Хидеюки Кикути - Вызывающий бури
Ди отвел взгляд, уставившись во мрак.
— Я потратил больше времени, чем намеревался. Мне пора работать, так что подожди снаружи.
— Вот уж дудки! Мы зашли слишком далеко. Я иду с тобой — и точка.
— Что ж, если что-то случится, пеняй на себя. Я тебя выручать не стану.
— Нет уж, ты спасешь мою шкуру. В конце концов, я твой ценный помощник!
— Эй, не обольщайся, — в смятении отрезал Ди.
Сегодня Лина явно творила чудеса одно за другим.
— Лучше покамест поведай мне, что привело тебя в эти развалины, босс, — с самым серьезным видом проговорила девушка.
Ди тяжело вздохнул. В очередной раз Лина просто вила из него веревки.
— Я собирался выяснить, что произошло тут десять лет назад.
— Понятно, — печально кивнула Лина. — Неясно, как на это смотреть, но в нас троих явно есть что-то странное. Аристократы никак не «могут гулять под солнцем в разгар дня. И потом, глянь, что сталось с Квором!
Когда поутру юноша пришел в себя, обнаружилось, что его физические силы неимоверно истощились, кроме того, он не отвечал на расспросы мэра и шерифа.
Было чрезвычайно сложно поверить, что во время ночного инцидента он случайно оказался не в том месте и в неподходящее время. Даже если он слышал о нападении на женщину, что маловероятно — всем осведомленным о происшествии было строго приказано хранить молчание, — Квор по-прежнему оставался объектом охоты Дружины юнцов. Не стоит и говорить о том, как тщательно обыскали они всю прилегающую к дому территорию. Ведь и существо, которое за неимением лучшего окрестили «скотодухом», в прошлый раз также появилось в присутствии Квора.
— Даже сейчас все подозревают нас. Общеизвестно, что у нас с Квором получается взбираться на холм нормально, и, пари держу, у мистера Мейера тоже проблем с восхождением не возникнет. И знаешь, на каждого из нас троих нападали головорезы из местной Дружины юнцов просто потому, что эти тупицы полагали нас за аристократов, бодрствующих днем.
— Тебе повезло, что ты уцелела.
— Это благодаря мэру. Он в нашем городке большая шишка. У него хорошо получается добывать средства из Столицы и выдвигать идеи, касающиеся защиты деревни от монстров. Если бы не он, наше поселение уже давным-давно стерли бы с лица земли, хотя, по-моему, это было бы только к лучшему.
Осознав жестокость собственных слов, Лина потупилась. Как-никак, мэр был ее приемным отцом.
— Но даже ему не доказать, что мы не причастны к нападениям. Видишь ли, во время последних происшествий рядом с нами никого не было.
Этот факт, вместе с переданным мэром списком, хранился в надлежащем отсеке памяти Ди.
Холостяк мистер Мейер жил один, Квор ночевал в пустом заброшенном доме, а Лина после заката обычно поднималась в свою комнату.
В общем, троице до сих пор еще никто не причинил особенного вреда, если забыть о методах силового давления дружинников, только потому, что с момента их исчезновения и последующего возвращения прошло почти десять лет.
— Ты и раньше поднималась на холм. С тобой больше не случалось ничего необычного? — спросил Ди, подняв вверх указательный палец правой руки.
Мимоходом удивившись странному жесту — так проверяют, откуда дует ветер, — Лина покачала головой. Это был честный ответ.
Ди кивнул, пробормотав:
— Здесь, я бы сказал.
И неясно было, относился его кивок к ответу девушки или нет.
Вскоре перед шагающей сквозь тьму парой оказалась резная дверь. Лина знала о ее существовании, но по ту сторону не бывала. Она еще не достигла того возраста, когда любопытство способно пересилить страх.
Девушка уже приготовилась к тому, что ей в очередной раз велят отправиться домой, но Ди без промедления толкнул створку и растворился в еще более густом мраке. Лина кинулась за ним — и оторопела, оглядев дверь сбоку. Створка представляла собой четырехдюймовую плиту из прославленной суперстали. Двадцать дюжих мужчин и то с трудом сдвинули бы ее. В первый раз Лина почуяла, какие сверхъестественные глубины таятся в юноше, только что шагнувшем в темноту.
Девушка сделала шаг, хотя дико боялась, что чернота невообразимого мира проглотит ее, — этот ужас ледяным шипом буровил затылок Лины.
* * *Голый лес так и переполняла жизнь. Предвесенняя свежесть проникала в легкие Бесс Ферн и растекалась по всему телу, даря шагам особую, радостную легкость.
Сойдя с тропинки, девушка обнаружила, что воздух вдруг стал слишком уж влажным. Зима еще не кончилась, но в этом уголке чащи было неестественно жарко. Темные стволы поросли мхом и плесенью таких пронзительных оттенков синего, зеленого и фиолетового, что аж тошно делалось.
Бесс шла дальше, стараясь лишь не поскользнуться, и в конце концов опустилась на колени V корней толстенного кряжа.
Приказ шерифа день-другой не гулять в одиночку не успел достигнуть дома Фернов до ее ухода.
На кругленьком мальчишеском лице Бесс расплылась улыбка.
Как и ожидалось, съедобный мох, подчистую собранный примерно три дня назад, плотно забил пространство между переплетающимися корнями. Девушка спать не могла от страха, что кто-то уже снял урожай, и правильно поступила, что поспешила проверить.
В деревнях и хуторах Фронтира такой мох служил ценной заменой пищи и использовался практически в любом блюде, от бифштексов до супов и варений. Высушенный на солнце, он хранился месяцев шесть, если не больше. Кроме того, с помощью центрифуги-сепаратора получали моховой экстракт. Раны, обработанные целебной мазью на его основе, заживали почти мгновенно, а сок мха нейтрализовывал токсины при укусах ядовитых мотыльков. Снадобья из мохового экстракта являлись предметом первой необходимости для путешественников и прочих людей, работавших на свежем воздухе.
Бесс планировала обменять выращенный ею мох у торговца, что должен был приехать в деревню в начале весны, на какое-нибудь модное столичное платье. Перед мечтательными глазами девушки-подростка уже стоял ее собственный образ в дивной обновке.
Осторожно воткнув совок в место соприкосновения мха с почвой, Бесс принялась бережно, чтобы не раскрошились мягкие зеленые побеги, собирать урожай в корзинку. Десять минут — и та полна доверху.
Однако добра еще осталось немало. А отец Бесс, между прочим, тоже любит полакомиться свеженьким мхом.
Пожалуй, она возьмет еще чуть-чуть… Да только вот руки, протянутые к «грядке», застыли на полпути. Облако заслонило солнце. Нет, не облако — чернота, накрывшая Бесс, явно была тенью, только вот человеческой ли?
Последним актом неповиновения стал отчаянный визг семнадцатилетней девушки.
