Питер Джеймс - Алхимик
В это утро единственными посторонними предметами на столе Коннора были только что пришедший и адресованный ему конверт и книга в темно-красном кожаном переплете, украшенном золотыми линиями рисунка — маленький мальчик с ореолом вокруг головы преклонил колени в молитве. Сопутствующая надпись гласила: «Символ веры „Бендикс Шер“».
Вчера, не веря своим глазам, Коннор уже просмотрел эту книгу. Предполагалось, что все новые сотрудники должны изучить ее от корки до корки. В ней была описана история, как основатель компании Джошуа Бендикс создал свое первое состояние, придумав невидимые чернила из лимонного сока. Здесь же предлагался к рассмотрению рисунок оригинальной бутылочки.
В книге утверждалось, что в годы создания компании, в конце 1880-х, в ней торжествовал христианский дух. Коннор прочел, что все сотрудники компании были обязаны собираться на регулярные утренние молитвы. Джошуа Бендикс объявил, что десять процентов от всех доходов будут идти на благотворительность, и практика эта сохранилась до нынешнего дня.
О том, чего в этой книге не было, Чарли Роули рассказал Коннору с глазу на глаз, когда они выбрались в паб на ланч. Оказывается, эти средства использовались исключительно для организации и контроля той благотворительности, которая занималась специфическими хроническими заболеваниями — а лекарства для них производились на предприятиях «Бендикс Шер».
Он взял конверт, который уже был вскрыт. Его уже проинформировали об этой практике, и он задумался, в самом ли деле существует целая команда службы безопасности, читающая всю входящую почту. Он в этом усомнился. Может быть, конверты вскрывались, чтобы пресечь всю корреспонденцию личного характера.
Коннор извлек целую пачку бумаг от агентов по недвижимости, вместе с запиской из отдела размещения, сотрудница которого вчера нанесла ему краткий визит — на редкость энергичная молодая женщина Сью Перкинс, которая обсудила с ним, какую квартиру он может себе позволить на свою зарплату. Первым делом она показала ему на карте районы, которые больше всего подходят ему. Затем, к его удивлению, она обратила внимание Коннора на затушеванные зоны, обозначавшие те части Лондона, в которых рекомендовалось обитать сотрудникам «Бендикс Шер», хотя в контракте это не оговаривалось. Тем не менее она посоветовала ему обратить на них особое внимание, потому что, возможно, в ближайшем будущем жить там будет необходимо.
Ну а пока его внимания ждали двадцать потенциальных квартир, из которых ему предстояло отобрать краткий список. Он положил конверт в папку, чтобы вечером дома перечитать его, включил компьютер и занялся делом.
Сразу же (обычная практика здесь) с левой стороны экрана возникла надпись «База данных по коллегам». Под ней размещались иконки, в которые каждый мог ввести имена своих ближайших коллег и продолжить с ними общение — пригласить коллегу для уточнения каких-то вопросов, прибегнуть к его знаниям; также в этой директории можно было выяснить, как он строит отношения с людьми, как хранит верность компании…
Он несколько секунд поразмышлял, что делать, а затем ввел имя Чарли Роули и поставил ему пару галочек в списке дел, после чего открыл ящик своей электронной почты. В нем его ждало одно послание:
«Встреча в 9.15. На 20-м этаже, в зале заседаний. Забегу за несколько минут до встречи.
ЧР».
В памяти всплыла блондинка, которая вышла на восьмом этаже, и несколько минут он думал о ней. Надо спросить у Чарли Роули, кто она такая. «Мы только что перебрались сюда», — сказала она. Ее отец и она. Узнать, кто она такая, проблемы не составит — Чарли Роули был здесь ходячей энциклопедией во всем.
Да, ее обязательно надо найти.
11
Билл Ганн неторопливо прошелся по рабочим помещениям сорок седьмого этажа здания Бендикс, совершая свой регулярный ежедневный осмотр. В его распоряжении была команда из тридцати инженеров и техников, многие из которых имели университетское образование, но начальник службы безопасности любил все проверять сам. Старые привычки не умирают.
А эта привычка сформировалась в те давние дни, когда он был радистом в отделении связи воздушно-десантного корпуса. Никогда не испытывая особого доверия к электрооборудованию, от которого могла зависеть его жизнь, он предпочитал лично разбирать и собирать его перед каждой операцией; только так Ганн мог быть уверен, что оно не подведет. По той же причине он всегда раскрывал ранец и сам укладывал свой парашют.
