Питер Страуб - Дети Эдгара По
Он представил себе, как вернется домой через несколько лет. Счастье на лицах родителей, когда он подойдет к дому. Их радость. Их любовь…
Он проснулся через несколько часов от яркого лунного света. Он видел весь мир — ясный, как день, словно в детском стишке, только бесцветный и бледный. Прямо над ним висела полная луна, или, может быть, почти полная, и он представил себе лицо, которое смотрит на него сверху: вполне дружелюбное лицо, проступавшее в лунных тенях и очертаниях.
И тут чей-то голос спросил:
— Ты откуда?
Мальчик сел на траве — ему не было страшно, пока еще не было — и осмотрелся. Деревья. Высокая трава.
— Где ты? Я тебя не вижу.
Рядом с деревом на краю пастбища возникло что-то, что он поначалу принял за тень, а потом Коротышка увидел мальчика, примерно своего возраста.
— Я убежал из дома, — сказал Коротышка.
— Ух ты, — ответил мальчик. — Это надо быть очень смелым.
Коротышка гордо улыбнулся. Он не знал, что сказать.
— Хочешь, пойдем погуляем? — предложил мальчик.
— Конечно, — сказал Коротышка. Он передвинул свой рюкзак поближе к столбу, чтобы потом его не потерять.
Они пошли вниз по склону, стараясь не приближаться к старому фермерскому дому.
— Там кто-нибудь живет? — спросил Коротышка.
— Сейчас нет, — отозвался мальчик. У него были очень красивые волосы, в свете луны они казались почти белыми. — Какие-то люди пытались здесь поселиться, но им не понравилось, и они ушли. Потом приехали другие. Но сейчас там никто не живет. Как тебя зовут?
— Дональд, — сказал Коротышка и добавил: — Но все называют меня Коротышкой. А тебя как зовут?
Мальчик замялся, но все же ответил:
— Безвременно.
— Классное имя.
— У меня было другое имя, но его больше нельзя прочитать, — сказал Безвременно.
Они прошли через большие ржавые железные ворота, одна створка которых была закрыта, и оказались на маленьком лугу в самом низу склона.
— Здесь классно, — сказал Коротышка.
На лугу стояли сотни камней. Большие камни, выше, чем мальчики в полный рост, и маленькие камни, на которые можно было присесть. Камни, поросшие мхом. Камни в разломах трещин. Коротышка понял, что это за место, но ему не было страшно.
Это было хорошее место.
— А кто здесь похоронен? — спросил он.
— По большей части хорошие люди, — ответил Безвременно. — Раньше тут был город. Вон за теми деревьями. Потом построили железную дорогу, а станцию сделали в следующем городе, и тогда наш город высох и разлетелся по ветру. Там, где раньше был город, теперь лишь кусты и деревья. Можно прятаться среди деревьев, забираться в старые дома и выскакивать оттуда, как будто ты кого-то пугаешь.
Коротышка спросил:
— Они как тот фермерский дом? Эти дома?
Если все они были такими, он ни за что бы туда не пошел.
— Нет, — сказал Безвременно. — Туда не ходит никто, кроме меня. Разве что звери, и то иногда. Я тут единственный ребенок.
— Я понял, — сказал Коротышка.
— Может, пойдем туда и поиграем? — предложил Безвременно.
— Пойдем.
Стояла волшебная октябрьская ночь: тепло, почти как летом, и полная луна в ясном небе.
— Какая из них твоя? — спросил Коротышка.
Безвременно гордо выпрямился, взял Коротышку за руку и подвел его к самой заросшей части луга. Мальчики раздвинули густую траву. Камень лежал на земле, и на нем были выбиты даты столетней давности. Большая часть букв стерлась, но под датами можно было разобрать слова:
БЕЗВРЕМЕННО УШЕДШЕМУ НИКОГДА НЕ ЗА— Я думаю, «не забудем», — сказал Безвременно.
— Да, я тоже так думаю, — сказал Коротышка.
Они вышли из ворот и спустились по склону оврага в то место, где когда-то был город. Деревья росли прямо из домов, здания разрушались сами по себе, но тут не было страшно. Они играли в прятки. Они забирались в дома. Безвременно показал Коротышке классные места, в том числе домик из одной комнаты, который, по его словам, был самой старой постройкой в этой части города. И дом хорошо сохранился, если учесть, сколько ему было лет.
— Странно, я хорошо вижу при лунном свете, — сказал Коротышка. — Даже внутри. Все-все вижу. Я и не думал, что это так просто.
— Да, — ответил Безвременно. — А потом начинаешь все видеть и вообще без света.
Коротышке стало завидно.
— Мне нужно в туалет, — сказал он. — Есть тут что-нибудь такое?
Безвременно на секунду задумался.
— Не знаю, — признался он. — Мне-то это уже не нужно. Несколько туалетов еще осталось, но там может быть небезопасно. Лучше пойти в лес.
— Буду, как медведь, — сказал Коротышка.
Он пошел в лес, который начинался за стеной ближайшего коттеджа, и присел за дерево. Он никогда не ходил по-большому на улице. Он чувствовал себя диким зверем. Закончив, он подтерся опавшими листьями. Потом вернулся к дому. Безвременно сидел в пятне лунного света и ждал его.
— От чего ты умер? — спросил Коротышка.
— Я сильно болел, — ответил Безвременно. — Мама плакала и говорила какие-то злые слова. А потом я умер.
— Если бы я захотел тут остаться, с тобой, — сказал Коротышка, — мне бы тоже пришлось умереть?
— Может быть, — ответил Безвременно. — Да, наверное, да.
— И как это? Быть мертвым?
— Да, в общем, ничего, — сказал Безвременно. — Только скучно и не с кем играть.
— Но там же много людей, — сказал Коротышка. — Они что, с тобой не играют?
— Нет, — вздохнул Безвременно. — Они почти все время спят. А если и выходят наружу, то не хотят никуда ходить, не хотят ни на что смотреть, не хотят ничего делать. И мной заниматься тоже не хотят. Видишь то дерево?
Это был бук. Его гладкий серый ствол потрескался от времени. Он стоял там, где раньше, девяносто лет назад, располагалась главная площадь города.
— Да, — сказал Коротышка.
— Хочешь на него залезть?
— Ну, оно такое высокое…
— Очень высокое. Но залезть на него проще простого. Я тебе покажу.
И это действительно оказалось просто. Трещины на стволе образовали удобные уступы, и мальчики вскарабкались наверх, как две обезьянки, или как два пирата, или как два воина. С вершины дерева им был виден весь мир. Небо на востоке уже начинало светлеть, но пока — еле заметно.
Все как будто застыло в ожидании. Ночь подходила к концу. Мир затаил дыхание, готовясь начаться вновь.
— Это был лучший день в моей жизни, — сказал Коротышка.
— И в моей тоже, — сказал Безвременно. — Что собираешься делать дальше?
— Не знаю, — сказал Коротышка.
