Олард Диксон - Восставший из ада
— Вы проснулись? — у молоденькой медсестры в белоснежном накрахмаленном халате была тихая умиротворенная улыбка.
Керсти покачала головой, тщетно пытаясь собраться с мыслями.
— Пойду обрадую доктора, мистера Кестлера, — Медсестра, грациозно передвигая стройными ножками, уже направилась к двери без ручки, когда ее остановил взволнованный голос Керсти:
— Сестра, минуточку… Прошу вас… Как я попала сюда?
Керсти уже догадалась, что находится в больнице. Где же еще человека могли уложить на никелированную кровать, одеть в длинную белую рубашку прямо на голое тело?
— Сейчас к вам подойдут, — выслушав Керсти, сказала сестра. Вставив в отверстие в двери отмычку, и открыв ею дверь, она вышла. По звуку поворачивающегося в замке ключа Керсти поняла, что дверь запирают снаружи. Сбросив одеяло, она спустила босые ноги с постели и бросилась к выходу.
Но тут дверь вновь открылась, и в палату вошел взъерошенный негр в небрежно накинутом на плечи голубом халате. На его толстом и коротком носу ярко блестели очки в тонкой золотой оправе.
— Вы, наверно, уже догадались — я доктор Кестлер, ваш лечащий врач, — гулким басом представился негр. Легонько подтолкнув Керсти к кровати, он с улыбкой прогудел: — Пожалуйста, вернитесь в постель, мисс.
— Мне нужно позвонить отцу. — Керсти в больничном халате до пят стояла около шкафчика с двумя створками из рифленого стекла.
— Это легко устроить, — доктор мягко улыбался, глядя на нее в темные линзы своих очков. — Но сначала вернитесь в постель.
— Поймите, это важно! — упорствовала Керсти.
— Сначала в постель.
Керсти послушно забралась под одеяло.
— Я дам вам телефон, как только мы поговорим. Что это такое? — доктор Кестлер вытащил из кармана шкатулку, поверхность которой была испещрена линиями и геометрическими фигурами.
— Вам это что-нибудь напоминает?.. Вы так крепко держались за эту вещицу, словно в ней заключалась ваша жизнь или смерть.
— Я не помню, — Керсти наморщила лоб и потерла виски.
— Полиция захочет поговорить с вами, догадываетесь об этом?
— О, Господи, — предчувствуя недоброе, вздохнула Керсти.
— Что же, — продолжал доктор, — может быть, это оживит вашу память, — положив шкатулку на тумбочку рядом с кроватью Керсти, он величественно удалился, не забыв закрыть за собой замок в двери.
— Черт! — выругалась Керсти и откинулась на подушку, вперив взгляд в экран работающего телевизора.
На экране плавно распускалась роза, демонстрируя чудеса синхронной съемки.
Память к Керсти возвращалась постепенно. Чтобы не запутаться, она мысленно выстраивала события в хронологическом порядке. «Так. Мы ужинаем… или завтракаем? Мы завтракали с папой в китайском ресторанчике. Я иду домой, но передумываю и направляюсь к нему. Зачем? Эпилептикам нельзя смотреть телевизор — нелепо всплыло в сознании. — Так, это не то, — хладнокровно откинула ненужную мысль Керсти и посмотрела в потолок. — Зачем? Чтобы поговорить с Джулией: папа просил зайти. Понятно… Дальше, я захожу в дом. Крики о помощи. О, Боже! Из двери комнаты вываливается труп».
— Господи! — с нарастающим беспокойством прошептала Керсти. — Дядя Фрэнк. Иди к папочке… Боже мой… Шкатулка. Шкатулка?
Керсти резко повернула голову влево. Это движение отозвалось в висках тупой ноющей болью. На тумбочке рядом с кроватью стояла шкатулка. Керсти взяла ее в руки и повертела из стороны в сторону.
— Красивая… — Керсти нежно погладила ее по грани.
Вдруг она почувствовала, что шкатулка отзывается резким, похожим на разряд молнии, импульсом, пробежавшим по ее граням. От неожиданности Керсти выронила шкатулку из рук, и та упала на одеяло.
Пробежав еще раз по граням шкатулки, импульс… исчез. Но исчез ли он на самом деле?
— Caput Mortnum. lmpered tibi Dominus per vivum et devotum serpentem…
Керсти с ужасом взглянула на шкатулку.
С ней происходили какие-то изменения. Из центра квадрата медленно выползла крестовина, сделала полный оборот и вернулась на прежнее место.
— Aquila errans, impered libi Dominus per alas lauri, — загробный голос произносил какое-то древнее заклинание, и звуки еще долго не стихали, ударяясь об стены тесной больничной палаты.
Внезапно Керсти вспомнила китайца Вонг-Хона, о котором рассказывал ей Стив. «…Глава мертвых, пусть прикажет тебе Владыка, через живого и посвященного Змея». Древняя молитва для вызывания демонов и мертвецов… «Первой проснется Рыба…..Они разобьют стеклянные и металлические преграды, и на сей раз их не удастся победить…»
— Боже мой. О, нет! — Керсти отогнала от себя эти мысли. — Что за бред… Это ведь всего лишь выдумка Стива. А молитва? Откуда взялась молитва? — Керсти взглянула по сторонам.
— Flnat udor per spiritum Eloim, — звучало в голове.
Испуская слепящие искры, от шкатулки отошел угол. Развернулся и застыл.
Стена покрылась рябью и… раздвинулась в стороны, открывая вход в подземелье с каменным сводом.
— О, Боже! — Керсти стало страшно, но повинуясь внезапному порыву, она сбросила одеяло и подошла к началу узкого коридора, заглядывая внутрь.
Где-то в глубине плакал ребенок. Эхо вторило его рыданиям троекратно повторяя их, и звуки затихали под каменным сводом, чтобы повторяться вновь.
Внезапно вспомнив свой недавний сон, Керсти отступила. «Папа, качающийся в гробу и протягивающий к ней полуистлевшие руки. Господи… этого не может быть. Это был сон. Всего лишь сон. «И чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало…» — всплыла строчка из «Ворона».
Керсти усмехнулась и шагнула на каменный пол, повторяя про себя: «Это гость лишь запоздалый у порога моего. Гость, какой-то запоздалый у порога моего. Гость и больше ничего…»
От пола исходил холод, насквозь пронзавший тело Керсти в тонкой больничной рубахе. Шаг. Серо-зеленая плесень покрывает стены. Еще шаг. Цементные швы вылезают между кирпичами. Снова шаг. Где-то плачет ребенок.
Обхватив себя руками, защищаясь от холода и промозглой сырости, Керсти шла по полутемному коридору на зов ребенка, плачущего где-то впереди.
Свет становился все более тусклым по мере того как Керсти удалялась от начала туннеля. Стоп! Какое-то движение в темноте.
— А-а-а-а! — закричала Керсти, бросаясь назад к выходу из туннеля.
Перебирая лапами по стенам, ее догоняло чудовище, похожее на рыбу с четырьмя руками, двумя головами и загнутым длинным хвостом.
Керсти, не оглядываясь и не чувствуя под собой ног, бежала на свет, захлебываясь в крике.
Хлоп. Щелкнули где-то над ухом челюсти, обдав ее удушающим зловонием.
«Еще немного…» Зубы щелкнули, пытаясь ухватить Керсти за развевающуюся белую рубаху.
Еще усилие! И Керсти, задыхаясь, бросилась на кровать, задев лежавшую на одеяле шкатулку.