Крепко сбитый сорокавосьмилетний мужчина чуть ниже среднего роста, с бесстрастным лицом, на котором, казалось, стоял штамп «военное имущество», и каштановыми волосами, подстриженными лишь чуть длиннее, чем предписывал устав. Как-то не слишком уместно выглядел на нем гражданский костюм, хотя он носил его последние двадцать лет. Как многие профессиональные бойцы, он хранил нерассуждающую верность тем, кто платил ему деньги, но в «Бендикс Шер» было что-то еще, привязывающее его к ним.
Он служил в специальных воздушно-десантных частях, а затем в штабе правительственных служб связи в Челтнеме, которые были глазами и ушами британского разведывательного сообщества. Затем он был вовлечен в борьбу с терроризмом: устанавливал, приводил в действие и ремонтировал системы слежки в иностранных посольствах в Британии. Таким образом он получал бесценные знания. И когда девять лет спустя «охотники за головами» тихонько перетащили его в «Бендикс Шер», он был одним из самых квалифицированных специалистов по системам слежки в мире.
И сорок седьмой этаж, и тот, что под ним, выглядели как космические станции, оснащенные сложнейшим спутниковым оборудованием для подслушивания и подглядывания, большая часть которого использовалась не для отслеживания конкурентов, а для мониторинга в целях внутренней безопасности деятельности своих же сотрудников.
Теперь Ганн остановился у системы, отслеживавшей передвижения машин. Перед ним тянулась обширная панель, на которой размещались примерно пять тысяч маленьких красных лампочек, под каждой из которых был номер. Две трети лампочек не горели, но остальные ярко мигали. Каждая лампочка представляла одну из машин компании, а мигающие сообщали, что в данный момент эта машина в движении.
Напечатав номер лампочки на экране компьютера рядом с панелью, Ганн мог получить полное представление о любой из машин компании и определить ее координаты с точностью до десяти футов — вместе с письменным описанием ее местоположения и дорожной картой в любом масштабе. Кроме того, компьютер выдавал данные о всех маршрутах данной машины за предыдущие четыре недели, сравнивая их с поездками последних двенадцати месяцев и обращая внимание на какие-то изменения.
Другая система на этом этаже представляла собой собственное изобретение Ганна, чем он особенно гордился: «отслежка». Каждый раз, когда сотрудник пускал в ход свою электронную карту или вводил ее в приемную щель, чтобы открыть двери, в базу данных Ганна поступал сигнал. Компьютер имел возможность проанализировать все передвижения этого сотрудника за прошедший месяц и сравнить с данными предшествовавших двенадцати месяцев, обратив внимание на любые изменения, которые следовало бы проверить.
Менее сложный аспект системы отслежки Ганна включал в себя возможность прослушивать из своего кабинета все телефонные разговоры, исходившие из здания «Бендикс Шер» или поступавшие в него, а также подслушивать все разговоры, которые имели место на территории компании. Кроме того, вся деятельность в лабораториях просматривалась по системе закрытой телевизионной связи.
Убедившись, что все идет нормально, он вернулся в свое комфортабельное логово на сорок восьмом этаже, закрыл двери, сел перед батареей экранов и приступил к следующему пункту своей неизменной еженедельной рутины: новые сотрудники. Нажав на соответствующую клавишу, он вывел на экран список.
Имя Коннор Моллой было одним из трех, которые высветились в списке из двадцати имен. Ганн дал команду отследить операции Коннора с компьютером и увидел, что он практически не проявлял никакой активности. Утром — одно письмо по электронной почте от Чарли Роули и один выход на данные коллег. Он активировал функцию «отслежка» и проверил все вчерашние перемещения Моллоя. Они говорили, что Моллой провел по зданию аккуратный ознакомительный тур. Никаких поводов для беспокойства. Он снова вызвал список данных по коллегам Коннора и внимательно просмотрел его.
Чарли Роули получил самые высокие оценки у Коннора Моллоя. Ганн нахмурился. Роули долгое время был в его «тревожном перечне». Невозможно было представить, что человек со стороны в здравом уме может столь высоко оценить его. Это означало, что или способность Коннора Моллоя оценивать людей должна быть подвергнута сомнению, или же он хочет что-то выдоить из Роули, или у него есть какая-то причина для такого отношения.
