Вольфганг Хольбайн - Анубис
Лучше бы она этого не делала. Его предположения о состоянии этой подземной пещеры были слишком оптимистичны. Когда-то богато изукрашенный потолок теперь на самом деле представлял собой драную провисшую парусину, с которой струями сыпалась пыль. Лишь одна-единственная сплющенная колонна в непосредственной близости от них еще чудесным образом удерживала его, но, сколько она еще выдержит, Могенс боялся и загадывать. Он поспешно прикинул, сколько времени прошло с момента последнего толчка. Не больше шести минут, это точно. Между толчком и предваряющей его вибрацией прошло больше, а между этим и предыдущим — еще больше. Конечно, никаких доказательств того, что произойдет следующее землетрясение, у него не было, однако если толчки следуют друг за другом, то временной отрезок между ними все время сокращается. И если земля содрогнется еще раз, то это может произойти в прямом смысле слова в любую минуту. А если это случится, то вся зала сложится, как карточный домик.
— Но не можем ведь мы просто… — начала мисс Пройслер.
— Чего не можем? — перебил ее Могенс. Он горько покачал головой. — Поверьте, мисс Пройслер, я так же, как и вы, не хочу бросать в беде это бедное создание. Но нам надо уходить. Думаете, мы сможем увести ее?
И в самом деле, шум шагов между тем почти совсем затих, и, когда Могенс снова направил луч фонаря в ту сторону, куда исчезла девушка, луч не высветил ничего иного, кроме нагромождения обломков и поднимающуюся пыль.
— Вы уверены, что хотите лезть туда?
Мисс Пройслер молчала. По ее лицу было видно, как напряженно она размышляет, и Могенс абсурдным образом показался сам себе предателем, не столько из-за этой незнакомой девушки, для которой они вряд ли смогли бы что-нибудь сделать, а из-за мисс Пройслер, положившейся на него и ожидавшей поддержки и помощи. И из-за себя самого.
И все-таки минуту спустя он сказал тихим увещевающим голосом:
— Мисс Пройслер… Бэтти… пожалуйста. Мы должны уйти. Сейчас же.
— Да, — прошептала она. Показалось Могенсу или в самом деле ее глаза наполнились слезами? — Наверное, вы правы, профессор.
Могенс вздохнул с облегчением, но, прежде чем он сделал хоть шаг, из темноты перед ними раздался пронзительный, незатихающий крик.
Мисс Пройслер так резко подскочила, что не удержалась на ногах и тяжело рухнула на колени. Но тут же вскочила снова и, высоко подняв раскачивающийся фонарь и рассекая им тьму, как пылающим мечом, бросилась на крик. Могенс несколько секунд мог только торчать на корточках и в ужасе смотреть ей вслед. Потом он торопливо поднялся на ноги и побежал за ней.
Хотя теперь он не обращал внимания на осторожность, все же очень быстро отстал от мисс Пройслер. Он попробовал бежать еще резвее, но только окончательно сбился с ритма и чуть было не упал, спровоцировав целую лавину камнепада. Когда он сумел-таки удержаться на ногах, свет фонаря мисс Пройслер почти исчез, и если не поторопиться, то вскоре можно вообще потерять его из виду. Но внезапно луч впереди перестал лихорадочно прыгать и дергаться, направившись в одну точку, которую Могенс отсюда не мог разглядеть — очевидно, мисс Пройслер остановилась. Он заспешил сызнова, но споткнулся опять и только спустя время, тяжело дыша, приблизился к мисс Пройслер.
— Что, черт возьми, вы здесь…
Конец фразы буквально застрял у него в горле, когда он увидел, на что упал луч его лампы.
Прямо перед мисс Пройслер рухнувший потолок разбился вдребезги, но чуть в стороне из кучи обломков торчал кусок растрескавшейся колонны величиной с человеческий рост, и большая плита задержалась на нем, образуя под собой полое пространство.
Оно и стало смертельной ловушкой. Навскидку Могенс насчитал с полдюжины тел, плавающих в крови с раздробленными головами и конечностями. Он отметил, что это были женщины — исключительно женщины, очевидно, сбившиеся сюда, когда начал рушиться потолок. Устоявшая колонна не дала несущемуся сверху потолку раздавить их, как молот гигантского пресса, но спасти не могла. Свод обрушился не полностью, но смертельный дождь острых обломков расколовшихся плит ринулся на несчастных женщин. Судьба подарила им всего лишь две-три дополнительные секунды жизни, чтобы потом вернее поразить.
— Это… те женщины, которых вы видели? — спросил он срывающимся голосом.
— Да… думаю, да, — ответила мисс Пройслер с запинкой и так же тихо. — Но я не уверена… — Она нервным движением прошлась рукой по губам и подбородку. Голос окончательно отказал ей.
Могенс мог понять ее неуверенность. Смерть этих несчастных наступила быстро, но не безболезненно. Они были буквально забиты камнями и являли собою жалкое зрелище. Единственным живым существом в неровной импровизированной пещере была темноволосая девушка, которая склонилась на коленях и мерно раскачивалась из стороны в сторону. По крайней мере, хоть перестала кричать.
— Позаботьтесь о ней, — сказал Могенс. — Пожалуйста.
Мисс Пройслер наконец преодолела оцепенение и медленно побрела к девушке. Могенс собрал всю свою волю и присел возле ближайшего трупа. Раздался негромкий, но явственный хруст, и Могенс постарался внушить себе, что это хрустнули его колени, а не потолок над головой.
Как он и полагал, женщина была мертва. Град бесчисленных осколков, просыпавшийся с потолка, превратил ее лицо в кровавое месиво, так что возраст было сложно определить. Единственное, что мог сказать Могенс: она не была так юна, как их девушка, правда, до возраста мисс Пройслер ей также было далеко, но в то же время вид у нее был изнуренный и даже некоторым образом дряхлый, будто жизнь в бесконечной череде страданий выпила из нее больше соков, чем у иного за более долгий срок.
— Профессор! — позвала мисс Пройслер.
Могенс не стал отвечать, а повернулся к следующей погибшей, потом к следующей.
Наверное, это было самое неприятное из всего, что ему приходилось делать в жизни, но он считал, что просто обязан, хотя бы бегло, осмотреть каждое тело, чтобы удостовериться в их смерти. Втайне он поймал себя на том, что вероятность найти среди трупов еще одну или несколько выживших вселяет в него панический страх.
— Профессор! — еще раз окликнула его мисс Пройслер.
В ее голосе звучали пронзительные нотки. Тем не менее Могенс довел свое дело до конца, убедившись, что все женщины мертвы, испытывая при этом двойственное чувство: с одной стороны, его переполняли скорбь и бесцельный гнев, с другой же — он испытывал облегчение, которого стыдился, но которое тем не менее присутствовало.
— Профессор! — на этот раз в голосе мисс Пройслер явственно слышались замешательство и даже легкая паника.
