Джим Батчер - Перемены
Мне пришлось приложить все силы, чтобы не вскинуть жезл и не выжечь с лица графини это фальшивое сочувствие. Я лишь покрепче сжал свое оружие, чтобы удостовериться в том, что мои руки не предпримут ничего, не посоветовавшись предварительно со мной.
— Нам уже не вернуть наших любимых, которых забрала у нас эта война, — продолжала она. — Все, что мы можем сделать — это прекратить воевать, пока не пострадал еще кто-нибудь из наших любимых. Я здесь именно затем, чтобы предотвратить никому не нужные смерти, Дрезден. Вы наверняка способны понять, почему я делаю это.
Еще бы не понимать! Ей было мало просто убить меня. Она хотела прежде меня раздавить, насладиться моими мучениями. Стоит ей остановить войну подобным образом, и ее авторитет в сверхъестественном сообществе поднимется на невероятную высоту — а если при этом она нанесет удар мне, ее победа станет совсем уж элегантной.
Она снова улыбнулась мне, и на сей раз издевка в этой улыбке оказалась едва заметна; сомневаюсь, чтобы ее мог увидеть хоть кто-то: не более того, чем нужно, чтобы я разглядел таившееся за улыбкой садистское наслаждение и отчетливо уяснил, как она утерла меня на глазах всего Белого Совета. Должно быть, она репетировала это перед зеркалом.
— Я даю тебе шанс, — хрипло произнес я. — Верни ребенка, и все. Мы квиты. Позволь мне забрать ее у тебя, и я воздержусь от любых других шагов.
Она прижала к груди длинные холеные пальцы, словно мои слова привели ее в замешательство.
— Я не понимаю, чем огорчила вас, сэр, или что плохого сделала ребенку, о котором вы говорите, — сказала Арианна. — Но я могу понять ваш гнев. Жаль, что не могу вам помочь.
Кто-то подошел ко мне сбоку. Совсем невысокий по сравнению со мной. Молодая женщина с вьющимися каштановыми волосами и чувственным, симпатичным, если не просто красивым лицом. Однако взгляд ее не уступал твердостью стали.
— Гарри, — произнесла Анастасия Люччо, командующая Корпусом Стражей. — Не делай этого. Пожалуйста.
Я стиснул зубы.
— Ана, — прошипел я злобным шепотом. — Если б ты знала, что она сделала.
— Ты не имеешь права возобновлять войну и лишать Белый Совет остатков его авторитета, нападая на посла, обладающего гарантиями неприкосновенности, — ровным голосом настаивала она. — Вы сильны, Дрезден. Но не настолько сильны. Попытайтесь вы совершить это, и здесь найдется не менее трех десятков чародеев, способных справиться с вами в одиночку. А уж действуя сообща, они вас как младенца спеленают — а потом посадят в темницу и еще три или четыре месяца будут решать, что с вами делать.
В груди и животе у меня словно костер горел. Я снова перевел взгляд с Анастасии на графиню Арианну.
Та внимательно смотрела на меня — черт, возможно, и слушала. С таким-то слухом, как у вампиров. Улыбка ее ощущалась у меня на коже острием скальпеля.
Анастасия положила руку мне на локоть — очень мягко, не сжимая. Она просила, не требовала.
— Гарри, пожалуйста.
— Этим Мэгги не помочь, босс, — добавила стоявшая у меня за спиной Молли.
Мне хотелось визжать. Мне хотелось драться.
Одна из стоявших на помосте фигур, членов Совета Старейшин, подняла руку и откинула капюшон. Мой старый наставник, Эбинизер Маккой — крепкий, коренастый старик с мозолистыми руками, почти совершенно лысый. Лицо его оставалось бесстрастным, непроницаемым, но он встретился со мной взглядом и едва заметно кивнул. Очень недвусмысленно кивнул. Я практически слышал его ворчливый голос. «Доверься мне, Хосс. Ступай с ней».
Я приподнял губу в недоброй волчьей ухмылке.
А потом повернулся и, грохоча по мрамору подошвами армейских башмаков, продолжая крепко-крепко сжимать в руке посох, вышел из покоев. Анастасия шла со мной, не отпуская моей руки. Что ж, все понимали, что она эскортирует меня из зала, пусть и не так жестко, как предпочел бы Кристос.
Дверь за моей спиной мягко закрылась, а за ней осталась недоступная мне объединенная мощь Белого Совета.
Глава восьмая
— Эй, — окликнул меня один из дежуривших за дверью молодых Стражей. — Эй, Гарри, что происходит?
Я многим обязан Карлосу Рамиресу, и он заслужил большего, чем короткий кивок. Но я не мог дать ему большего. Если честно, я вообще не хотел говорить, потому что боялся сорваться на крик. Молли, которая шла за мной, повернулась к нему.
— Не сейчас, — торопливо сказала она. — Есть одна проблема, мы над ней работаем, и я обещаю позвонить вам, если вы сможете в чем-то нам помочь.
— Но… — начал он, делая шаг в нашу сторону.
— Страж, — скомандовала Люччо. — Вернитесь на пост.
Он не мог не подчиниться. Мы пошли дальше, а он остался у двери.
Люччо повела меня по туннелю, ходить по которому прежде мне еще не доводилось, несколько раз сворачивала в темные коридоры, освещаемые лишь неярким, вызванным ее заклинанием свечением воздуха, и, наконец, отворила дверь в теплую, озаренную живым огнем комнату, напоминавшую чье-то уютное убежище. В большом камине трещал огонь, горело несколько свечей, а вокруг камина стояли по одному, по два и по три кресла, так что каждый мог выбрать себе компанию подходящего размера. А еще здесь был бар. Большой и отлично оснащенный бар.
— Ой, — подала голос вошедшая следом за мной Молли. — Круто.
Анастасия отпустила мою руку и направилась прямиком к бару. Она выбрала бутылку темного стекла и налила в три стопки какой-то напиток янтарного цвета. Потом отнесла стопки на ближний столик и махнула рукой, чтобы мы садились. Стопки она поставила в центре стола, предоставив нам самим выбирать, кто из какой хочет пить: привычка Стража с двухсотлетним послужным списком.
Я уселся за столик, взял стопку и опрокинул ее в рот. Спиртное обожгло пищевод и разбежалось огнем по груди — именно так, как я хотел.
Анастасия взяла свою и тоже, не моргнув, залпом проглотила ее содержимое. Молли покосилась на третью, взяла, осторожно пригубила и поставила обратно на стол.
— Ну должен же кто-то… не обязательно водитель… оставаться трезвым, — пояснила она в ответ на удивленный взгляд Люччо.
— Гарри, — произнесла Анастасия, поворачиваясь ко мне. — То, что ты сегодня сделал, опасно.
— Я мог убрать эту суку, — прорычал я.
— Мы представления не имеем, как стара Арианна, — возразила она. — Во времена ее рождения человечество не вело записей. Ты понимаешь, о чем я?
Я отодвинул пустую стопку пальцем.
— Я мог убрать эту доисторическую суку. — Я огляделся по сторонам. — Что это за место?
Анастасия откинулась на спинку кресла и развела руки ладонями вверх.
