Марли Гибсон - Пробуждение
Я жалею себя из-за всех изменений, происходящих в моей жизни, — которые, конечно, довольно существенны, но с войной не сравнимы, — а этот паренек умер таким молодым!
Я вздыхаю. Боль прошла. Но ничего не прояснилось.
Иду дальше по кладбищу и вижу бурлящий ручей, разделяющий территорию на две части. Через ручей переброшен очаровательный деревянный мостик. На другом берегу ручья начинается склон, скрывающий из виду расположенные там могилы. На берегу ручья, рядом с мостиком, стоит мраморная скамья. Я присаживаюсь. Кристально чистая вода с журчанием перекатывается через камни и исчезает под мостиком. Так тихо. Слышно только пение птиц и…
Марширование?
Я слышу марширование. Серьезно. Стук сапог по земле.
Я моргаю. Еще раз.
По склону холма поднимается рота солдат армии северян. Что за черт? Они в полном обмундировании, но у некоторых форма грязная и порванная, у других — заляпанная кровью. Часть солдат ранена: я вижу повязки и бандажи. Вид крови напоминает мне о видении с отцом, которое было у меня утром. Может, он присоединится к этой роте?
Когда солдаты поравнялись со мной, я окрикнула их:
— Эй!
Ни один даже не обернулся.
— Эй-эй!
Никакой реакции.
— Здравствуйте!
Класс. Мне мерещатся не просто солдаты, а невежливые солдаты.
Я начинаю считать; к моменту, когда рота оказывается уже слишком далеко, успеваю насчитать пятьдесят человек. У меня челюсть отваливается, когда вся рота преспокойно проходит по дорожке и выходит за ворота кладбища. Я вскакиваю и несусь к выходу, успевая увидеть, как рота удаляется в сторону центра города. Жаль, у меня нет с собой камеры. Такое ведь не каждый день увидишь. Наверное, они направляются на какое-нибудь сборище, посвященное Гражданской войне.
У ворот я смотрю налево. Ничего. Потом — направо. Ничего.
Я так сильно верчу головой, что все волосы оказываются у меня на лице.
Что? Куда они подевались? Они просто…
Вдруг мое сердце начинает биться с невероятной силой. Мне жутко страшно. Боль в груди отличается от астмы и пневмонии. Это не просто страх. Это самый настоящий всепоглощающий ужас. Потому что именно в этот момент я со всей ясностью осознала, что увидела не одного, а целых пятьдесят призраков.
От солдат не осталось и следа.
Их нет.
— Спасибо, мэм. — Селия вешает трубку, поговорив с сотрудницей туристического офиса Рэдиссона. — Никаких собраний в память о Гражданской войне в ближайшее время не намечается.
Черт!
Я до сих пор не могу отдышаться после марафона от кладбища до дома Селии. Чтобы хоть как-то успокоиться, я принимаюсь гладить Шимуса, старого английского бульдога Селии, который сидит у моих ног, пыхтит, капает слюной и наслаждается моим вниманием. Я сейчас — сплошной комок нервов, а животные всегда успокаивают. По крайней мере, должны.
Это единственное объяснение, которое у меня было.
И оно гораздо лучше мысли, приведшей меня в ужас, которая, в свою очередь, приведет к другим весьма нежелательным для меня выводам.
— Ты уверена, что это были солдаты северян? — уточняет моя подруга.
Я плюхаюсь на кровать и закрываю лицо подушкой, пока Шимус увлеченно лижет мне руку. Мне хочется кричать. Громко и долго.
Сев, я отвечаю:
— У них была синяя форма, и они выглядели в точности как на картинках в учебниках истории. Кители, кобуры, пуговицы — все совпадает. Селия, это было так реально. Они были реальны.
— Я уже о таком слышала.
— Каком таком?
— О таких привидениях.
Слово на букву «п» она произнесла намеренно громко.
— Селия, погоди…
— Нет, я совершенно серьезно…
Бррррвввгггххх!
Это Шимус встрял.
— И ты туда же?
Я обхватываю голову руками. За последний час я делала это столько раз, что моя прическа превратилась непонятно во что.
— Должно быть какое-то логическое объяснение.
Только я уже не знала, поверю ли в него.
— Если отбросить логику… — Селия задумчиво потерла рукой подбородок. — Все просто! Это точно привидения, Кендалл. И ты действительно видела их! Круче не придумаешь. Я всю свою жизнь прожила в Рэдиссоне, но никогда не видела ничего подобного. И ведь не потому, что не пыталась. Чего я только не перепробовала. И приборы ночного видения, и…
— Селия. Сосредоточься.
Мне сейчас так нужны сильные психотропные препараты.
— Я сосредоточена, — огрызнулась Селия.
Она открыла главную страницу «Википедии» на своем компьютере — ее комната напоминает обстановку из фантастического фильма: плазменный телевизор с широким экраном, два компьютера, ноутбук, стереосистема, приставка «Wii» и DVD-плеер — и продолжила пересказ своей теории о привидениях.
— Я думаю, ты пережила случай повторного появления.
— Какого появления?
— Смотри.
Я слезла с кровати и подошла к ее письменному столу. Вот что я прочла на открытой странице: «Повторное появление — это появление, при котором происходит своеобразное повторение чего-то, случившегося ранее, в котором не участвует ни одно реальное привидение, призрак или дух. Повторное появление по своей специфике напоминает просмотр видеозаписи случившегося в прошлом события. Вызвано это явление сильными переживаниями человека или тяжелыми событиями, произошедшими в определенном месте. Иначе говоря, повторное появление — это эхо произошедшего ранее».
— Ухты, впечатляет. Но давай разберемся, — говорю я, распрямляя спину. — Я видела не настоящих привидений, а эхо того, что могло произойти сто пятьдесят лет назад?
— Вроде того, — подтвердила Селия. — Считай это потусторонним роликом.
Класс, головная боль вернулась. Только на этот раз причина в стрессе.
Селия достала с полки огромный атлас. Перелистав несколько страниц, она остановилась на одной карте и ткнула в нее пальцем.
— Видишь.
Она указала на очерченный на карте путь. Желтая линия вела от Атланты через весь штат до Атлантического океана.
— Это, — сказала Селия, — Бросок Шермана к морю.
— Господи, Селия, какой же ты ботаник!
Селия погрозила мне пальцем.
— Правильно говорить любитель истории.
Я подтолкнула ее локтем и рассмеялась, пытаясь свести все к шутке.
Селия указала на крошечную точку на карте, оказавшуюся моим новым домом.
— Это Рэдиссон.
Взяв увеличительное стекло, любительница истории навела его прямо на линию пути Шермана.
— Здесь проходили солдаты северян. Это река Спрай. Она сужается на окраине Рэдиссон, а потом и вовсе превращается в ручей на территории кладбища.
— Но именно там я их и видела.
