Ньевес Эрреро - Чужая жизнь
В течение всего пути юноша даже не присел. Он стоял на палубе, держась за поручни ограждения. Ветер развевал волосы Лукаса, которые заметно отросли и стали еще длиннее. На лбу у него была черная ленточка. Он ни о чем не думал, он только видел Ориану, ее лицо, ее глаза и ощущал дрожь, которую испытал, когда их губы соединились. Тот поцелуй…
Наконец корабль причалил, и Лукас, не став дожидаться, когда спустят трап, чтобы пассажиры могли сойти на сушу, спрыгнул на берег и побежал по деревянному настилу, который вел к почти девственному пляжу этого уникального места. Он торопился, сгорая от нетерпения поскорее увидеть Ориану. Туристов было мало. Лукас посмотрел по сторонам, но не увидел никого, похожего на нее. Он пошел вдоль берега, держа в руках свою обувь. Орианы не было ни в воде, ни среди тех, кто лежал на солнце. Интуиция подвела его! Лукас оставил обувь на песке и принялся правой ногой ударять по воде. Он забрызгал все, что было вокруг, но мысли юноши были далеко отсюда. Ему необходимо увидеть Ориану! Мысль о том, что ему удалось узнать в больнице, и разговор с матерью девушки, которая считала, что ему нужно отдалиться от ее дочери, наполнили его отчаянием. Лукас продолжал бить ногой по воде. Погода начала портиться. Ветер быстро собрал разбросанные по небу облака, и вскоре они закрыли солнце. Лукас вошел в воду по колено и сконцентрировал свою ярость. Он поднял руки к небу и под любопытными взглядами туристов, которые все же решили остаться здесь, несмотря на довольно грозный вид облаков, начал ритмично двигаться в танце, вызывая дождь. Вдруг он резко остановился, опустил глаза, и вспышка молнии, сопровождаемая громом, осветила весь небосвод. За считаные секунды песок потемнел под многочисленными дождевыми каплями. В следующее мгновение эти отдельные капли перешли в ливень. Люди, остававшиеся на пляже до последнего момента, схватили свои полотенца и быстро побежали прочь. Лукас посмотрел прямо перед собой и увидел девушку с длинными черными волосами, которая бежала с дальнего конца пляжа. Внешне она напоминала Ориану. Лукас помчался по песку ей навстречу. Чем ближе была девушка, тем сильнее билось его сердце.
Ориана, которая в испуге убегала от неожиданной грозы, остановилась. Она заметила юношу, бежавшего ей навстречу. То был Лукас. Она не знала, что ей делать. Девушка была в шортах и бикини и держала в руках полотенце и сумку. Мокрые волосы свисали на лоб… Она не хотела его видеть, не хотела разговаривать с ним, но они были здесь, наедине, почти лицом к лицу, вместе с этим дождем и электрическими разрядами, которых она так боялась.
Лукас подбежал к Ориане.
— Я искал тебя повсюду! Мне необходимо поговорить с тобой.
Девушка не ответила и продолжала идти. Ее ноги казались такими тяжелыми, будто бы были из камня. Лукас пошел за ней и рукой остановил девушку.
Ориана посмотрела на него. Ее слезы смешивались со струями дождя.
— Я только хотел сказать тебе, что не осознавал того, что произошло вчера с Виноной. Это был не я…
Девушка, с трудом сдерживая рыдания, продолжила путь. Она думала о том, что поступок Лукаса был оскорблением для интеллигентного человека.
— Я знаю, что в это невозможно поверить, но иногда Кендаль завладевает моим телом и делает с ним то, что хочет. Я не целовал Винону, не обнимал ее… сознательно. Ты должна знать, что у меня сердце другого человека, которое дало мне способности, не свойственные мне ранее. До аварии я был нормальным человеком. После операции по пересадке я начал чувствовать и вызывать явления естественным для себя образом. Я говорил тебе об этом…
Лукас замолчал. Он сильно нервничал, хотя внешне казался абсолютно спокойным. Дождь начал удаляться. Вспышки молний и раскаты грома были слышны за их спинами. Ориана оставила свои вещи на мокром песке и подошла к нему.
— Я знаю, что ты можешь вызвать сильный дождь, что у тебя бывают видения, что ты что-то интуитивно чувствуешь, но со мной… всего этого не бывает. И как ты мог не увидеть, что этот спектакль в аэропорту потряс меня до глубины души? И еще… Скажи, как бы ты чувствовал себя, если бы я у тебя на глазах целовалась и обнималась с другим человеком? Скажи мне!
Лукас снова начал говорить и, до того как Ориана успела как-то отреагировать на его слова, поцеловал ее. Гремел гром, вспышки молний, пробегавших по небосводу, освещали все вокруг. Когда девушка собралась что-то сказать, он снова поцеловал ее.
Но боль от обиды не прошла, и Ориана отступила на шаг.
— Ты должен понять, что не все можно исправить поцелуем. Нет, Лукас. Я старше тебя на три года и, видимо, многое вижу иначе. Для меня очень важны детали. Вчера я очень сильно страдала. Надеюсь, что за три месяца я смогу привести свою голову в порядок…
— Давай вместе приводить наши головы в порядок, — ответил Лукас.
— Я даже планирую сменить профессию и продолжить изучать медицину.
— Было бы хорошо, если бы мы учились вместе. Я не вижу никакой разницы между нами. Ориана, прислушайся к своему разуму и… позволь говорить сердцу.
— Тебе кажется, что это очень легко, но видеть вчерашнюю сцену с этой индианкой…
— Ты должна знать, что я не вру. Я не могу этого делать. Я пошел на компромисс, когда согласился познакомиться с секретами человека-медицины. Обманывать значило бы обесчестить самого себя и Джозефа, который поверил в меня. Я действительно не осознавал, что целую Винону.
— И ты так же несознательно произнес слова «Я тоже тебя люблю»?
— Да, именно так и было! Это говорил не я. Уверен! Вот уже два дня я думаю о том, чтобы сказать тебе эти слова, и не могу решиться на это.
— Эти слова?..
— Да, эту «великую фразу». Кажется, что произнести ее очень легко, но, когда сердце бьется сильнее обычного, это почти невозможно… — сказал Лукас и подумал, что теперь-то и настал подходящий момент. — Ориана, думаю, что ты должна наконец понять, что я влюбился в тебя. Что я тебя…
— Нет! Не говори этого… Нет, Лукас, пожалуйста. Вчера я слышала, как ты произносил эти же слова другой девушке. Кроме того, любят… кота, какое-то блюдо, друга… То, что ты называешь «великой фразой», используют во всех этих случаях. Мы лишили ее смысла. Я предпочитаю говорить: «Тебе… все». Понимаешь? Это значительно больше, чем «великая фраза», которая стала маленькой.
— Но, если я скажу «Тебе… все», это прозвучит как-то… неласково. Мне кажется, это даже похоже на оскорбление. Сюда можно добавить другие слова, сказав: «Тебе все зло», «Тебе все аукнется»… Думаю, здесь нужно какое-то уточнение, а «великую фразу» можно произнести, только если действительно испытываешь любовь.
