Ричард Матесон - Адский дом
Здесь могла таиться часть ответа.
Флоренс закрутила краны и, толкнув дверь в душ, ступила на коврик. Поежившись от холода, она схватила с вешалки полотенце и быстро вытерлась, потом надела фланелевую ночную рубашку и засунула руки в длинные рукава. Почистив зубы, она со свечой в руке прошла в спальню, поставила свечу на столик и легла на ближайшую к двери ванной кровать. Чтобы согреть простыни, она подрыгала ногами, потом до подбородка натянула одеяло. Через некоторое время дрожь прошла Флоренс послюнила два пальца и, протянув руку, сжала пальцами фитиль свечи.
В доме стояла гнетущая тишина. «Интересно, что делает Бен», — подумала Флоренс и вздохнула. Бедный, заблуждающийся человек. Она отогнала эти мысли. Лучше оставить их на завтра. А сейчас нужно подумать о своей роли в проекте. Этот голос. Чей он был? Под его угрозой крылось такое отчаяние, такая терзающая мука!
Флоренс повернула голову к открывшейся двери в коридор и посмотрела на нее через темную комнату. Дверь тихо закрылась.
Послышались шаги: к постели кто-то шел.
— Да? — проговорила Флоренс.
Приглушенные ковром шаги приближались. Она потянулась к свечке, но отдернула руку, поняв, что пришелец — не кто-то из остальных троих. «Ладно», — прошептала она.
Шедший остановился. Флоренс прислушалась. Рядом с кроватью слышалось чье-то дыхание.
— Кто здесь? — спросила она.
Только дыхание. Флоренс вгляделась в темноту, но темнота была непроницаемая. Снова закрыв глаза, она ровным, без тени страха голосом спросила:
— Будьте добры, кто здесь?
Дыхание продолжалось.
— Вы хотите поговорить со мной?
Дыхание.
— Это вы предостерегали нас, велели убираться?
Дыхание участилось.
— Да, — сказала она, — это вы, верно?
Дыхание еще больше участилось. Это было дыхание молодого человека. Флоренс чуть ли не видела, как он стоит у кровати в напряженной позе с мукой на лице.
— Вы должны что-то сказать или дать мне знак, — сказала она и подождала.
Никакого ответа.
— Я жду вас с Божьей любовью. Позвольте мне помочь вам обрести покой, которого, я знаю, вы жаждете.
Послышался... всхлип? Флоренс напряглась.
— Да, я слышу, я понимаю. Скажите мне, кто вы, и я помогу вам.
Вдруг в комнате стало тихо. Приставив руки к ушам, Флоренс прислушалась.
Дыхания больше не слышалось.
С разочарованным вздохом она нащупала на комоде коробок спичек, зажгла свечу и оглядела комнату. Здесь по-прежнему что-то было.
— Мне погасить свечу? — спросила Флоренс.
Тишина.
— Хорошо. — Флоренс улыбнулась. — Вы знаете, как меня найти. В любое время, когда захотите...
Она не договорила и замерла, разинув рот: покрывало поднялось в воздух и проплыло в футе над кроватью, потом замерло и, колышась, опустилось вниз.
Под ним виднелась какая-то фигура.
К Флоренс вернулась способность дышать.
— Да, теперь я вас вижу. Какой вы высокий. — Ей припомнились слова Фишера, отчего по телу прошла дрожь. Его прозвали Рычащий Гигант. Уставившись на фигуру, она увидела, как вздымается и опускается широкая грудь, как будто от дыхания.
«Нет, — решительно сказала себе Флоренс. — Это не Беласко». Она скинула простыню и, глядя на фигуру, начала вставать.
Свесив ноги с постели, женщина встала и подошла ближе. Голова фигуры повернулась, словно следя за ней.
— Ведь вы не Беласко, верно? Он не мог испытывать такого страдания. А я чувствую его в вас. Скажите мне, кто...
Покрывало вдруг упало, под ним никого не было. Флоренс какое-то время вглядывалась в темноту, потом наклонилась поднять его.
Она вскрикнула, ощутив, как чья-то рука гладит ее ягодицы, и в гневе обернулась. Послышался смешок — низкий, озорной. Флоренс с трудом набрала в грудь воздуха.
— Во всяком случае, вы выдали свой пол, — сказала она.
Хихиканье усилилось. Флоренс с жалостью покачала головой.
— Если вы такой умный, почему же оказались пленником этого дома?
Хихиканье прекратилось, и все три одеяла слетели с кровати, как будто кто-то сердито сдернул их. Следом полетели простыни, подушки, потом матрац. Через несколько секунд вся постель валялась кучей на ковре, рядом лежал матрац.
Флоренс подождала и, ничего не дождавшись, спросила:
— Теперь вам легче?
Улыбнувшись себе, она стала собирать постель, но что-то пыталось вырвать из рук одеяло. Она дернула.
— Хватит! Не смешно! — Флоренс отвернулась к кровати. — Уходите и не возвращайтесь, пока не научитесь вести себя прилично.
Когда она начала вновь стелить постель, дверь в коридор открылась, но Флоренс даже не обернулась посмотреть, как она закроется.
22 декабря 1970 г.
7 ч. 01 мин.
— Боюсь, что нет. — Барретт вынул ногу из воды. — Возможно, завтра утром будет потеплее. — Он вытер ногу и, снова надев шлепанец, с виноватой улыбкой посмотрел на Эдит. — Я мог бы дать тебе выспаться.
— Ничего.
Барретт огляделся.
— Интересно, работает ли парилка.
Эдит толкнула тяжелую металлическую дверь и придержала для него. Барретт проковылял внутрь и обернулся посмотреть, идет ли жена за ним. Дверь с шумом захлопнулась. Барретт поднял выше свечу и осмотрелся, а потом, скосив глаза, наклонился.
— А!
Положив трость и поставив свечу, он опустился на колени, чтобы открутить вентиль пара.
Эдит села напротив и прислонилась к кафельной стене, но отпрянула, когда холод от стены проник сквозь халат. Она сонно наблюдала за Лайонелом. Колеблющееся пламя двух свечей и колышущиеся тени на стенах и потолке словно пульсировали у нее перед глазами. Она ненадолго закрыла их, а открыв снова, заметила, что начинает оценивать размеры нависшей над Лайонелом тени на потолке. Тень словно каким-то образом расширялась. Как это возможно? Воздух в помещении был недвижим, и свечи теперь горели ровно. На стенах и потолке виднелась лишь тень Барретта, возящегося с вентилем.
Эдит снова зажмурилась и покачала головой. Она могла поклясться, что края тени расползаются, как клякса. Она подвинулась на скамье. В помещении было тихо, слышалось лишь дыхание Барретта. «Ладно», — подумала Эдит и попыталась сказать это громко, но что-то удержало ее.
Она всмотрелась в тень. Ведь раньше она не доходила до угла? Надо убираться отсюда. Может быть, ничего страшного, но лучше уйти.
Эдит ощутила, как цепенеет. Она увидела, точно увидела, как участок освещенной стены темнеет.
— Лайонел!
Ее возглас был еле слышен, горло словно ослабло. Она с трудом глотнула.
— Лайонел!
Голос наконец прорвался, и Барретт, вздрогнув, резко обернулся.
— В чем дело?
Эдит захлопала глазами. Тень на потолке снова выглядела нормально.
