Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья
Эрбэнус видел Вайореля – хозяина Крины, которая встретила Эндрю Мэтокса и показала изнанку ночи, мир теней и древних. Видел Клео Вудворт и как Мэтокс заражает ее вирусом двадцать четвертой хромосомы, надеясь, что отравленная кровь поможет ему отомстить древним, свихнувшимся слугам за убийство Крины. Видел Эрбэнус и пленение Гэврила. Конечно, без Эмилиана, без Первенца у Мэтокса ничего бы не вышло, но ведь когда он держал Гэврила в подвале своего дома на Аляске, Эмилиана уже не было рядом. Гэврил был настолько слаб, что не мог освободиться. Эрбэнус видел, как Эндрю Мэтокс спускается снова и снова в подвал, выкачивает из древнего кровь, которую после употребляют сверхлюди, собираясь в его доме. Видел Эрбэнус и их фантазии, создающие миры – такие же мерзкие и извращенные, как непотребства реальной жизни. Подобное высвободило гнев Илира, когда он увидел мгновения этих жизней в воспоминаниях Фэй, и сейчас высвобождало гнев Эрбэнуса. Все было каким-то противоестественным, мерзким.
В годы учебы наставники говорили Эрбэнусу и другим ученикам, что слуги вендари с годами начинают деградировать, как и хозяева. Их сводят с ума сотни, тысячи убийств, которые приходится совершать ради древних, сводит с ума понимание вечности, где некуда спешить, не к чему стремиться. Пустота и безразличие заполняют их сердца. Жизнь останавливается. Время обходит слуг стороной, оставляя их один на один с убийствами, кровью и отчаянием бессмысленности бытия… Но у Мэтоксов не было хозяина. Они не забирали жизни людей. Они лишь пили кровь древнего, обеспечивая себе отменное здоровье и разверзшуюся впереди вечность. Кровь и убийства были замещены непотребством, сексуальной и моральной распущенностью, лишенной границ. И невозможно пресытиться в этом диком карнавале плоти и извращений, потому что линейность времени изгибается, обходя дом Мэтоксов, их жизнь и жизни их друзей стороной. И стыд не накапливается, уступая место усталости, опыту и все большему безразличию. Подобное происходит с Мэтоксом и другими сверхлюдьми, которых привозит в его дом Фэй, чтобы кровь Гэврила активировала их возможности. Подобное происходит и с Клео, правда, не так быстро, но с годами сверхспособности становятся доступны и ей…
Картины Первенца, где центр небрежен, а горизонт идеален, показывают Эрбэнусу единственного после замужества любовника Клео из обычных людей. Мужчина заражен вирусом двадцать четвертой хромосомы. И вирус меняет его, превращает в уродца, хотя, вступая с ним в связь, Клео и убеждала себя, что этот любовник может стать таким же, как она – человеком, которого пощадит вирус. Но у вируса свои планы или свой хаос выбора, где никто не может быть в безопасности. И мужчина превращается в уродца. Его кости гнутся, сухожилия тянутся. Череп сворачивается, перестраивается, сдвигая рот к уху. Большинство зубов выпадает, а те, что остаются, заостряются. Ничего общего с хищником подобная метаморфоза не имеет – это лишь хаос эволюции, возможное развитие, которое природа отвергла много лет назад, сделав людей такими, какие они есть сейчас, но вирус не чтит правила природы.
Зараженный любовник Клео Вудворт отправляется в резервацию, где содержится большинство зараженных людей. Теперь ему остается память о прошлой жизни, где он был высоким, смуглым красавцем с крепкими мышцами и челюстью боксера, которая некогда привлекла внимание красивой и доступной Клео, готовой на все, лишь бы доставить удовольствие своему любовнику. Он понимает, что и в резервации, став уродцем, не сможет забыть о ней, о ее теле, о той крошечной квартире, которую она нашла для них, когда его корабль стоял в порту Валдиза. Он всегда считал себя опытным, состоявшимся мужчиной, но в постели с Клео превращался в наивного, незрелого мальчишку. Она представлялась ему гурманом, исследователем. Она словно видела каждую его мысль, каждое желание. Видела и спешила реализовать их, воплотив в жизнь. И так продолжалось пять долгих ночей. Всего пять. Потом наступила расплата.
И что теперь? Пытаться жить? Приспособиться? В резервации были и другие женщины – уродливые, но смирившиеся, надеявшиеся завести семью. Вирус двадцать четвертой хромосомы не забирал жизнь. Он лишь изменял тело и кровь, делая людей непригодными для питания вендари, но бывший любовник Клео, конечно же, ничего не знает о древних. С ним знакомятся женщины в резервации, но он уже принял решение. Брат должен приехать на выходных. Брат надеется ободрить его, вселить надежду. Он не понимает, что надежды нет. Он не знает, что бывший любовник Клео принял решение – когда приедет его брат, он будет уже мертв. Правда, повеситься, когда твое тело изогнулось и скрючилось, изменив шею и череп, не так просто, но тот, кто хочет добиться результата, ищет способы, а не причины, чтобы отказаться от затеи. И жизнь бывшего любовника Клео обрывается. Картина, которую видит Эрбэнус, становится настолько небрежной, что можно понять лишь суть, но не уловить деталей. И суть проста – любовник Клео Вудворт мертв. Любовник-человек. Любовник без сверхспособностей. Она виновата в его смерти. Но разве ее это заботит? Нет. Для нее время остановилось. Она не вспоминает о прошлом и не страшится будущего.
Эрбэнус видит картины спальни Мэтоксов. В тот самый момент, когда ее любовник-человек лишает себя в резервации жизни, Клео тает в руках любовников-сверхлюдей, которых привозит Фэй. Кровать огромная, словно из призрачного прошлого, где Дионисий устраивал экстатические оргии. Сознания людей обнажены, но в эту ночь мир грез разворачивается в реальности. Им нужна реальность, чтобы почувствовать себя живыми. Даже Клео нужна. Горячая плоть. Капли пота на коже. Шепоты. Взгляды. Запахи. Звуки. Близость. Дыхание. Никто не выключает свет – они все видели сердцевины своих сознаний, а чувства и мысли куда интимнее, чем обнаженная плоть. Внутренний мир может быть уродливее, чем несовершенства тела. Так что плоть не смущает их, она лишь зовет, обещая реальность, понимание жизни.
Клео всегда говорит, что ненавидит эти оргии – это часть ее личности, часть поведения, которая позволяет не чувствовать вины за случившееся. Достаточно подчеркнуть, что ты против, и с головой окунуться в непотребство. Потом можно будет убедить себя в чем угодно. Ведь ты не хотел этого, не тянулся к этому. Хотя в реальности это и не так. Мир материален. Плоть материальна. И невозможно отрицать желания плоти, сохраняя естественное восприятие мира. Да никто и не собирается отрицать – лишь изменяет и подстраивает обстоятельства под себя и тех, кто рядом. Это падший мир, где живут падшие ангелы, оставляя бога в нематериальном мире. Хотя сверхлюди уже пробираются и в это эфемерное пространство. Эти странные, непонятные сверхлюди, на близость с которыми обречена Клео, потому что природа сделала их нечувствительными к вирусу двадцать четвертой хромосомы.
