыпи мисс Пройслер, неловко размахивая руками, но не останавливаясь на бегу. Вскочив, Могенс, не веря своим глазам, увидел спасительный выход всего в нескольких шагах.
Неведомо как, но ему удалось — это были всего лишь секунды, всего десять шагов! — продраться к выходу, таща за собой упирающуюся подопечную. В этом сплошном хаосе мысль не существовала, всю власть над его телом и движениями переняло подсознание, сработал инстинкт самосохранения. И именно он спас ему жизнь.
Позже Могенс не мог бы сказать, сколько он перенес ударов рушащихся камней, блоков, плит, каждый из которых при нормальных обстоятельствах прибил бы его до смерти. Волоча отбрыкивающуюся девицу, железной хваткой сжимая ее запястье, слыша позади истеричный голос мисс Пройслер, кричащей что-то, что он не мог разобрать, Могенс влетел в спасительный коридор, проковылял еще пару шагов, налетел на стену и беспомощно осел наземь.
Должно быть, на долю секунды он потерял сознание, потому что следующее, что он помнил, когда открыл глаза, полулежа, полуприжимаясь к стене затылком, — была мисс Пройслер, которая беспрестанно трясла его за плечи и выкрикивала одно и то же слово. «Профессор!», как осознал его затуманенный мозг.
— Все в порядке, — едва вразумительно пробормотал он.
Язык не хотел ворочаться, а весь рот забила каменная пыль. Худо-бедно ему удалось приподняться и прислониться к опоре лопатками. Мисс Пройслер, как не в себе, продолжала трясти его, регулярно прикладывая к стене головой.
— Профессор, как вы?! — голос мисс Пройслер дрожал от тревоги и возбуждения.
Могенс хотел ответить, но не получилось выдавить ни звука. Тогда он попытался откашляться, в результате чего чуть было не подавился. Его глотка словно облупилась внутри.
— С вами ничего не стряслось? — не унималась мисс Пройслер. Задыхаясь и кашляя, Могенс изобразил нечто вроде кивка, и мисс Пройслер странным образом довольствовалась этим. Еще раз пристально взглянув в его лицо, она повернулась к девушке, которая сидела у стены по другую сторону прохода все в той же позе, подтянув колени, скрючившись и прижимая к груди сверток. Постепенно шум в ушах улегся, и Могенс услышал то ли тихое стенание, то ли пение, которое она издавала, раскачиваясь туловищем в такт. Эта картина вызвала в нем такой прилив жалости, что он дольше не мог вынести этого и отвернулся.
Правда, то, что он увидел в той стороне, его не утешило.
Могенс почти порадовался, что события последних секунд выпали из его памяти. Коридор тоже не избежал последствий подземных толчков. Беспорядочная сеть трещин и разломов избороздила свод, а дальше к входу в залу стены заметно накренились. Самой залы, некогда лежащей за проходом, больше не существовало. Изукрашенная дверь превратилась в кучу мусора, щебня, обломков. У Могенса мурашки побежали по спине, когда он понял, что они были на волосок от смерти. И опасности все еще подстерегали их.
Он откашлялся еще раз, осторожно и осмотрительно, и сказал хриплым голосом:
— Надо идти дальше. Не знаю, переживет ли этот коридор следующий толчок.
— А что делать с ней? — беспомощно спросила мисс Пройслер. — Она не оставит ребенка.
— Так пусть тогда тащит это с собой, — с досадой сказал Могенс. — Потом подумаем, что с этим делать.
Сейчас было важно только одно: как можно быстрее убраться из предательской западни.
Кряхтя и постанывая, он оторвался от стены, поднялся на ноги и с закрытыми глазами прислушался к себе. Никогда еще ему не было так плохо, даже после когтей упыря. Но сил должно еще хватить, чтобы дотащиться до…
— Идемте!
Не дожидаясь реакции мисс Пройслер и не обращая внимания на девицу, он повернулся и потащился короткими волочащимися шагами по проходу. Только у развилки он остановился и поглядел назад. Обе женщины шли за ним, хотя слишком медленно. Расстояние между ними было слишком большим, чтобы они смогли быстро нагнать его. Могенс и думать себе запретил, как скоро может повториться землетрясение и насколько сильным окажется толчок.
