Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка
Она затягивается сигаретой, а затем, кашляя, выдыхает. Дым просачивается сквозь мешок в мои ноздри. Мне удается не чихнуть. Обычно покойники не чихают, воображаю я слова Пиллара. Зато я знаю, женщина рядом. Я слышу, как она снова подбирает документы, и медленно направляется ко мне. Она начинает напевать песенку:
— Не бойся смерти….ла-ла-ла-ла-ла-ла.
Мне хочется отбивать ногой такт, но я сдерживаюсь. Мне любопытно, она слушает одну и ту же песню каждый день. Любимое увлечение Пиллара — безумие, а эту женщину окружает смерть. Быть может, она уже привыкла ко всему этому. Это бы объяснило ее легкость и непринужденную манеру поведения. Я бы даже не удивилась, если бы она заказала пиццу. Два кусочка с отрубленными головами сверху и немного майонеза, пожалуйста. Буду премного благодарна, если мне перепадет еще и Мяу — Маффин.
— Алиса Уандер, — бормочет женщина, постукивая карточкой. — Где ж ты? — Она тяжело топает ногами, а затем затягивается сигаретой.
Я представляю ее себе в белом халате, слишком узкий для ее размера. Толстая, почти квадратная; рыжие кудри кустистых густых волос, из которых торчит карандаш. Толстые, круглые и одряблевшие щеки. Ожидание меня убивает. Я уже готова открыть молнию и закричать на нее: Вот она я. Просто забери уже меня отсюда!
— Так вот ты где. — Она стоит очень близко, воняя сигаретами, фаст-фудом и чем-то таким, чего я даже не могу определить. — Кто-то по ошибке запихнул тебя сюда.
Она убивает скуку, озвучивая все свои действия вслух. Мне это знакомо, потому что я сама привыкла делать то же самое у себя в камере. — Твоей жалкой заднице здесь не место, юная леди.
Эта игра вслепую больше не приносит веселья. Я осознаю, что скорее всего никогда не узнаю, как выглядит гробовщица, после того, как она отправит мое тело шоферу автомобиля. Затем, она снова замолкает и кашляет. На этот раз, она кашляет по-настоящему сильно, словно ее тошнит. Я слышу, как сигарета со свистом падает куда-то. Что там происходит?
Тяжелый удар дрожью отдается в моем металлическом столе. Колесики перекашивает набок. Женщина задыхается. На заднем фоне продолжает играть песня «Не бойся Смерти», но женщина прекращает насвистывать, а, может, даже и дышать.
— Помогите! — выдавливает она, пока ее толстые руки, словно тяжелые рыбины, шлепают по моему мешку.
Ну, и что мне делать? Помочь ей, да? И раскрыть себя? Что с ней происходит?
К удивлению, женщина перестает задыхаться.
— Проклятые сигареты, — бормочет она. Я слышу, как она поднимается. Ее голос стал еще злее, музыка на заднем плане обращает все произошедшее в шутку.
Возникает долгое мгновение тишины, прерываемое лишь ее тяжелым дыханием. Ей нужно прекращать курить. И есть… что опять за запах? Ага, она пахнет какой-то выпечкой.
Она решает поменять песню на Ай Паде. Я отсюда выйду когда-нибудь или нет?
Новая мелодия мне не знакома. Американская песня шестидесятых. На самом деле, веселая песенка. Забавная и необычная.
— «Я — чокнутый» Лерой Пулинс, — объявляет гробовщица. Затем снова зажигает сигарету. — Обожаю эту песню!
Что? Она снова курит?
На этот раз, она делает долгую затяжку, словно предсмертный опыт не послужил ее легким впрок. Она снова направляется ко мне, постукивая картой. Ее поступь не такая уж и тяжелая. Мне интересно, как.
Она делает еще одну затяжку и насвистывает в такт песне. Певец сам, похоже, чокнутый. Все, что он поет — это «Я — чокнутый», несколько слов, потом снова «Я — чокнутый». Затем она замолкает на ударе аккорда его гитары и произносит:
— Бидли-ди-ба, бидли-ди-ба, бидли-ди-ри-па-дам.
Нужно будет найти эту песню, если я когда-нибудь выберусь отсюда.
Я слышу, как женщина останавливается и кружится на месте, словно она — Элвис Пресли под грибами. Я сдерживаю смех. Что произошло с этой гробовщицей? Может, я уже вернулась обратно в лчебницу Рэдлифф?
Она приближается к моему мешку и шлепает по нему ладонью.
— Вот она ты, Алиса Уандер, — произносит она. Я рисую ее с широкой улыбкой на лице, которая растягивает толстые щеки. — Пора отвезти тебя туда, где тебе самое место.
Наконец-то! Я вздыхаю. Это длится вечность.
От запаха выпечки в ее дыхании мне хочется есть. Нужно будет хорошенько подкрепиться по возвращении в лечебницу. К чему все эти упоминания еды сегодня?
Мне плевать. Я просто хочу выбраться отсюда.
Вместо того, чтобы выкатить меня отсюда, рука женщины тянется к замку на мешке. Быть может, она хочет взглянуть на мое лицо. Интересно, я для нее достаточно мертвой выгляжу?
Задержи дыхание, Алиса.
Молния медленно отрывает ей мое лицо, и запах выпечки устремляется прямо мне в ноздри. Возникает долгая пауза, за которой следует концовка чокнутой песенки. Тишина лишь удваивает дискомфорт. Я прикладываю массу усилий, чтобы не открыть глаза. Но я не знаю, сколько еще смогу задерживать дыхание.
— Стоит сказать, весьма парадоксально, — произносит женщина с сатирическим оттенком в голосе. — Если продолжишь задерживать дыхание — умрешь. Если начнешь дышать, то ты — чокнутая. Разве не так, Алиса из Страны Чудес?
Мои глаза раскрываются. Я вдыхаю столько воздуха, сколько мне под силу. Я в полнейшем шоке. Тихая дрожь пронизывает мои конечности, а безумие почти застилает мой взор.
Что она только что сказала?
Не смотря на то, что гробовщик выглядит в точности также, как я ее себе представляла, запах выпечки у нее изо рта говорит об обратном. Это запах Мяу — Маффина.
Глава 17
Я парализована от ужаса. Все мои желания избавить мир от Чешира испаряются в его присутствии. Его улыбку, вылепленную на лице гробовщицы нельзя ни с чем спутать. Проклятье тому, кто видел эту улыбку слишком много раз, незабываемые впечатления гарантируют пожизненные кошмары.
— Чего ты от меня хочешь? — Я выплевываю каждый слог на своем языке. Подобным способом я хотела замаскировать свой страх….может быть, кто-то курит кальян, как Пиллар, а я буду скрывать свои страхи. Пустяки.
— Я тоже тебя люблю. — Чешир вспыхивает ослепительной улыбкой, а затем делает долгую затяжку сигаретой. Я ощущаю себя муравьем, разглядывая его снизу. Он похож на возвышающуюся махину кошмаров.
Инстинктивно, я выскальзываю из мешка и спрыгиваю с другой стороны стола. Чешир не двигается. Он наблюдает, как я ударяюсь левой коленкой и чуть не вывихиваю лодыжку. Я бегу по направлению к дальней лампочке, той самой, до которой я так и не дошла. Оказывается, она ведет к двойным металлическим дверям, ведущим наружу. Я хромаю, падаю и снова поднимаюсь. Остаток пути, я прыгаю, словно кролик.
