Елена Блонди - ТАТУИРО (HOMO)
Что-то хлопнуло резко за спиной. Девушка глянула на него, и, откидываясь, оторвалась… Закружилась листом и пропала.
«Упаду… без нее…» – стукнуло камнем по виску, – «уже падаю»… И громкий настойчивый стук, грохот – разорвал уши, ударил по шее.
Витька падал так же стремительно, как поднимался вверх. Успел подумать, что падение – тот же полет, только в другую сторону, и проснулся. Упав лицом в мокрую подушку, ушами – в грохот.
Кто-то колотил во входную дверь.
Глава 8
Рывком сел в кровати, скидывая на пол скомканную простыню. Поймал глазами отключенный мобильник с пульсирующим огоньком вызова.
– Витька!!! – орал Степан в коридоре.
Вскочил и, пошатываясь, побрел к двери. Щелкнул замком. Дверь распахнулась, больно ударив его по плечу. Степка ворвался в прихожую, следом стали вваливаться еще люди. Витька только крутил взлохмаченной головой, провожая безумным взглядом резиновых амбалов в черных футболках. В прихожую влетела Тина Тин. Проскочила было в комнату, но остановилась, увидев хозяина за дверью. Смерила взглядом голое бедро плечо и локоть, фыркнула высокомерно-заинтересованно.
Степка уже метнулся обратно, таща в руках застиранный махровый халат. Ткнул им Витьку в живот:
– Надевай, давай! Переговоры щас будут!
– Ага, – неопределенно отозвался Витька и стал совать руки в уворачивающиеся рукава, – вы, это, на кухню идите. Хотя, не поместитесь там. И неубрано.
Завязал пояс халата и прошлепал в комнату, слушая цокот певичкиных сапожек за спиной. Сел на кровать, поджал пальцы ног – холодно босиком-то, не лето.
Двое в черном рассредоточились по комнате. Тина постояла в центре, огляделась. Подошла к столу, присела изящно, будто сниматься собралась. И вопросительно глянула на Степку.
Взгляд Степку воодушевил.
Он заходил по комнате, недовольно морщась, когда надо было обходить охранников.
Витька следил за другом, просыпаясь потихоньку.
– Ты где был? Я тебе звонил полдня вчера! И ночью звонил, думал, вдруг мобильный дома оставил, придешь – ответишь! – Степан остановился напротив и упер руки в бока, – что молчишь?
– Ну, отключил я его.
– Отключил! Всех ошарашил, съемку гениальную сделал! И смылся. И телефон отключил! – Степан посмотрел на Тину возмущенно, призывая возмутиться за компанию, – что ж ты такое делал, а?
– Летал.
– Ах, он лета-а-ал! – И Степан набрал воздуха в грудь, собираясь разразиться речью, но Тина махнула рукой:
– Оставь, Степушка, думаю, он и, правда, летал. Пусть проснется сначала.
Подняв брови, она что-то разглядывала на смятых простынях. Крошечные трусики – нежно-сиреневый смятый лепесток, что оставила Наташа, надев свежие перед уходом. А когда напомнил ей, фыркнула, что, мол, снятые второй раз не надевает – выкинешь. Он тогда головой покачал, выкинуть пожалел и усмехнулся про себя, подумав, что вот так и становятся фетишистами.
Тина перевела взгляд на его колено. Виктор ухмыльнулся и целомудренно потащил полу халата, прикрываясь.
– Да, – повторила задумчиво, – вижу, летал…
Он неопределенно пожал плечами. Дива вкладывала в слово несколько другой смысл, возможно, единственный, ей понятный. Но тоже была права. Ведь и с Наташей летал. Чуть-чуть.
Встал и, придерживая запахнутый халат, отправился на кухню.
– Кому кофе? – бросил через плечо.
Степка запыхтел следом в узком коридорчике, подталкивая в спину.
В кухне навалился на Витьку, прижав к раковине, уронил со стола полотенце. Зашептал громко, брызгая слюной:
– Блин! Ты хоть на снимки-то глянь, они в пакете у Таньки! Это ж гениально! Да, пока она там, со своими мамонтами, я о деле, дурак, о деле! Надо контракт, хуе-мое, все чин-чином! Поднимемся, понял? Ты же гений, блин, в халате своем, да запахнись, видеть не могу, тьфу!
– Не можешь, не тискай, – Витька вывернулся из-под Степки, снова затянул пояс, – принеси мне джинсы с майкой, а то что я, как Рокфеллер какой – полуголый людей принимаю.
– Ага! Ага! Щас принесу. Давай уже просыпайся!!!
Витька потер лоб крепко. Взъерошил волосы:
– Степ, мне такой сон снился… Мне вчерашний день снился, ну, как я в Ботаническом хожу. Только там еще девушка была…
– И ушла от тебя без трусов, да?
– Нет! Она во сне только была, понимаешь?
– Нет. Да фигня все, напарник! Ты ж не забудь, что я сказал! Молчи, может? Я сам тебя буду сватать, мол, самородок, еще никто не знает, Ля Шапель из Джанкоя…
И Степан, пихнув Витьку в бок, так, что тот снова приложился бедром к столу, понесся в комнату за парадной одеждой для деловых переговоров.
Освободив помпезный круглый стол с ободранной полировкой от накиданных на него курток, плакатов и раскрытых книг, собрались вокруг. Тина достала из нарядного пластикового пакета бумажный и открыла клапан, царапая бумагу острыми ногтями. Степка попытался вытащить из рук у нее сокровище, но был жестко отпихнут плечом – похоже, никому даже подержать не собиралась отдавать.
Снимки веером легли на вытертый лак. Тина замерла, не отводя глаз от себя. Степка шумно дышал ей в ухо. Витька посмотрел. Второй раз. Со спокойным удовлетворением. Он уже видел их, когда делал. Как бы и не новость перед глазами. И легкое недовольство внутри – ведь можно было сделать сильнее, чтобы смыслы полезли через изображение и бумагу, взрывая изнутри это нежное лицо с дрожащими губами, притягивая взгляды и не отпуская, заставляя думать-думать и возвращаться, чтобы снова напиться этих смыслов и увидеть новые…
– Ну? – требовательно вопросил Степка.
– Так…
– Как так? Что – так? Не видишь, что ты сделал?
– Вижу, – Витька отошел от стола, поставил на подоконник чашку, взял сигарету из растрепанной пачки, и закурил, смешивая дымок с кофейным запахом. Засмотрелся в окно.
– И?
Он повернулся. Степан стоял, сжимая и разжимая кулаки, смотрел на него с недоумением, но воинственно. Тина за его спиной, выпав из реальности, никак не могла оторваться от снимков. Мамонты стояли в разных местах комнаты, повесив перед собой невидящие взгляды, как отключенные роботы, что пока без надобности.
– Понимаешь, Степ. Я посмотрел. Хорошая работа. Но я могу лучше.
– Ну-у, ты загнул, парень! – начал Степка, но осекся, вспомнив, видимо, уже сделанные снимки.
– Да, могу. И это не только радует. Думаю, у меня многое теперь изменится в жизни. Давай уже переговоры переговаривать, да я думать буду. Мне как-то, Степа, вдруг подумать захотелось…
Степан заоглядывался. Переговоров с известными певицами он никогда еще не вел. До этого все деловые переговоры происходили за кружкой пива в шумном спортбаре или в цветных вспышках дискотечных огней – криком на ухо предполагаемой клиентке. Или – с ней же, размякнув поутру после веселой совместной ночи. В последнем случае Степан иногда лишь после удачного завершения переговоров осторожно выяснял, как заказчицу будущего портфолио зовут.
