Олег Ёлшин - Охота на мамонта
– И почему мужчины заставляют женщин считать свои цифры? Как это жестоко! – подумала она.
Вот молодая женщина, совсем еще девчонка. Она шла на встречу с клиентом. Работала в агентстве недвижимости и продавала квартиры. Считалась лучшим агентом, потому что ей везло. Нет, скорее, не везло, просто она умела разговаривать с мужчинами. И если клиент был мужского пола, его непременно «отдавали» ей. Есть такой дар – убеждать мужчин. Была она симпатичной девушкой, с хорошенькой фигуркой и замечательна одета. От нее восхитительно пахло духами, и любой мужик был бы не прочь провести с ней время. Все равно – как. Она это знала и, разумно соблюдая дистанцию, пользовалась своей внешностью. А эти духи дорого обходились ее клиентам. Мужчины готовы были выложить любые деньги за ее квартиры. Потом она получала свой процент и тратила безоглядно. Только на себя! А на кого еще? Снова продавала и снова тратила… Этот город для нее состоял не из улиц и площадей, скверов или парков, кварталов и домов, а из объектов недвижимости и квадратных метров, где каждый имел свою цену.
– Интересно, чем бы она занималась тысячи лет назад? И сколько тогда в пещере стоил квадратный метр?
Вот женщина-коммерсант, вернее, владелец точки на рынке, который был неподалеку. Ей постоянно не хватало денег. За место плати, пожарникам плати, проверяющим плати, бухгалтеру, налоговой… Плати, плати… И поэтому приходилось крутиться. Сейчас она продавала всякую хозяйственную ерунду, и прибыли не было никакой. А, значит, нужно что-то придумать. Придумала! И теперь шла из типографии с новенькими упаковками для шпагата, где было написано – длина 20 метров и название фирмы. Фирма и не знала, что женщине приходилось отрезать половинку от каждой бечевки, где теперь оставалось всего метров 10. А в эту упаковку она обернет остальной шпагат. А иначе нельзя, иначе бизнес будет убыточен – слишком много в этом городе от нее хотят.
Вот женщина, которая работала в солидном супермаркете, где переклеивала этикетки просроченных продуктов на новые. Занималась она только этим. Наверное, должность ее так и называлась – «переклейщица». Работа у нее была такая. А если придет проверяющий и схватит за руку, придется краснеть, молчать и брать все на себя. Так велел хозяин.
– Но почему мужчины заставляют делать это женщин?
Вот девушка-секретарь. Идет, сияя весенней улыбкой. Лея даже вздрогнула. Эта девушка на самом деле улыбалась. Там, в своем офисе, она перекладывала какие-то бумаги, папки. Отвечала на звонки, потом нажимала на кнопочки и переключала. Наверное, работала «переключателем». Еще приносила шефу кофе или чай. Зачем перекладывала? Чтобы все было в порядке. Если есть бумаги – они должны быть в порядке – а как же иначе? Но сегодня у нее был счастливый день. Недавно она прочитала в газете объявление: «Увеличение бюста на 2 размера! Сто тысяч – и вся работа под ключ!» Где у бюста должен быть замочек, куда должен был вставляться этот «ключ», она не задумывалась. Но, главным было то, что теперь у нее эти деньги были – премия щедрого шефа! Тот был не против, чтобы ее бюстик был на два размера больше. А она не возражала, чтобы иногда он обращал на нее внимания больше, чем на остальных. И теперь она шла и светилась от счастья! Вдруг заметила Лею. Словно, прочитала мысли:
– Зачем бюстик? Глупая! Как это – зачем? Затем! – и отправилась дальше.
– Интересно, что подумал бы тот дикарь, если бы его подруге за сто тысяч бумажек сделали бы такой подарок? И что сделал бы он с таким спонсором?
Потом шли женщины «продаватели» и кассиры, женщины «проверятели», «обуватели» и «одеватели», «кормители» и «поители». Женщины-любовницы и подруги. Просто, женщины, которые, как и она, были пока никем, но уже готовились что-то продавать, предлагать, настаивать, приносить кофе, увеличивать бюстик и терпеть настойчивость шефа. Они ничего не делали. То есть, ничего не создавали. Вся обувь и одежда шились на далеких фабриках и заводах, еда выращивалась на далеких фермах или угодьях, полях. Сделать они могли только одно – то, что скажет их мужчина-шеф! Некоторые сами пытались что-то придумать, но делали это как-то по-своему, по-городскому, по-мужски. Еще могли родить ребенка! А ведь это немало! Это так много! Но что потом? И еще – все эти женщины хотели одного – денег.
– Но, почему? Ведь вы лучшая половинка человечества, а не убогие особи мужского пола, которые думают лишь о деньгах, выпивке и сексе, – и вспомнила обитателей странной квартиры, где недавно побывала. Снова посмотрела по сторонам:
Вот эти две женщины торговали на рынке огурцами. А, значит, где-то рядом находились те другие, которые считали первых, третьи считали, тех, кто считал вторых. Четвертые контролировали и первых, и вторых, и третьих. Все эти женщины, безусловно, ели эти огурцы. Но, где же те, которые их выращивали!?
– Может быть, нужно сбежать из этого города далеко-далеко? На необитаемый остров! – вспомнила она. Вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Большая рыжая собака издалека на нее смотрела. Она давно за ней наблюдала:
– Подойти или нет? Есть ли у этой женщины что-нибудь для нее? Если есть – можно помахать хвостом. Если нет… А если найдется лишь какое-то несчастное печенье или кусочек хлеба – хвостом махать не будет. Стоит ли напрягаться?
Поймала себя на мысли, что понимает и эту собаку, чувствует, знает ее мысли – меркантильные мысли ленивой городской собаки, которая на этой улице была такой же, как все, ничем не отличаясь от остальных.
– Интересно, какие собаки были тогда – давно-давно? И были ли они вообще? – и продолжила честно вглядываться в лица прохожих, пытаясь для себя что-то решить. Сейчас она, как гостья, отвечала на сложный вопрос, как ей в этом городе жить и кем быть? И зачем?
Неожиданно шаги на улице стали раздаваться чаще. Все внезапно устремились куда-то, а издалека послышался гром. Это был самый настоящий гром! Уже мокрые капли настойчиво стучали по крышам, по асфальту, и сильный дождь неудержимым потоком пролился с небес. Ветер неожиданным шквалом накрыл город. Стало темно. Рядом никого. Люди в смятении прятались кто где – под навесами магазинов, на остановках, в арках, под козырьками домов. И даже собака, тихо скуля, забилась под скамейку поодаль. А гром уже сотрясал тяжелый воздух, разбухший от холодных струй воды, и молнии били со всех сторон. Началась гроза, такая ранняя для апреля месяца, когда еще не растаял снег, а последние сосульки лениво капали с крыш, не желая таять и не ведая, что их ожидает. А тут гроза, и шквал воды, и ураганный ветер! Лея замерла, вжавшись в скамейку. Собака с жалостью и удивлением на нее уставилась, а неподалеку раздался грохот, и яркая вспышка ослепила лицо.
